Музыка дорог. Рассказы - Николай Щербаков

– Понял, улетаю.

– Стой, ты мне нужен.

Они поговорили о делах, и Александр ушел к себе. Но проходя мимо двери нового главного бухгалтера, приоткрыл дверь и заглянул в щелку. Девушка стояла спиной к нему, и на фоне окна над её рыжей гривой стоял нимб. Тонкие, вьющиеся волосы выбились из стянутого резинкой на затылке узла и горели в солнечном луче золотым ореолом. «Надо же! Золотой одуванчик. Нет, начальник, я такую красоту не упущу» – мелькнула мысль.

– Мы ведь все это не съедим! Я не думала, что у нас в ресторанах такие огромные порции подают.

– Ты когда последний раз в ресторане ужинала?

– На выпускном вечере…, кажется…, после вечера – поправилась и поджала губы, – Саша, я боюсь испортить вечер, но вынуждена тебе сказать, что ты дурно воспитан. Или, это ты ко мне так относишься. Но, все равно, постарайся этот вечер вести себя как…

– Шери! Прекрати! Я еще ни к кому так не относился…, трепетно, как к тебе. Честное слово. Ну, чем я тебя обидел?

– Тоном своим. Я, действительно, в ресторанах не ужинаю. И что?

– Боже мой, Шери! Я теперь буду себя контролировать. Приношу свои искренние извинения и …, признаю, да, признаю, что я плохо воспитан. Я плохо пошутил.

– Хорошо. Я буду относиться к твоим неудачным шуткам снисходительно. Как будто ты мой… сводный брат, да? И никуда от тебя не денешься, – улыбнулась.

– Относись как хочешь, но почему как к брату? Я не хочу быть тебе братом.

– А кем ты мне хочешь быть? – засмеялась.

– Ну-у, мы еще об этом поговорим. Давай выпьем. За тебя.

– Если так, то «за меня» – успеем. Давай за этот чудесный вечер выпьем.

Пригубили вино, Шери сморщила носик.

– Кислое. Я люблю полусладкие вина. И чтобы они розовые были. Да? Ты ведь художник, Саша. Значит, на столе должно быть не только вкусно, но и красиво, – она опять сморщила носик.

– Для тебя розовое – красиво? А ты, как будто, на гламурную девочку не похожа.

– Гламур здесь не причем. Я розовый цвет с детства люблю. Саша, не расстраивайся. Давай другое вино закажем. А это с собой заберем. Да? Здорово я придумала? Давай я закажу. Ты не волнуйся, у меня деньги есть.

Александр Андреевич застыл на несколько секунд, но быстро оправился.

– Причем здесь деньги? Еще этого не хватало! Чтобы за моим столом женщины расплачивались, – он махнул рукой в сторону проходящей мимо официантки, – девушка!

Пока подходила девушка, он не спускал удивленного взгляда с Шери. Вечер преподносил ему сюрпризы один удивительнее и неожиданнее другого. И в этот момент, до того, как подошла девушка, он вдруг понял, что Шери, когда говорила, что чай они будут пить дома, знала, о чем она говорит. Что-то подсказывает мне, что я дико заблуждался – мелькнула мысль.

– Ты хотела заказать вино? Прошу, девушка, примите заказ у моей дамы. А это вино можете забрать. Оно нам не понравилось.

Девушка взяла со стола бутылку и стала рассматривать этикетку.

– Ну, не зна-аю. Это вино у нас так часто заказывают. Хорошо, ничего страшного. Я вас слушаю, – приподняв брови, обратилась к Александре Владимировне.

Шери вдруг преобразилась. Она капризно надула губки и, почему-то глядя на Александра Андреевича, спросила:

– Что-нибудь Розе д'Анжу есть?

– Это Франция? – наморщила лоб официантка.

– Конечно, – обрадовалась Шери, – вот хорошо.

– … у нас французское шампанское…, в основном. Брют. А вы как сказали?

– Розе д'Анжу. Это розовые вина Долины Луар.

По тому, как она это говорила, казалось, что ей не понятно, как это можно не знать.

Девушка смутилась и, прижав бутылку вина к груди, отступила на шаг назад.

– Вы извините…, я сейчас узнаю…, я быстро.

И убежала. Александр Андреевич, молча, смотрел ей вслед, видел, как она упала грудью на стойку и зашепталась с барменом. Наконец осмелился перевести взгляд на Шери. Перед ним сидела та же Александра Владимировна и улыбалась, оглядываясь по сторонам. Как ни в чем не бывало.

– Шери, у тебя прекрасное произношение. Ты знаешь об этом?

– Ты находишь? Спасибо. Знаешь, я пожалуй съем кусочек.

Официантка вернулась минут через пять. С ней к столику подошел молоденький бармен с двумя бутылками. Одну он держал под мышкой, вторую протирал зеленой салфеткой. Отвесил вежливый поклон обоим и обратился к Шери.

– Бонсуар, мадмуазель.

Это развеселило Шери. Она даже в ладоши захлопала.

– Миленький, – она тронула за локоть бармена, – я хорошо по-русски говорю. Тебе не кажется, Саша, что меня за француженку приняли?

При этом она «Саша» с ударением на последний слог произнесла. По-видимому, это окончательно убедило подошедших, что француженка продолжает их разыгрывать.

– Мадмуазель, у нас есть французское вино. И именно Розе д'Анжу, – он приблизил этикетку к своим глазам, затем показал её Александру Андреевичу. Вот, одно – Каберне Фран, второе, – он протянул вторую бутылку, – Каберне Совиньон. Что предпочитаете? Открываем?

Александр Андреевич вопросительно посмотрел на Шери. Никак не готов он был к подобному развороту событий. Куда делась её застенчивость? Что с ней произошло?

– Оставьте обе. Откройте…, – она игриво задумалась и, как бы наугад, указала пальцем на первую бутылку, – вот эту. Каберне Фран?

– Ви, мадмуазель.

– Замечательно.

Шери вдруг задумалась, и пока бармен открывал бутылку, официантка заменяла бокалы, а бармен вновь наливал их, замерла взглядом на Александре Андреевиче. Смотрела, почти не мигая, хотя Саша пытался делать вопросительный вид, улыбался, она взгляда не отводила, и оставалась молчаливо задумчивой. Саша не выдержал, торопливо закурил и отвел глаза в сторону. «Я думал стразом поиграю, а оказалось, в руки бриллиант попал. Да, да – бриллиант чистой воды. Как же она к нам в агентство попала? Где её наш директор нашел? Нет, она должна быть моей! Разобьюсь вдребезги, но она будет моей». Вот так примерно он думал.

Через некоторое время заиграл оркестрик. Трое седовласых незаметно возникли на невысоком подиуме и с первых аккордов дали понять, что они свое дело знают. Пианист, пробежав по клавишам прямыми пальцами, постепенно, импровизируя, вплел мелодию «Осенних листьев» Ив Монтана. Тихим чесом вступил ударник, за ним контрабасист. Последний, долго, прижавшись щекой к грифу, гладил согнутым указательным пальцем струны, жмурясь, как кот, следил за пианистом и тоже, незаметно глухо затукал, укрыл мелодию бархатом, сделал объемной. Музыка заполнила площадку кафе до последнего глотка воздуха, подчинила себе мысли и настроения, заставила жующих, пьющих и ведущих беседы замолчать и принять позы дремлющих на солнышке нимф. Кулачки и кулаки, ладони и ладошки подперли щеки своих хозяев, и глаза блаженно прищурились. Медленнее стали двигаться между столиков официантки, задумался бармен, все замерли. Воцарила музыка. Хорошая музыка. И только через четверть часа, когда попурри на темы осеннего Парижа, казалось, уже шло к завершению, появился саксофонист. Теплый летний вечер его не касался. Он был в старомодном, сильно поношенном сюртуке, надетом на майку и таком же старом котелке, сдвинутом на одно ухо. Этот красавец тоже выдержал паузу. Он долго и тщательно протирал уже покрытый патиной инструмент, пристраивал к губам мундштук и…, без вступления, лихо, попав в такт, врезал «Маленький цветок». Знаете? Да? «Фа-ам – тарам!» Теноровый сакс продемонстрировал свой хриплый роскошный тембр. Всё! Вечер начался с этих аккордов. До этого всё было ожиданием праздника.

Тёзки уже выпили несколько раз, поели и, им бы было трудно в этом признаться, искали тему для разговора. Не было темы! Что замечательно, Саша ведь не пил. Он пригубливал вино, смаковал его на вкус, сказал пару комплиментов вкусу Шери. Самому ему пить – конечно! Конечно нельзя! Он человек ответственный, он за рулем, с ним очаровательная спутница. А Шери не тормозила. Одна бутылка была уже наполовину пуста. И вот, когда грянул саксофон, она прижала ладошки к щекам, и восторженно глядя на Сашу, заявила:

– Саша, милый, как я тебе благодарна за то, что ты меня сюда привез. Ты ведь знал, что здесь такие замечательные ребята?

– Конечно, – промурлыкал Саша.

Она танцевальным жестом протянула через стол руку.

– Ты меня уже приглашаешь?

– Конечно! – Саша явно повторялся.

И они поплыли, поплыли в центр небольшой площадки, замерли и вновь, покачиваясь, поплыли, заскользили. Огненная головка Шери на плече Саши, ноги переплетаются в страстном движении. Саша умеет вести женщину. Этого у него не отобрать. Где он этому научился в наши непростые годы – видимо, неважно разбираться в этом коротком сюжете. Можно сказать только, что так, как они – никто на той площадке не танцевал.

– Шери, какой божественный запах! Это твои духи? – он уткнулся носом в её волосы.