Избранница теней - Мэри Сэйбл

пристальных взглядов простолюдинов, если таковые и были.

Лотта, которая раньше не находила себе занятия по душе, теперь все свое время уделяла Джоан – воспитывала ее как собственную дочь и явно наслаждалась этим.

В один из солнечных дней Луи вышел на балкон в поисках Лотты и увидел, что она с сестрой направляется в усыпальницу. Он решил присоединиться к ним, осознав вдруг, что скучает по обществу своей жены.

Войдя внутрь, он напугал Лотту, но Джоан даже не вздрогнула.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

– Я рассказываю Джоан о твоих предках, – шутливо отозвалась Шарлотта, гордо подняв подбородок, забыв об испуге. – Кто-то же должен.

– Что ты можешь рассказать такого, чего не знаю я? – Луи с улыбкой подошел ближе.

– Ты вообще ничего не знаешь о своих предках, а я вот прихожу сюда поблагодарить кое-кого.

– За то время, что ты не проводишь со мной, я узнал больше, чем за всю свою жизнь. – И в недоумении поинтересовался: – И кого же ты благодаришь?

– Адифию, – гордо ответила Лотта.

– Кого? – Он сделал вид, что не понимает, кто это.

– А я ведь говорила, ты ничего не знаешь!

– Ошибаешься. Адифия была женой Тахора Фриеля. Вся история вплоть до его правления была стерта по приказу сына, Талая Фриеля. Считается, что они первые из рода Фриель, однако у меня есть некоторые сомнения, – не менее гордо произнес он. – Так за что же ты благодаришь Адифию? Об их семье ничего не известно, кроме того, что у них с Тахором было семь детей.

Лотта с восторгом посмотрела на мужа. Он и правда многое узнал за последние дни.

– Я видела портрет Талая Фриеля, – внезапно сказала Джоан, заинтересовавшись разговором. – В одной из комнат подземелья. Правда, там изображен маленький мальчик.

Лотта и Луи взволнованно переглянулись друг с другом.

– О Талае не известно ничего, кроме того, что он отличался особой жестокостью. Его излюбленным времяпрепровождением было сжигать людей. Он вошел в историю как человек, который избавлялся от книг, предавая их огню. Я рад, что у него не было детей и мы не его прямые потомки, – рассуждал Луи. – Интересно, почему его портрет висит именно в подземелье?

– Почему же он был таким жестоким?

– История умалчивает об этом, как и о Тахоре с Адифией. Кроме имен, о них не сохранилось никаких сведений. Талай был старшим сыном, Ахафир по неизвестной причине тоже не взошел на трон, а вот про Нутора уже больше информации. Как ни странно, у всех его братьев и сестер не было детей. Или про них просто не хотели писать. – Луи рассказывал об этом так, словно занимался преподаванием истории всю свою жизнь. – Так, а зачем вы пришли сюда?

– Я привела сюда Джоан показать, как узнала, что она станет нашим спасением, – сказала Лотта. Она провела их к плитам, где были высечены имена усопших, и рассказала о том, как ее слеза упала на букву «д» в имени Адифии.

– И что это значит? – спросил Луи.

– Ты не понял? Она указала на то, что Джоан станет спасением. Она продолжит род, и мы избежим развода и войны.

Луи хохотнул, но, поймав серьезный взгляд жены, радостно обнял Джоан.

– Спасибо за то, что вернулась, сестра. – Он посмотрел ей в лицо.

– Мне больше некуда было идти, – ответила Джоан.

– Потому что это твоя судьба, Джоан. Даже Адифия предвидела это, – мягко произнесла Лотта.

Луи не верил, что букву заполнила слеза, что мертвая родственница указала на это. Все это казалось ему глупостью. Но Лотта была так счастлива, что он решил подыграть ей.

– Наверное, твое спасение действительно совершилось благодаря нашим предкам, иначе как еще объяснить то чудо, что ты стоишь здесь?! – сказал он, держа Джоан за плечи. – Кто бы ни помог тебе, я очень счастлив, что ты жива, сестра.

Глава 12. Ревность

В лесу после дождя размякла земля, и на ней оставались глубокие следы волчьей лапы. Волчица с опущенной головой спустилась к реке и вышла на место, где деревья не мешали выть на луну, а ветки с листьями больше не скрывали затянутое тучами небо от ее взора. Это не остановило ее, и громкий вой прокатился на десятки миль вокруг, отчего спавшие на деревьях птицы взметнулись ввысь.

Тихо к ней подошел вождь.

– Кейл, перестань, луны сегодня даже нет. Зачем ты изводишь себя?

Когда она вернулась в обличье человека, ярость сверкнула в ее взгляде.

– Вы лишили меня последнего, что было важно. Бессмертие ничто не значит без него. Прошло три месяца, неужели за это время они не успели бы вернуться назад вместе с вашим сыном? А если их убили?

– Они живы. Я всегда чувствую смерть ванпулов или людей, которых вернул. Им нужно время; и от того, что ты тут воешь, ничего не изменится.

– Вы могли отправить ее с Уильямом – он бродячий одинокий пес. Зачем вы послали Гаррета? Я чувствую: что-то изменилось в воздухе, и все из-за вашей принцессы.

– Не выдумывай, Кейл, они скоро вернутся, – спокойно произнес Анункасан. – Гаррет один из самых преданных людей, он никогда меня не подводил. Твоя ревность безосновательна, уверяю. Девушка смертная, так что нет смысла так злиться.

– Почему вы не вернули ее обратно амазонкам?

– Ее место в замке, Кейл. Разве не ты мечтала жить при дворе? И неужели ты не понимаешь, что я просто хочу спасти своего сына? Джоан моя единственная надежда.

– Ваш сын смертный. Зачем тащить сюда обычного человека? Рано или поздно он умрет, и вы будете страдать так же, как после смерти Мег. В конце концов, вы же не собираетесь умирать, чтобы ванпул перешел к нему.

– Не бей меня жестокими словами. Они не облегчат твоего отчаяния. Араксан проводник ванпулов. В нем живет сила духов. Да, он смертный, но это не значит, что не поможет нам вернуть Владыку.

– Вы столько лет ищете этого Владыку, хотя ничего не знаете о нем. Только то, что он умер на этой земле. Почему ваши предки не рассказали, кто он такой?

– Все, что мне успел перед смертью рассказать отец, я передал вам. Возможно, на этой земле хранятся легенды о Владыке, но пока никто их не находил.

– Вы не там ищете. Обычно легенды хранятся в библиотеках, а не в домах поселений. Я выросла недалеко от Священной долины, где священники только и делают, что читают книги, но ни о каком Владыке не слышала.