Пламя - Мэй Макголдрик

Когда горец неуверенно выпрямился и через расщелину посмотрел на Джоанну, Гэвин заметил, как в ее глазах промелькнул страх. Она уже повернулась, и он подумал, что ее дальнейшие действия вполне предсказуемы. Ясно, что она приготовилась к бегству.

– Не уходите, – приказал он.

Она смотрела на него в смущении.

– Неужели вы Джоанна Макиннес? – крикнул он, стараясь выглядеть удивленным.

– Да, это она, – подтвердил Этол.

Посмотрев на него при свете, падающем от факела Джоанны, Гэвин увидел кровавую рану на лбу Этола. В тот же момент колени горца подогнулись, и он отшатнулся назад. Гэвин схватил его за плечо, оттаскивая от края бездны.

– Я не для того вытащил вас оттуда, чтобы вы свалились обратно. Садитесь.

– Но ведь Джоанна… – запротестовал тот.

– Сидите здесь и постарайтесь, чтобы тварь, которая перерезала веревки, не сделала того же с вашим горлом, – посоветовал ему Гэвин. – Если она расскажет мне, как идти, то я приведу ее сюда.

Этол протестующе замотал головой, что заставило его поморщиться от боли.

– Нет, я… я знаю дорогу. Мы можем пойти вместе.

Голос Джоанны эхом отразился от стен пещеры.

– Джон, ты останешься на месте!

Ее приказ возымел действие. Этол с трудом переступил с ноги на ногу и застыл, изумленно глядя на нее через провал.

– Стой, Джон, – скомандовала она снова. – Я сейчас пойду в обход. А вы… вы должны найти второе ответвление справа и пройти по нему. Я вас встречу.

Этол слабо улыбнулся хрупкой фигурке с факелом в руках, стоявшей на другой стороне.

– Вот чудеса, это действительно она!

– Да, – буркнул Гэвин, помогая горцу снова присесть у стены пещеры. – Бывает и такое.

Когда Гэвин отошел, граф вытащил свой кинжал и приосанился. Лорд посмотрел на него с сомнением.

– Я не желаю, чтобы человек с равнины изображал мою няньку. – Этол махнул своим кинжалом в сторону тоннеля. – Идите по нему. Я постараюсь не слишком беспокоиться о вас, если только вы не ухитритесь потеряться.

С кривой усмешкой на лице Гэвин повернулся и успел заметить, как Джоанна исчезла с уступа на противоположной стороне бездны.

Скрестив руки на груди, Маргарет наблюдала, как священник поспешно собирает свои пожитки. Не в силах сдержать слезы, стекавшие по лицу, она трясущимися руками попыталась помочь ему. Его кожаный баул был открыт и стоял на кровати. Она наклонилась и вытащила его сутану с капюшоном. Прижав шерстяное одеяние к лицу, она понюхала его и провела мягкой тканью по мокрым от слез щекам. Увидев это, отец Вильям грубо выхватил одежду из ее рук и швырнул обратно в баул.

Он остановился и долго смотрел на богато украшенный серебряный крест, висевший на стене. Затем, вывернув содержимое баула на постель, священник стал рыться в нем, будто разыскивая нужную вещь. Озлобленно ругаясь, он с неожиданной силой швырнул его на пол. Его руки механически приглаживали редеющие волосы, а сам он продолжал стоять у кровати, совершенно потерянный и отрешенный.

– Я… я вернусь за тобой, Айрис, – пробормотал он, глядя на Маргарет, а затем окинул взглядом привычную обстановку. Пройдя по комнате, он остановился и снова устремил взор на крест. – Я даю слово, что непременно вернусь за тобой. Я не предам тебя и ребенка.

У отца Вильяма был вид безумца, и ей стало казаться, что, возможно, он действительно сошел с ума. В его глазах появился странный блеск, как у пьяного… или одержимого дьяволом.

«Не важно, – размышляла Маргарет. – Все это не важно».

Она любила его. То, что он называл ее именем другой женщины, и то, что он убегает от своих греховных поступков, – все это ничего не значило. «Но он должен взять меня с собой», – подумала несчастная женщина, и ее захлестнула горячая волна паники. Ей нужно идти с ним!

Спланировав свои действия, Маргарет быстро схватила с кровати плед, связала два угла и одела его на себя через голову. Затем, собрав вещи, выброшенные из баула, она взвалила его на плечо.

«Он нуждается во мне», – убеждала себя Маргарет, не обращая внимания на приступ отчаяния, вызвавший во рту привкус металла. Он нуждается в ней гораздо больше, чем мог себе представить.

Медленно приблизившись, она взяла его за руку. Дикий взгляд обезумевшего священника скользнул по ее лицу. «Он никогда не обидит меня», – мысленно убеждала себя Маргарет.

Она стояла в полной готовности, едва сдерживая слезы. Безудержное отчаяние, разрывавшее ее сердце пополам, безнадежно искало выхода. Если бы только ее душа могла поговорить с ним, озвучить крик ее сердца. «Я иду с тобой – не бойся ничего. Я буду рядом с тобой, буду заботиться о тебе и любить тебя, независимо от того, что могут подумать, сказать или сделать другие люди! Скажи, что я нужна тебе. Пожалуйста, Вильям, скажи, что ты хочешь меня!»

– Значит, Айрис, насколько я понимаю, ты твердо решила идти со мной. – Его голос звучал почти как шепот и был хриплым и безжизненным, как у обреченного человека. – На этот раз ты идешь со мной.

Маргарет кивнула, позволив чувству облегчения и благодарности похоронить в себе голос разума. Скрывая слезы радости, она поднесла руку к лицу и прижала ее к дрожащим губам.

«Ты понял, – молчаливо рыдала она. – Ты хочешь меня!»

Джоанна уронила факел на утоптанную землю и бросилась в его объятия, прижимаясь щекой к мягкой ткани пледа. Сейчас он уже в безопасности. Но еще несколько минут назад ее возлюбленный был близок к тому, чтобы навсегда исчезнуть в глубинах бездны. Его могли убить, забрать у нее навсегда! Девушку охватила сильная дрожь, и она еще крепче прижалась к нему, ощутив его прикосновение на своих волосах.

– Джоанна, что касается Этола, то мы с тобой никогда не встречались, – он говорил быстро и отрывисто, продолжая держать ее в объятиях. – Я не хочу, чтобы твоя репутация пострадала из-за…

– К черту мою репутацию, Гэвин! Сейчас я думаю о том, что едва не случилось. – Она посмотрела в его темные глаза, горящие в свете факела, и, поддавшись нахлынувшему чувству, приоткрыла губы для поцелуя. Гэвин жадно припал к ее устам, но через какое-то короткое мгновение прервал поцелуй.

– Джоанна, – прошептал он, прижимая губы к ее уху. – Ты должна открыто выйти отсюда, но между нами ничего не изменится, моя любовь. Мы по-прежнему…

– Что ты сказал? – спросила она, отстраняясь и глядя в его сияющие глаза.

– Мы по-прежнему принадлежим друг другу, Джоанна. Ты будешь моей женой.

Моя любовь. Такие простые слова. Тем не менее она знала, что ему не придется их долго повторять. Но так было даже лучше. Без сомнения, все это к лучшему. Разве много времени у них осталось для подобных мыслей и нежного выражения чувств? Много ли у них вообще осталось времени для любви?