Коса и камень. Зелот о Масонстве (сборник) - Евгений Щукин

Интересно, что в современном масонстве сакральная мистерия смерти, через которую проходит кандидат во время составления философского завещания, отчасти нивелируется необходимостью заполнять также и официальные документы административного делопроизводства ложи, в которую он вступает – членскую анкету, иногда финансовую подписку. Отсюда и определенное снижение эмоционального накала на подготовительном этапе. По завершении завещания, которое считается официальной формой прошения о приеме, сопровождающий офицер уносит его в зал собраний, передает Мастеру ложи, и члены ложи должны еще раз проголосовать за прием кандидата. Ясно, что здесь также наблюдается смешение ритуальных традиций, а во времена ремесленного цеха голосование могло проходить один раз – непосредственно перед приемом кандидата.

Интересно отметить, что в современном ритуале Шотландского устава завещание вносит в зал собраний Эксперт ложи, нанизав его на острие своего меча. Здесь очевидно наследие рыцарских (или псевдорыцарских литературных) традиций, поскольку как сама должность Эксперта, так и разрешение входить в масонский Храм с мечом являются относительными новшествами. Катехизис учит, что в масонском Храме запрещено присутствие оружия, которое чуть ли не в первую очередь относится к «металлам», которые нужно «сложить у порога Храма». Должности Экспертов (Диаконов) появились в масонстве лишь на рубеже XVIII и XIX веков, и первоначально, и по сей день во многих странах, они ходили с посохами, получив мечи лишь значительно позже и в нарушение древних уложений.

Итак, кандидат официально подал прошение, получил согласие, претерпел во время первого испытания переход из мира профанов в промежуточное пространство между мирами, – и теперь он должен быть приведен в должный вид для того, чтобы переступить порог Храма.

Как уже говорилось, перед подъемом по ступеням храмового притвора кандидат находился в центре Земли, обители мрака и смерти. Согласно другим европейским и американским ритуалам, в которых вообще отсутствует тематика испытаний стихиями, принято считать, что кандидат пришел к порогу Храма просто из профанного мира, не сильно, впрочем, отличающегося от Аида, потому что он наполнен порочными страстями, тьмой и злом. Соответствующим образом кандидат и выглядит. Согласно предписаниям ритуала, он «не одет и не раздет, не бос и не обут, пребывает во тьме». На практике это воплощается обычно в особые ритуальные одежды кандидата или изменение его собственной одежды. Традиционно кандидат должен предстать перед дверями Храма с обнаженной левой стороной груди, левой рукой, правой ногой и левой стопой, что достигается закатыванием рукава и брючины. Однако во многих странах кандидатов просят полностью переодеться в специальное рубище, представляющее собой куртку и штаны с неодинаковыми рукавами и штанинами, из грубой мешковины, а также переобуться в тряпичную обувь без задников. Здесь опять же не стоит останавливаться на истории складывания именно такой традиции облачения кандидата (она многопланова и зачастую довольно слабо мотивирована), и вполне достаточно отметить, что это облачение символически отражает как отход аспиранта от обычаев окружающего профанного мира, так и его смятение и неуверенность. Вообще говоря, совершенно необходимый для масонского посвятительного ритуала эффект предельного психологического дискомфорта в сочетании с надеждой на удовлетворение своих духовных чаяний достигается в немалой степени именно за счет простого приведения кандидата в непривычное полуодетое состояние. Нужно помнить, что при этом у него завязаны глаза, он знает, что находится среди других, видящих его людей, что ему предстоят еще не известные испытания, а также что полагаться ему приходится только на сопровождающего офицера ложи, причем, в самом прямом смысле слова.

Лишение кандидата части одежды могло присутствовать и в средневековом ремесленном цехе: его просили снять нарядный праздничный кафтан и плащ, возможно, туфли или пряжки с туфель. Не исключено, хотя и не подтверждено историческими документами, что кандидата могли проверять на принадлежность к мужскому полу, прося обнажить грудь. Однако главная цель этого в ремесленном цехе была вполне бытовой и простой, в отличие от современного смысла, вкладываемого в это ритуальное действие. В ремесленном цехе обряд дивестиции (раздевания) неразрывно связан с обрядами дискальцеации (разувания) и деституции (лишения материальных средств), потому что примат всеобщего равенства братьев требовал лишения всякого входящего в ложу любых предметов, могущих подчеркивать неравенство – оружия, денег, богатой одежды. Мастеровые присутствовали в ложах, одетые в рубахи, панталоны, туфли без пряжек и фартуки. Остальное оставалось за порогом. Деституция как необходимое условие осталась и в современном масонстве, однако с тех пор обросла многочисленными другими символическими толкованиями, включая алхимические и библейские.

Дивестиция и дискальцеация же существуют в сильно измененном и утратившем свое первичное значение виде. Например, переобувание кандидата в туфли без задника увязывается с цитатой из Книги Исхода, когда Глас Господень из Неопалимой Купины призывает Моисея снять обувь, поскольку он стоит на святой земле. Земля, на которой стоит Соломонов Храм, также полагается святой, а посему кандидат должен снять обувь с задниками. Но никто не задумывается, зачем ему в таком случае обуваться в обувь без задников. Объяснений этот обряд не имеет, если не знать, что в средневековой Европе каблуки на обуви являлись знаком отличия дворянского сословия, а в особенности выкрашенные в красный цвет. Избавление от знаков различия в ремесленном цеху было мотивированным, чего нельзя сказать о современном спекулятивном масонстве.

Подводя промежуточный итог, можно сказать, что приготовление кандидата путем лишения части одежды несет в себе отпечаток цеховой традиции в большей степени, чем все другие. Переоблачение кандидата в особое рубище является плодом более поздних нововведений. И совершенно иным духом веет от практикуемого некоторыми масонскими и парамасонскими уставами переоблачения кандидата в альбу – белую хламиду с рукавами. Оно определенно является наследием инициатической традиции древних мистериальных культов, описанной, в частности, еще у Апулея и широко практиковавшейся в христианской литургии. Здесь можно говорить о наслоении традиций мистериального, монашеского и рыцарского посвящений.

Интересна символика масонского проходного слова (пароля) и способа его сообщения. Естественным и традиционным ответом на вопрос часового (Привратника) – «Кто идет?» – является, что очевидно, декларация самоидентификации. Иными словами проситель должен назвать себя. Согласно масонским ритуалам, он в ответ сообщает часовому проходное слово. В современных масонских уставах после посвящения член Ордена продолжает именоваться своим светским именем с прибавлением к нему определителя «брат». Однако в традиции сообщения проходного слова совершенно очевидно прослеживается древнейший след древних инициатических культов – смена имени посвященного. Ритуальная форма допуска в Храм во многих современных уставах звучит следующим образом:

– Кто идет?

– АБВГД.

– Проходи, АБВГД.

Таким образом, пароль, сообщенный кандидату перед дверями Храма сопровождающим офицером, в той или иной степени является его инициатическим именем, идентификатором на время посвящения и пребывания в той степени, в которую проводится посвящение.

Со временем в области паролей прошел процесс вторичной номинации, и в наше время уже мало кто вспоминает, что проходное, или священное, слово степени является общим именем (наименованием) для всех членов этой степени. Как известно отдельные проходные слова существуют для аспиранта у дверей Храма, ученика, кандидата в подмастерья, подмастерья, кандидата в мастера и для мастера-каменщика. Далее при посвящении в каждую из высших степеней мастер будет получать по проходному (для входа в Храм) и священному (опознавательному) слову.

В данном случае это отступление было необходимо для облегчения понимания, почему кандидата вводят в Храм и проводят через последующие испытания, постоянно при этом повторяя, что он «человек свободный и добрых нравов». Просто как только кандидат заполнил философское завещание, он перешел из разряда профанов (кандидатов) в разряд инициируемых (испытуемых, аспирантов), заняв промежуточное положение между профанным миром и масонским Храмом, вступив на его порог. Он уже претерпел первое испытание нисхождением в центр Земли, он принял должный вид для входа в Храм, он получил разрешение войти, а следовательно, он изменился, и теперь ему положено принять первое инициатическое имя, которое отражает и воплощает те свойства, которые, собственно, и дают ему право войти в ложу – «Свободный и добрых нравов» (free and of good report / good morals). В современных версиях ритуалов формулировка допущения уже несет в себе следы вторичной номинации: