И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина

как тонкие легкие руки Насти уверенно обняли ее.

– Тише, тише, – прошептала Настя и погладила ее по голове. – То, что ты сейчас рассказала… Теперь я понимаю, почему Финист молчит. Но теперь он свободен… Жив и свободен… Как говорится, не было бы счастья…

– Я виновата, я предала тебя, – прошептала Василиса, всхлипывая.

– Да, виновата, да, предала, – спокойно подтвердила Настя, и от этого Василисе вдруг стало куда легче, чем если бы подруга принялась ее разубеждать. – Но я тебя слишком хорошо знаю. Значит, не было другого выхода.

– Я увидела его на поляне и вылечила. Он едва не умер.

Настя вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, обняла крепче.

– Все, все, – прошептала она, возможно, уговаривая не только ее. – Финист жив, и он свободен.

– У меня чувство, будто я схожу с ума, – простонала Василиса. – Слишком много всего сразу. Зачем Кош ушел? Почему не остался?

– Ну же. – Настя снова погладила ее по голове, потом обхватила ладонями ее лицо, заставляя поднять голову и посмотрела ей в глаза. – Василиса, ты должна успокоиться, тебе нельзя так нервничать, ты же ведьма.

Нет ничего страшнее мага, утратившего контроль над собой и своею силой. Таких называли сорвавшимися. Магия – это намерение. Чистая сила, вырываясь, стремится разрушить все на своем пути в попытке защитить хозяина. Давным-давно она спросила Настю…

– А что делают с магами на грани срыва?

– А что с ними сделаешь? – хмыкнула Настя. – Магические кандалы на все время, пока сохраняется опасность, и на определенный срок после. Обычно от месяца до года, точный срок определяет коллегия. Срыв – это серьезно, а, как ни странно, светлых срывает чаще. Темные себя лучше контролируют, они привычнее к негативным чувствам и эмоциям…

Василиса недоуменно нахмурилась.

– Был у нас случай в девяносто шестом, – продолжила Настя. – У одного слабенького светлого мага случайно во время бандитских разборок погибли жена и ребенок. К нему пришли, чтобы сообщить о случившемся и позвать на опознание. Почти полное отсутствие сил не помешало ему снести два этажа. Дело было днем. Пострадало пять квартир, двое погибших, трое раненых. Мы объяснили все взрывом газа, но людей это не вернуло.

– А сам маг? – спросила Василиса.

– Сошел с ума, как и большинство сорвавшихся, – пожала плечами Настя. – Из них редко кто сохраняет рассудок, хотя есть и те, кто потом неплохо притворяется. В общем, лучше не рисковать. Кандалы – штука гадкая, но они спасают жизни. В двухтысячном тоже случай был. К нам пришла восемнадцатилетняя девушка и сказала, что предчувствует срыв. Там была клиническая депрессия. На первый раз обошлись наложением кандалов. Но лечение не помогало, и она добровольно отказалась от силы. Я тогда подумала, что, наверное, в этом и есть главное отличие светлых от темных – готовность жертвовать собой ради каких-то абстрактных «других» и кого-то вообще…

Василиса постаралась продышаться. Настя была права, терять контроль нельзя, особенно сейчас, когда в ней сила Марьи и абсолютно непонятно, на что она способна.

– Ты меня ненавидишь? – спросила Василиса.

– Нет, – ответила Настя. – Хотя и зла. Очень зла. Но я понятия не имею, на что на самом деле готова ради Финиста, так что могу тебя понять. И я не буду ссориться с тобой на эмоциях. Финист выбил отпуск у Баюна. Сегодня днем мы уйдем в Тридевятый на две здешние недели. Вот вернусь, тогда и поговорим.

– Настя, – прошептала Василиса, – спасибо.

– Пока не за что, – вздохнула Настя. – И ты правда ужасно выглядишь. Тебе бы тоже взять несколько выходных. И ты должна поговорить с Кощеем, когда он вернется.

– У него своих проблем хватает, – едва слышно прошелестела Василиса.

– Никто не говорит, что он должен бегать и решать твои, – нахмурилась подруга. – Но знать о них он обязан, иначе в чем смысл брака?

Василиса судорожно закивала. Она все никак не могла успокоиться, все всхлипывала и всхлипывала.

– Ну-ка, выпей, – приказала Настя, налила в стакан на столе воды из графина и помогла сделать несколько глотков. – Ну и как мне тебя оставить? – спросила она, и ее плечи поникли.

– Очень просто, – шмыгнула носом Василиса. – Хватай Сокола, и бегите отсюда, пока Баюн не передумал. Вы вообще когда вдвоем последний раз нормально оставались?

– До рождения Яры, – вздохнула Настя. – Ты уверена, что мне не нужно остаться? Если хочешь, можешь пожить с нами, пока Кощея нет. Ну, уйдем мы на неделю позже, ничего страшного не случится.

Василиса покачала головой.

– Все нормально. Я не одна, со мной собаки. Не впервой. Просто… слишком быстро все, слишком много всего. Настя, я так виновата…

– Да поняла я, – всплеснула руками она. – Хватит изображать попугая. Если бы меня лишили памяти о Финисте, а потом вернули… Я бы точно с ума сошла. Будем считать, что у тебя был аффект.

– Да он, по-моему, до сих пор сохраняется. Но ведь это не единственное…

Настя вопросительно взглянула на нее. Василиса отвела глаза. Вырвалось само собой… Нет-нет-нет, об этом точно нельзя.

– Да Елисей этот, – пробормотала она. – Так похож со спины на Алешку, я обозналась и от этого совсем раскисла. Но все будет нормально. Справлюсь. Отдохните с Финистом хорошо, ладно? Я еще извинюсь перед ним. Много-много раз. Мы с Кощеем навечно перед ним в долгу.

– Опять долги… – вздохнула Настя. – Пойду-ка я, обниму мужа. А по поводу твоего Алексея… Давно тебе говорю: сходи туда, поговори с ним, возьми с собой Кощея, он не даст тебя в обиду. Но, Василиса, если что, беги к Баюну. Он, конечно, не образцовый представитель службы скорой психологической помощи, но мозги, как это ни странно, вправлять умеет. Я серьезно, не доводи ни до срыва, ни до кандалов. Вы, маги, их плохо переносите, да и Кощей тут камня на камне не оставит, если вернется и обнаружит тебя в них.

Настя побыла с ней еще немного: сводила умыться, напоила чаем, дождалась, когда слезы окончательно высохнут, – и ушла, еще раз обняв напоследок и уточнив, точно ли она готова остаться одна. И Василисе стало легче. Наверное, ей просто нужно было высказаться и поплакать. Она последний раз шмыгнула носом и отошла к окну взглянуть на любимый пейзаж.

Все будет хорошо. Любая сила нейтральна, и Марьина – не исключение. Все зависит только от мага и от того, что он позволяет себе чувствовать и как ею распоряжается. Она сможет удержать все это под контролем, а потом Кощей вернется, и вместе они придумают, как поступить. Он поможет ей, не зря же он великий колдун. И он наверняка знает, как избавить ее от этого… Конечно же, он будет злиться. Но это ничего. Она потерпит, а пока… А пока нужно взять себя в руки и пережить это время. Носить себя как хрустальную вазу. Заняться наконец медитацией – первое дело для любой ведьмы.

Она справится.

Справится.

Как будто бы у нее есть выбор.

* * *

В поселок Василиса вернулась в приподнятом настроении. Зашла по дороге в магазин и купила продукты, прихватила у самой кассы шоколадку, прогулялась пешком до дома. Из щели почтового ящика что-то торчало. Она потянула за край и вытащила самую обыкновенную почтовую открытку с изображением города. Открыла калитку и шагнула во двор. Доберманы, лежавшие на лужайке, задрали головы, подбежали, приветственно ткнулись прохладными влажными носами в руку, обнюхали пакет с продуктами и потрусили рядом, предвкушая ужин. Уверенная, что это какая-то рассылка, Василиса перевернула открытку и прочитала написанное. Резко остановилась. Пакет выскользнул из пальцев, и на дорожку посыпались яблоки, апельсины и шоколадка. Василиса осела следом.

– Хватит, – прошептала она, отбрасывая от себя картонный прямоугольник и чувствуя, как теряет последний контроль. – Пожалуйста, хватит…

Мунин понюхал открытку и низко, утробно зарычал. Хугин подошел ближе, прижался к земле, готовый в любой момент кинуться защищать свою хозяйку.

А за плечом Василисы весело и с предвкушением рассмеялась Марья.

Глава 7

1 января 2004 года

Позвонить Василиса решалась все утро. Телефон в общежитии находился на стойке администратора, но, когда она все же набралась смелости, за стойкой обнаружилась Елена. Пришлось делать вид, будто она шла на кухню, а потом ждать, когда Елена уйдет. Но та не торопилась, и Василиса вся извелась, коря себя. Все равно почти не спала ночь, зачем тянула так долго? «Может быть, он спит, – подсказал внутренний голос. – Разбудишь». Правда, Кощей сказал, что не соблюдает новогодних традиций, а вставал он, насколько ей было известно, всегда рано. Но мало ли кто что говорит.

Наконец Елена ушла, Василиса пробралась к телефону, набрала номер и стала слушать