Что скрывал покойник - Луиз Пенни

Клара почувствовала, как кровь отлила у нее от лица. Ей не нужен был дом Джейн. Она хотела услышать голос Джейн и почувствовать, как руки Джейн обнимают ее. И еще услышать ее смех. Она вновь хотела оказаться в ее обществе.

— Мисс Нил просит Клару устроить вечеринку в память о ней, пригласить определенных людей, список которых упомянут в завещании, и предложить каждому из них взять на выбор одну вещь из дома. Она оставляет свой автомобиль Руфи Зардо, а свое собрание книг — Мирне. Остальное завещано Кларе Морроу.

— Сколько? — к облегчению Клары, поинтересовалась Руфь. Ей тоже хотелось это знать, но она боялась показаться жадной.

— Сегодня утром я сделала несколько звонков и произвела кое-какие расчеты. Это примерно четверть миллиона долларов. После уплаты налогов, разумеется.

Казалось, в комнате вдруг стало нечем дышать. Клара не верила своим ушам. Богаты. Они будут богаты. Помимо воли она представила себе новую машину, красивое постельное белье, хороший обед в ресторане в Монреале. И…

— Следует упомянуть еще две вещи. Собственно, это конверты. Один адресован вам, миссис Зардо. — Руфь взяла его и бросила взгляд на Гамаша, который внимательно наблюдал за всем происходящим. — Другой предназначен Иоланде Фонтейн. Кто передаст ей его?

Ответом было общее молчание.

— Я возьму его, — вызвалась Клара.

Выйдя из нотариальной конторы, старший инспектор Гамаш подошел к Питеру и Кларе.

— Мне потребуется помощь в доме мисс Нил. Теперь в вашем доме, я полагаю.

— Не могу представить себе, что когда-нибудь буду думать о нем не как о доме Джейн.

— Надеюсь, вы ошибаетесь, — с легкой улыбкой возразил Кларе Гамаш.

— Разумеется, мы поможем, — ответил Питер. — Что нужно делать?

— Я бы хотел, чтобы для начала вы вошли в дом и просто посмотрели.

Больше он пока ничего не хотел говорить.

Это было довольно неожиданно, но больше всего Клару поразили запахи. Безошибочный запах Джейн, смесь кофе и древесного дыма. И еще там ощущался аромат свежей выпечки и запах мокрой псины. И аромат «Флорис», туалетной воды, ее единственной причуды. Джейн обожала «Флорис» и на каждое Рождество заказывала парочку флаконов в качестве подарка самой себе.

По дому бродили офицеры Сюртэ, снимая отпечатки пальцев, собирая пробы и делая фотографии. В их присутствии дом казался чужим и незнакомым, но Кларе казалось, что Джейн незримо присутствует здесь, среди этих незнакомцев. Гамаш провел Клару и Питера через знакомую кухню к вращающейся двери, пройти через которую им до сих пор не предоставлялось возможности. Какая-то часть Клары хотела немедленно повернуться и бежать отсюда, к себе домой. Чтобы никогда не видеть того, что Джейн так тщательно скрывала от них. Ей казалось, что, пройдя через эту дверь, она совершит предательство, обманет доверие Джейн, надругается над ее памятью, признает, что Джейн здесь больше нет и остановить их некому.

Впрочем, так тому и быть. Любопытство победило, и с таким видом, словно ее никогда не мучили сомнения, она недрогнувшей рукой толкнула вращающуюся дверь и вошла. Прямо в обжигающую ретроспекцию, короткий «обратный кадр».

Первой реакцией Клары был смех. Несколько мгновений она стояла молча, оглушенная и растерянная, а потом начала смеяться. И никак не могла остановиться. Она хохотала так, что даже испугалась, что не сможет сдержаться и обмочится от смеха. Смех ее оказался столь заразительным, что вскоре к ней присоединился Питер. И Гамаш, который до настоящего момента видел в окружающем одну только пародию, карикатуру, сначала улыбнулся, потом хихикнул и через мгновение уже хохотал во все горло. Инспектор смеялся так самозабвенно, что на глазах у него выступили слезы.

— Боже, какой ужасный вкус, Бэтмен! — обратилась Клара к Питеру, который буквально согнулся пополам от нового приступа смеха.

— Великолепно, просто великолепно, у меня нет слов, — выдохнул он и сумел показать «знак мира»[57], прежде чем упереться ладонями в колени, чтобы не упасть. — Ты ведь не думаешь, что Джейн решила развлечься, закайфовала и вырубилась?

— Я думаю, что «кайф» — самое подходящее слово. — Клара махнула рукой в сторону умалишенных Веселых Лиц и снова зашлась в приступе хохота, который вскоре сменился икотой. Смеяться она больше была не в силах. Она вцепилась в Питера и крепко прижалась к нему, чтобы не упасть на пол.

Комната не только выглядела возвышенно нелепой, она несла облегчение. Но вот они пришли в себя, на что понадобилось несколько минут, и поднялись наверх. В спальне Клара взяла с ночного столика изрядно потрепанную книгу К. С. Льюиса «Нежданная радость». Она пахла туалетной водой «Флорис».

— Ничего не понимаю, — признался Питер, когда они вновь спустились по лестнице на первый этаж и уселись перед камином. Клара, не в силах удержаться, протянула руку и потрогала ярко-желтые обои с рисунком Веселых Лиц. Они были бархатистыми на ощупь. У нее вырвался короткий смешок, но она надеялась, что сумеет не расхохотаться снова. Окружающее было слишком нелепо и поистине смехотворно.

— Почему Джейн не показывала нам эту комнату? — задал риторический вопрос Питер. — Я хочу сказать, все не так уж плохо. — Они уставились на него, не веря своим ушам. — Вы понимаете, что я имею в виду.

— Да, я вполне понимаю, о чем вы говорите, — согласился Гамаш. — Этот вопрос не дает покоя и мне. Если она не стыдилась этого, то непременно должна была позволить другим людям все увидеть. А если она стеснялась, то почему не избавилась от всего этого? Нет, я думаю, обстановка сбивает нас с толку. Может быть, даже умышленно. — Он помолчал. Возможно, это и стало главной причиной появления столь ужасных обоев. Это была уловка, хитрость, отвлекающий маневр, призванная намеренно отвлечь их внимание от того, что они не должны были увидеть. У него возникло чувство, что, может быть, только может быть, он нашел ответ, почему она наклеила эти жуткие обои.

— В этой комнате есть что-то еще. Предмет мебели, может быть, керамика, книга. И оно где-то здесь.

Они снова принялись осматривать комнату. Клара направилась к керамике «Порт Неф», разбираться в которой ее научил Оливье. Старые глиняные кружки и миски были сделаны в Квебеке еще в начале тысяча семисотых годов, когда это ремесло только развивалось. Глиняную посуду украшали примитивные изображения коров, лошадей, свиней и цветов. Она была явно коллекционной, и Оливье наверняка завизжал бы от восторга. И сейчас не было уже никакой необходимости скрывать ее от посторонних глаз. Гамаш перевернул небольшой столик и осматривал его на предмет потайных отделений, а Питер в это время внимательно изучал сосновый сундучок. Клара выдвигала ящики гардероба, битком набитые кружевными салфеточками и расписными подставками под посуду. Она вытащила их наружу. Подставки оказались репродукциями старых картин, живописующих сельские пейзажи Квебека и сценки из деревенской жизни примерно середины тысяча восьмисотых годов. Она видела их раньше, во время посиделок на кухне Джейн, но не только там. Они получили достаточно широкое распространение. Но, может быть, в конце концов, это вовсе не репродукции? Возможно ли такое, что перед нею лежали оригиналы? Или в них внесли кое-какие изменения, зашифровав, таким образом, некое тайное послание?

Впрочем, ничего обнаружить ей не удалось.

— Идите сюда. По-моему, я что-то нашел. — Питер отошел от соснового сундучка, который осматривал. Сундук стоял на крепких невысоких деревянных ножках, высотой доходя человеку до бедра. С каждой стороны к нему были прикреплены ручки из кованого железа, а в передней части виднелись два небольших квадратных выдвижных ящичка. Насколько Питер мог судить, сундучок прозрачного соснового дерева был сработан без единого гвоздя, все соединения были выполнены в форме «ласточкиного хвоста». Доступ внутрь сундучка обеспечивала большая деревянная крышка, вот только подниматься она не желала. Каким-то непонятным образом и по какой-то столь же непонятной причине она оставалась запертой. Бювуар отодвинул Питера в сторону и попробовал поднять ее сам, к неудовольствию последнего. Как будто мог существовать не известный ему способ открывания крышки.

— Может быть, спереди вделана какая-нибудь заслонка, что-то вроде потайного механизма или запора, — предположила Клара, и они вновь принялись осматривать и ощупывать ящик. Ничего. Теперь они обступили его полукругом и молча рассматривали. Клара еще и желала, чтобы он заговорил с ней, как делали в последнее время многие коробки и коробочки.

— Оливье должен знать, как с ним обращаться, — сказал Питер. — Если в нем есть какой-то секрет, Оливье разберется.

Гамаш на мгновение задумался, а потом кивнул головой в знак согласия. Собственно, выбора у них не было. Бювуара отправили за ресторатором, и не прошло и десяти минут, как он вернулся в сопровождении знатока антиквариата.