Голос Вессема. Радиомолчание - Теа Сандет

Когда он…

Эрика покосилась на меня.

— Что ты при этом…

Я не смогла закончить фразу. Глядя на Эрику, я вообще пожалела, что ее начала.

— Я тебе скажу так, — проговорила она, помолчав немного. — Я слышала, что ты рассказывала тогда — о том, как ты видишь людей изнутри. И я слышала разговоры кураторов. Я не дура, понимаю, в чем между нами разница. И если когда-нибудь… Мало ли, во время какой-нибудь операции… Ты поймешь, что один из твоих бойцов вот-вот умрет — лучше покидай его голову сразу. Поняла? Просто беги.

***

Церемония прощания была на следующее утро. Нас собрали в огромном зале — я и не знала, что тут такой есть. У дальней стены на возвышении стоял портрет Эда Жукаускаса, перечеркнутый черной лентой. За ним — приспущенный бело-голубой флаг Церы и еще один флаг — темно-синий с серебром, нашего подразделения.

Я смотрела на портрет Эда, которого едва знала, и иногда косилась на Эрику. Ее лицо было непроницаемым. Ее группа, оставшиеся четыре человека, стояли рядом с ней, будто живой щит. Коди стоял с ними, иногда сочувственно на меня поглядывая. Ко мне временно перекинули парня из группы Келемена — Тима Ройтблада, того, что не стал стрелять в лису, и теперь нас было четверо. Еще кого-то должны были перевести к Эрике на место Эда, но, видимо, решили дождаться, пока они все придут в себя. Потеря одного из членов группы сильно ударила по всем, я это видела.

Прямо за мной разместилась группа S, за ними стоял кто-то еще, народу набилось — полный зал.

Заиграл гимн, мы все вытянулись, глядя в одну точку. Вышел капитан Лесовец, один из тех, кого я часто видела на базе, за его спиной стояли наши сержанты и капрал Ильд.

— Эдгар Жукаускас, рядовой отделения М Шестого специального подразделения Вооруженных сил Центральноевропейской республики, — начал он, глядя поверх голов, — погиб в ходе учений на острове Свальдброк.

Валлерт прилетел еще вчера и тут же собрал комиссию, которая должна была разобраться в случившемся. Меня уже опросили, и я честно рассказала все, что знала. Теперь Валлерт стоял у стены, рядом с ним была мачеха Эрики — надо же, она все еще здесь, и люди, которых я видела во время разбирательства с Хольтом.

— Мы выбрали службу в армии, а значит, выбрали опасность, выбрали риск — и честь защищать свою страну. Рядовой Жукаускас погиб, исполняя свой долг…

Я слушала капитана и будто снова переносилась в то ущелье, даже почувствовала этот сладковатый запах — кровь и взрывчатка.

Не знаю, облажался ли Эд сам или вмешался какой-то случай, но он был хорошим парнем и точно заслуживал этого прощания.

— …И без сомнения, будь он сейчас здесь, он сказал бы, что он горд. Горд быть тем, кем он был. Горд делать то, что он делал. И горд быть частью армии Церы. Несмотря на то, что его жизнь так рано и так трагически оборвалась, она была яркой, а цель его была благородной. Он никогда не будет забыт. Чтим погибших.

Произнеся стандартную формулу прощания, капитан закончил говорить. Эрика вышла вперед. С тем же непроницаемым лицом, чеканя шаг, она подошла к фото и вскинула руку к виску. Вслед за ней подошла вся ее группа. Вновь заиграл гимн, мы отдали честь, прощаясь с Эдом, и стояли, замерев, пока музыка не стихла.

Толпа начала покидать зал, я потеряла своих из виду.

— Он погиб как герой, — услышала я голос кого-то из группы Иштана.

— Он погиб как придурок, — резко ответил другой голос.

Я обернулась. Так и есть — Рейнис.

— Сам подорвался и едва не утащил за собой еще двоих. Хотя, если они вызвались идти с ним на задание, они это заслужили.

Я ждала, что Иштан что-нибудь скажет, осадит его, но он промолчал. Неужели согласен? Да даже если и так — мы же на церемонии прощания!

Толпа отнесла меня в сторону, и больше я их не слышала.

Выйдя из зала, я не имела представления, что делать остаток дня. Когда умер Нико, после похорон мы просто надрались в кашу. Сейчас я была бы рада, если бы Хольт загрузил нас какой-нибудь работой или тренировками. Но Хольта не было видно, и Коди куда-то испарился — его подозвал капрал Ильд, а потом я потеряла их из виду. Я решила подождать его у выхода и стояла, пока все не разошлись. Коди все не было. Я заглянула в зал — пусто. Пожав плечами, я решила пойти в учебку. Всегда можно отвлечься, посмотрев одно из тысяч обучающих видео. Или пойти в тир — патронов мне, наверное, не дадут, пока психолог и куратор не выдадут заключение, что я не собираюсь пустить себе пулю в висок, но пострелять на симуляторах можно. В крайнем случае, разобрать и собрать оружие. Можно пойти к себе, переодеться в спортивную форму и намотать пару кругов по периметру.

Я забыла, что нужно делать, когда у тебя есть свободное время.

Ноги сами принесли меня в синюю зону. Она была совершенно пустая, я миновала тренировочный центр — там все равно никого не было, не с кем отрабатывать приемы, и теперь шла мимо закрытых учебных классов, мои шаги гулко отдавались в коридоре, и я старалась ступать потише. К тому же в честь выходного горела лишь каждая третья лампа. У меня появилось неприятное чувство, что я осталась одна на всей базе, и тут же я услышала голоса.

— Здесь никого нет, мы можем спокойно поговорить, — сказала мачеха Эрики.

Голос раздавался из-за приоткрытой двери одного из классов — того, в котором с нами обычно проводил занятия сержант Хольт.

— А если я не хочу с тобой разговаривать?

— Тогда бы ты со мной сюда не пошла. Поэтому просто послушай.

Я шепотом выругалась. Надо побыстрее зайти куда-нибудь — ну вот хотя бы библиотека тут рядом, надеть наушники, включить видео и сделать вид, что я ничего не слышала.

— Сейчас? — спросила Эрика, пока я кралась по коридору. — После церемонии прощания с Эдом? Ты выбрала именно этот момент, чтобы затеять очередную ссору?

— Другого момента может и не быть.

Я замерла перед дверью. Конечно, мой ключ сработает. Но стоит мне приложить руку к замку, раздастся сигнал, что дверь открыта. Эрика его точно услышит. И точно поймет, что я была здесь все это время и грела уши. Я прислонилась затылком к стене. Может, уйти? Или дождаться, пока они уйдут? Ладно, постою,