Письмовник, или Страсть к каллиграфии - Александр Иванович Плитченко

— плохо, а легко — хорошо.

Трудный подросток — это негативная характеристика. Но и легкое поведение — тоже характеристика не положительная. Но трудный подросток — такой подросток, к воспитанию которого необходимо приложить большой дополнительный труд. А легкое поведение — это совсем не значит, что оно нетяжелое. Это значит, что в таком поведении нет доброго, человеческого труда, оно тяжелое, но нетрудное.

И уж совсем определенно, лозунгов© писал В. В. Маяковский:

«Где, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанной и легче».

Фразеологизм — «пошел по легкому пути» — ясно означает, что этот человек пошел не туда, обманом.

Есть еще и легкомыслие. Тоже не из положительного ряда.

Фразеологизм — «выбрал трудную дорогу» — значит, идет правильно, верно, трудясь, затрачивая усилия.

Подумай, почему человек, с внутренним предубеждением относящийся к труду, тяготится и легким временем отдыха, не знает — куда себя вне занятий и работы деть?

И вот уже собирается на телестудии толпа умных, взрослых людей, и из Москвы через телемост с нашим Н-ском ведет долгие бурные разговоры — как и чем занять подростка, молодого человека в свободное от учебы (труда) время! Говорят, думают и ничего толком не могут придумать! А почему?

Не потому ли, что противопоставляют труд (занятое время) — отдыху (свободному от труда времени). Решение тут (как путь) может быть одно — чем полнее молодой человек станет реализовываться в труде (учебе), тем меньше будет проблем с его свободным временем, ибо станет оно подчиненным его настоящим, трудовым интересам, постоянной отдаче своей энергии на общее дело, которое нераздельно с делом личным.

Пересадить подростка из подъезда в удобный клуб, навязать ему какое-то занятие — это не решение проблемы.

А вот уже в школе, уже на первых порах дальнейшей учебы включить будущего гражданина и его начальный труд в труд страны, в общее дело, внушить ему сознание того, что труд — высшая человеческая ценность — это значит лишить молодого человека навсегда, на всю жизнь мук со «свободным» временем, с «проблемой» досуга.

Я недавно встречался с человеком, который горячо пытается на базе трех школ в нашем районе организовать «Школьное строительно-монтажное управление», самостоятельную хозрасчетную организацию, которая бы взяла и выполнила подряд на строительство детского кафе, клуба-павильона у детского кинотеатра, большого аттракциона «автодром» — с гаражами, сетью дорог и пр.

Идея этого товарища полностью базируется на нашем законодательстве, на духе и букве происходящей в стране школьной реформы. Базируется на том, что теперешняя практика школьников (они ее называют «отработкой») в нашем районе, да и не только в нашем — дело зачастую формальное и развращающее детей легким отношением к труду.

Тут же — реальное строительство реальных зданий для себя. Тут каждый под руководством мастеров может попробовать и занятие каменщика, и отделочника, и плиточника, и землекопа, и маляра. И все вместе увидят дело своих рук!

Мощная строительная организация, которой сам бог велел взять эту идею и помочь воплотить ее в жизнь, пока занимает какую-то равнодушную позицию, хотя «Школьное СМУ» состояло бы из детей работников этого самого мощного «Сибстроя»,

Сельским школам, школам сельских поселков и городков давно пора арендовать землю, вести там все работы, какие и ведутся на земле, выращивать картофель для своей столовой, капусту, морковь и пр., а не ограничиваться смехотворным пришкольным участком с десятком показательных кроликов!

Ничто не портит в школьнике отношения к труду так, как пресловутые уроки труда, повсеместно превращенные практически в уроки разгрузки, отдыха, безделья!

Синоним отдыха — безделье.

Индустрия отдыха — вроде бы звучит солидно, нормально, но индустрия безделья — это абсурд, сюрреализм.

Нет, погруженные в музыку Баха, мы не бездельничаем; нет, выходя на лыжах в зимнее воскресенье, мы не бездельничаем; НЕТ, посвящая субботний вечер играм и беседам с детьми, мы не бездельничаем! Хотя и отдыхаем.

Вот когда же мы убиваем целый вечер на ленивое проглядывание серого телевизионного фильма «производственной тематики», или просмотр озорной французской комедии, где людей убивают с легкостью невообразимой, как мух или тараканов, или сидим и глотаем «бормотуху», или… О, сколько способов убить время! Потратить время на безделье! Точно живет человек по принуждению, по необходимости только дышит и шевелится, точно живет, отбывая какую-то повинность, потому и считает счастьем, как можно быстрее, как можно легче отвязаться от своей жизни, от времени хвоей жизни, совсем не понимая, что именно его жизнь — от возникновения вселенной и до заката вселенной — единственна, уникальна, неповторима!..

И тут ты не мог не заметить, что культура художественная (Бах), физическая (возделывание здорового тела), семейная (возделывание грядущих людей) — тот же. труд человеческий, та же работа, противопоставленная безделью. Удовольствие, найденное в любой из форм труда, — необманное, это — удовольствие жить!

И последнее — о кино.

Не буду подробно останавливаться, письмо и так затянулось, боюсь — оно тебя утомит.

Ты точно подметил однообразие сюжетов многих кинокартин, повторяемость фабулы: ОН — ищущий художник, растущий специалист, новатор, горящий на производстве. Далее непременный — пусть и постепенный — разрыв его с женой, которая или не понимает, или не разделяет его устремлений, или отстала от жизни или от развития мужа, или ушла в быт и омещанилась… Разрыв, развод.

Много киноисторий, и впрямую рисующих ситуацию разрыва семьи, раскола, развода. Главный мотив — новая любовь, утверждение права на новую любовь, утверждение необходимости новой любви, утверждение блага для людей в том, что они разрушат свою семью.

Ты это увидел.

Пойми и то, что таким показом семьи, таким однобоким показом семьи в кино — формируется общественное мнение, отношение к семье, утверждается относительная ценность семьи полноценной. Как сказал один юморист: «У меня жена, дети, но — есть варианты».

Правильно, у нас, взрослых, есть варианты. Можно до полной лысины на ищущей голове утверждать свое право на поиски счастья, но вот у малых детей наших совершенно нет выбора, нет вариантов — только один отец, только одна мать, только одни эти родители на всю жизнь!

Право отца иметь новое счастье, новую жену — защищается давно и последовательно. А кто же у нас защищает право ребенка иметь отца, того самого, который и произвел его на свет? Защищают ли это право те, кто множит кино и книги о нормальности, необходимости поисков «счастья» человеком, уже взявшим на себя ответственность за новую жизнь нового человека — своего сына или дочери?

Нет, не всегда защищают и не всегда учитывают. Напротив, всячески вызывают у нас сочувствие к бросившим своих детей, к их мукам, страданиям. Да,