Коса и камень. Зелот о Масонстве (сборник) - Евгений Щукин

Но применительно к ритуалам масонским формальная логика может соблюдаться, при условии, что символическое наполнение ритуалов и многовековые напластования аллегорического материала разнообразного происхождения подвергаются редукции, вследствие которой – при изучении первоисточников – исследователю иногда открываются первоначальные, исходные варианты ритуальных действий, часто основанных на логически безупречных посылках, впрочем, вполне земного и практического происхождения.

В этой связи хотелось бы упомянуть о части посвятительного ритуала в некоторых изводах Шотландского и Французского уставов, где одно из наставлений претворяется в эзотерическую драму. По окончании церемонии принятия новопосвященного впервые включают в братскую цепь, составленную всеми членами ложи, а затем Досточтимый Мастер грозно спрашивает, готов ли новопосвященный принять как брата и заключить в объятия своего некогда злейшего врага. Нравственный урок этого посыла очевиден, но еще не полон. Поскольку в случае положительного ответа новопосвященного резко разворачивают, и он оказывается лицом к лицу с большим, ростовым зеркалом. Здесь также не имеет смысла распространяться о значении данного урока (в ложах часто после этого вообще ничего не говорят, а поворачивают нового брата снова лицом к остальным братьям и оставляют наедине с собственными мыслями). Достаточно сообщить, что он надолго откладывается в памяти.

Несмотря на то, что именно от латинского слова «speculum» (зеркало) происходит само понятие «умозрительного» (спекулятивного) масонства, это в данном случае не важно. И речь не о зеркалах. Обряд Зеркала является единственным случаем, когда масон или кандидат в масоны должен обернуться во время исполнения ритуальных действий.

В масонской обрядности не бывает случайностей. Все они или наполнены символическим смыслом, трактуемым в парадигме «эзотерической реальности», или проистекают из потребностей практического свойства. Даже принятый в различных масонских уставах шаг обязательно с правой (Французский устав) или обязательно с левой (Шотландский устав) ноги обосновывается древним манихейским (а если смотреть глубже – то вполне языческим) поверьем о том, что правая сторона есть мир и благо, а левая сторона есть война и зло. При этом Французский устав апеллирует к необходимости начинать движение с «хорошей, доброй» ноги, а теоретики Шотландского устава возражают, что шагает масон, в основном, по направлению к препятствиям и испытаниям, а поэтому ему надлежит делать это с ноги «агрессивной, злой».

Поэтому естественным было наше желание проанализировать, является ли оборачивание вообще типичным (и типологичным) действием в рамках масонской обрядности. И выяснилось, что (по крайней мере, в известных и доступных ритуалах различных степеней и уставов) обряд Зеркала является уникальным и совершенно не типологичным. Классифицировать его с точки зрения происхождения не представляется возможным, и скорее всего, он является своего рода «вставной челюстью», плодом оригинального символического мышления одного из составителей ритуалов, бесспорно мудрого и добродетельного, но ни разу не думавшего, почему в масонстве больше никто и негде не оборачивается. Зеркало – да, используется в нескольких ритуалах и по-разному, а вот поворот головы и взгляд назад при движении вперед – нет, не используется.

Естественно, здесь возникает вопрос, почему это так. Почему, если можно так выразиться, «архетип оборачивания» не востребован в масонской ритуальной практике?

При отсутствии возможности узнать истинную историческую правду у непосредственных составителей ритуалов здесь видится неизбежной перспектива просто смириться с реальностью и строить предположения на основе бытовой логики и психологических особенностей поведения человека в экстремальных ситуациях, поскольку ритуал, по определению, является для человека экстремальной ситуацией перемещения из одной реальности в другую.

Основной вопрос, который исследователь может поставить перед собой в этой связи, очень прост и приземлен: «А зачем вообще оборачиваться?». И в оценке мотивов нам могут помочь два мифологических примера, которые первыми приходят в голову при слове «обернулся / обернулась». Это примеры Орфея и жены Лота.

Как известно, певец Орфей спустился в царство Аида, чтобы вернуть на Землю умершую возлюбленную свою Эвридику, убедил Аида согласиться, получил от него приказ идти, не оборачиваясь вплоть до выхода на Землю, чтобы Эвридика следовала за ним, потом нарушил запрет, как только впереди забрезжил свет, и утратил права на невесту.

Жена же Лота, следуя за своим мужем прочь из обреченного Содома и предварительно получив приказ от Бога не оборачиваться, обернулась и обратилась в соляной столб.

Итак, что же побуждало этих персонажей обернуться? Причем, намеренно усложняя себе задачу, мы даже сразу исключим мотив запрета и неизбежного сознательного и подсознательного желания его нарушить. Хотя бы потому, что в масонстве такой запрет нигде не озвучивается и для нашего исследования он не важен.

В качестве мотивов явно просматриваются следующие:

– желание убедиться, что правильно сделал выбор, идя вперед (и что неправы оказались сделавшие другой выбор),

– жалость к оставшимся позади,

– недоверие к источнику или побудительному мотиву движения (то есть опять-таки неуверенность в правильности выбора),

– тоска по оставленному позади и сознание необратимости произошедшей перемены,

– в частности, тоска по материальным привязкам и мирским связям,

– в частности, сопротивление прежних нематериальных связей перемене статуса,

– желание убедиться, что оставшиеся позади, тем не менее, видят и знают, куда движешься сам, и сознают (подтверждают) правильность твоего выбора.

Отдельно можно упомянуть о недоверии проводнику (при наличии проводника). И у Орфея, и у современного масона проводник один и тот же – это Гермес, посредник, вестник богов. Он же Анубис – пес 9– го градуса ДПШУ, Сириус и пр. Эта фигура не тождественна Источнику повеления двигаться вперед.

Рав Зеев Дашевский пишет: «Есть разные мидраши, которые по разному объясняют, почему она обернулась. Одни мидраши говорят, что ей было интересно посмотреть как город наказывается, другие говорят, что ей было жалко города, это был ее родной город… Ее оборот к городу показывает восстановление ее связи с ним. Почему вообще Лот спасен?.. Лот спасается, но он спасается только при разрыве его связей с Содомом. И если жена Лота не хочет разрывать эти связи, то милость Всевышниго на нее не распространяется. Не то чтобы она специально наказана, но просто ей возвращен ее естественный статус жителя Содома, подлежащего наказанию, и поэтому она превращается в соляной столб».

Рав Пинхас Полонский пишет: «Лот говорит: „На то вы пришли под мою кровлю“, но жена Лота не ограничивается этим, идет к соседям и говорит: „Нет ли у вас случайно намолотой соли, а то у нас гости неожиданно и не приготовлена соль“ (соль была каменная, твердая). Таким образом, жители Содома узнали, про гостей. Такой поучительный мидраш, который нам объясняет, почему жена Лота превратилась именно в соляной столп, а не во что-нибудь другое. Это была женщина, если говорить мягким языком, рациональная, расчетливая женщина. И, когда они вышли из дома, ангелы их вывели и сказали: „Не оборачиваться“, а жена Лота обернулась „мээхорав“, за него, за Лота. Это очень странный оборот, она шла позади него, как она обернулась за него? Мидраш говорит, что она в мыслях подумала: „Что же мне делать? Все, что мы нажили, столько добра осталось в этом городе. Этот старый хрыч скоро сыграет в ящик, и как жить дальше – непонятно“. И она обернулась на город с тоской: где теперь наживать новое имущество?»

Иеромонах Иов (Гумеров) подтверждает: «Жена Лота оглянулась, потому что душою принадлежала Содому».

А англиканский пресвитер Колин Браун пишет: «Бегите и не оглядывайтесь! Да это же фигура речи! Будь я на месте бедной женщины, я даже не понял бы, что слова нужно понимать буквально, да еще и придавать им такое значение!.. За что она была наказана? За непонимание, незнание… Но ведь праведником был только Лот. А о его жене этого не говорилось. Значит, ей это было испытанием. Чтобы не разлагала потом дружный коллектив».

Довольно оригинальна и интересна может быть трактовка оборачивания в свете концепции «видимого-невидимого» в изложении У. Проппа в «Исторических корнях волшебной сказки». Действительно, видимое – существует, невидимое – мертво, и поэтому и жена Лота, по Проппу, старается вернуть к жизни умирающее и умершее, и Орфей пытается до срока сделать живым еще не живое. Интересно, что эта концепция имеет оборотную сторону, поисанную в славянских народных сказках, а нам она больше известна по переложению Н. Гоголя, в котором Хому Брута нежить не видит, потому что он живой.