Пламя - Мэй Макголдрик

В ту ночь, когда она сама бросилась в его объятия, а затем и в его постель, она сделала это, осознавая, что ей уже не важно, что могут подумать или сказать другие. Она должна прожить собственную жизнь, и никто другой не будет принимать решения за нее.

Примерно то же самое она сказала и графу Этолу во время его послеполуденного визита в ее комнату. Он выразил обеспокоенность тем, что она остается в замке Айронкросс, а также ее сумасбродным решением выйти замуж за Гэвина Керра. Она сказала ему честно и прямо, что если он хочет остаться ее другом, то не должен подвергать сомнению ее выбор и твердое намерение. При этом она была удивлена реакции Джона Стюарта, который, соглашаясь с ее решением, продемонстрировал неожиданную благожелательность и даже нечто вроде облегчения.

Но, хотя с этим делом было покончено, Джоанне предстояло еще придумать, каким образом заманить Гэвина в свою комнату.

Молодая женщина плавной походкой вернулась к кровати. Ее виртуозный любовник, похоже, был решительно настроен дожидаться возвращения своего посланника от Джеймса Гордона, с тем чтобы жениться на ней прежде, чем наступит еще одна упоительная ночь любви. Вся беда заключалась в том, что, по предположениям Джоанны, к тому времени, когда это случится, – она уже будет мертва и погребена. Таким образом, столь длительное ожидание никак не входило в ее планы. Сейчас каждое мгновение имело гораздо большую цену, чем Гэвин мог предположить.

Когда ночная тьма стала постепенно окутывать Оулд Кип, Гэвин вышел из Грейт Холла и прошел мимо спящих воинов и слуг в коридоры, ведущие в его комнату.

Двигаясь слабо освещенными переходами замка, Гэвин думал о священнике. Отец Вильям исчез, и с этого утра его никто не видел, но Гэвин не собирался просто так сидеть сложа руки в надежде, что странный маленький человек вернется. Насколько он успел узнать его, капеллан был не из тех людей, которые проводят время в посещениях больных фермеров или в подобных благотворительных занятиях. За короткое время знакомства со священником он ни разу не видел, чтобы тот покидал пределы замка. Очевидно, духовными потребностями всех, кто жил вне этих стен, занималась Мать.

Однако отсутствие священника стало не единственной неожиданностью этого дня. Беседуя с Этолом, Гэвин узнал, что его информатор, конюх Дэвид, тоже исчез. Граф откровенно рассказал ему, что, обнаружив жалкие пожитки и лежанку какого-то беглого крестьянина, он оставил Дэвида в укрытии неподалеку от подземного озера понаблюдать за этим местом. Но прошло уже два дня, а от него не было вестей.

Но и это было еще не все. За ужином до Гэвина дошли разговоры о том, что Молли очень обеспокоена, поскольку нигде не может найти Маргарет, сестру управляющего.

Итак, пропали трое обитателей замка. «При такой скорости исчезновения людей, – мрачно думал Гэвин, – через пару недель здесь уже не будет нужды в хозяине».

Впрочем, возможно, загадку пропажи немой разрешить проще всего. Во время короткой утренней беседы Джоанна успела рассказать ему о сцене в склепе, свидетелем которой оказалась позавчера. Джоанне стало известно, что Маргарет и Мать – родные сестры. А посему вполне вероятно, что Маргарет вместе с сестрой отправилась в аббатство.

Проходя мимо комнаты Джоанны, Гэвин замедлил шаг. Воин, стоявший неподалеку, опершись спиной о стену, выпрямился и поклонился хозяину.

Думая о том, чтобы освободить часового и отправить его на отдых, Гэвин остановился, борясь с внезапно охватившим желанием.

«Нет, не делай этого», – твердил он себе. Рассудок подсказывал ему, что дистанция, которую он публично выдерживал сейчас между собой и Джоанной, была необходима. Пока не придет ответ от Джеймса Гордона, пока Гэвин не сможет официально объявить ее своей невестой, он не должен рисковать ее репутацией.

Но его сердце боролось с разумом при каждом шаге. Ему не хватало ее как воздуха, он жаждал ее так, как никакую другую женщину. Пригладив рукой густые черные волосы, Гэвин постарался выбросить из головы эти мысли и устало двинулся вперед.

Подойдя к своей спальне, он распахнул тяжелую дверь и шагнул в темноту комнаты. «Это будет долгая ночь», – подумал он разочарованно. Гэвин надеялся, что, занимаясь поисками убийцы и надзором за только что начавшейся обширной реконструкцией южного крыла, он сможет полностью загрузить голову делами и не тосковать в отсутствии Джоанны.

– Ты болван, если так думаешь, – громко прошептал он, осторожно пробираясь в темноте к окну и открывая ставни.

Свет полумесяца наполнил комнату голубовато-белым сиянием, Гэвин повернулся и через комнату взглянул на портрет, все еще находившийся над каминной полкой. Глядя в улыбающиеся глаза возлюбленной, Гэвин задумался об их будущей совместной жизни, когда будет покончено со всеми теперешними проблемами.

«Совместной жизни…» – подумал он с улыбкой на лице.

Впервые в жизни Гэвин поймал себя на мысли, что погружен в мечты о будущем. С тех пор как еще юношей он, глядя в ночное небо, фантазировал о том, что находится дальше звезд, Гэвин себе этого никогда не позволял. Но теперь это состояние вернулось, и так же ясно, как видел из окна горное озеро, Гэвин представил, как они с Джоанной стоят рука об руку на пороге совместной жизни. Ошеломленный этим видением, он дал простор своим фантазиям. Теперь он видел ее беременной их первенцем. Чуть позднее – себя и Джоанну в окружении дочерей и сыновей. И наконец он снова увидел их вдвоем, но уже в более преклонном возрасте.

«Да, – подумал он, – как славно жить и стариться рядом с любимой женщиной».

Неожиданный спазм, вызванный переполнявшими его чувствами, сдавил горло. Он откинул голову назад, уперевшись затылком в стену и закрыв глаза.

Звук отодвигаемой стенной панели возле кровати вывел его из мечтательного состояния. Учитывая возможность очередного покушения на свою жизнь, Гэвин бесшумно обнажил сверкающее лезвие кинжала… и снова убрал его в ножны.

Ему не было нужды разглядывать лицо ночного визитера, чтобы понять, что это Джоанна. Она двигалась как призрак, плавно скользя по комнате с той же грацией и легкостью, с которой проникла в его душу. С улыбкой на лице Гэвин шагнул навстречу, горя желанием отдать ей свое сердце.

– Гэвин, – тихо окликнула она его, застыв посередине комнаты в сиянии лунного света. – Я слышала твои шаги, когда ты миновал мою комнату. Я надеялась… я думала…

Она замолчала, нервно сжимая руки. Сердце Гэвина бешено заколотилось. Он помнил ее захватывающую дух красоту, которую не могли испортить даже жалкие лохмотья, которые она носила. Но теперь, когда перед ним стояла женщина из общества в пышном наряде, соответствующем ее высокому положению, он был ошеломлен.