Лось 1-1 (СИ) - Федорочев Алексей

— Пока тебя не было, мы поссорились, — хмуро объяснил Рыбаков, отбив меня у коллег и выведя на задний двор, где он неожиданно закурил, — Вот, дошел до жизни, — смутился он на мое недоумение.

— Завязывай, пока не привык, — отчитал его я.

— Постараюсь, — с сожалением ответил Мишка, и не думая бросать сигарету.

— Что поссорились-то?

— Наговорил Юльке лишнего, Макс вспылил, чуть до драки не дошло.

— С ней-то, что не поделил⁈ — у Мишки с Максом и так хватало разногласий, но, несмотря на них, до сих пор они стойко держались за свою дружбу.

— Не знаю, нашло что-то… Бесит она меня! — признался Рыба, нервно стряхивая пепел, сильным щелчком выбив горящий кончик в урну, — Тьфу, черт! — обозлился он, выкидывая в сердцах бычок и потянувшись за новой отравой.

— Обычная девчонка, чем она тебе не угодила⁈

— Всем! Толстуха, Максу не ровня, что он в ней нашел⁈ Спаивает его еще!!!

— Ты к нему заходил? После всего? — решил я соскочить с темы Юли.

— Нет, — а на мое немое осуждение, чуть ли не прокричал, — Да ты просто не представляешь, что мы друг другу наговорили! Еще следователи эти!!! Пусть сам ко мне теперь приходит мириться!

Сломав так и не прикуренную сигарету, Рыба развернулся и утопал обратно, оставив меня в полном ошеломлении. В эмоциях покинувшего меня друга царил полный раздрай — такая тугая смесь, что разобраться, что к чему, не представлялось возможным. Был бы он женщиной, решил бы, что Мишка дико ревнует Макса к Юле, но до недавних пор сомневаться в его стопроцентной гетеросексуальности мне не приходилось. Тряхнул головой, отгоняя странные мысли: нет, не сходится. Что-то другое.

Хоть меня с Инной и отвезли сразу с аэродрома в КБ, это был скорее жест, чем реальная попытка заставить нас работать. Дав всем убедиться, что мы живы-здоровы, шеф отпустил домой, я только успел вкратце расспросить Иголкина, летавшего в тот раз командиром второй группы, о схлопывании окна, и всё. Со слов лейтенанта процесс прошел по отработанному сценарию, а в эмоциях Андрея, дававшего мне краткий отчет, царили гордость, легкая досада и вина. Итицкая сила! Ну почему сегодня почти все при общении со мной испытывают вину⁈

— Рассчитывал занять твое место, — фыркнула Инна, шагая со мной к общаге.

— Я что, вслух говорил?

— Бормотал скорее.

— Дожил! Вслух сам с собой разговариваю! — возмутился я собственной невнимательности, — Думаешь, поэтому? — вернулся я к чувствам Иголкина, уже целенаправленно обращаясь к подруге.

— После нас он старший по званию. Наверняка уже примерял капитанские погоны.

— Да уж, дел бы он наворотил…

По количеству проведенных схваток лейтенант меня превосходил — СБшное начальство требовало наработки опыта у подчиненных. И после повторяющихся побед Андрюха заметно расслабился, считая выбранный подход венцом тактической мысли. Лично у меня уже сейчас вертелось в голове куча идей по будущим приемам, следующим модернизациям, в этом же направлении мыслили остальные, пусть и не обладая моим иномирным послезнанием — даже новенькие девочки не раз подходили с вопросами: что делать, если твари не убьются? Самое грустное, многие понимали, что им просто придет каюк, но переживали уже за следующие поколения бойцов. Что тут говорить, если Тушка — весьма далекая от разработки девяток девушка, — так и она предложила выйти на КБ Дегтярного с заказом нового тяжелого пулемета конкретно под наши нужды! У одного Иголкина, активно обхаживавшего Иру Палкину, мозги были заняты не тем, перенаправив всю кровь в другое место.

— Наворотил бы… — меланхолично согласилась Инна, уже заходя в спальню, — Лосик, прости, но я спать! — и она, едва скинув с себя форму, рухнула на наше королевское ложе, великоватое ей одной.

Мне же не давал покоя Макс, поэтому приняв душ и сменив выданную в казематах СБ одежду на нормальную, отправился в гости.

В своем общежитии Юля занимала не комнату в боксе, а отдельные апартаменты типа малосемейки. Все же она являлась не просто медсестрой, а старшей сестрой главной больницы Муромцево — неслабая должность, если разобраться, под ее началом ходил весь младший персонал, а это человек сто. Что бы Мишка ни говорил, а для ее двадцати шести — всего на год старше Макса — это был значимый результат, говорящий и об уме, и об умении пробиться в жизни. Свое первоначальное предубеждение я давно преодолел, с течением времени между ней и моей первой женой находилось все больше различий, к тому же мне прекрасно было заметно со стороны, как эта парочка трепетно относится друг к другу. В конце концов, и гению нужен дома надежный тыл, а Юля его давала, этого у нее не отнять. Закончим тем, что она не была уродиной и толстухой — приятная невысокая шатенка, мне чуть ли ни по пояс, с фигуркой в виде песочных часов. Выразительные карие глаза, милые ямочки на щеках, аккуратный носик. Не в моем вкусе, я предпочитал девушек повыше и постройнее, — но, в общем-то, повода кричать караул — «Ах! Это мезальянс!» — я не видел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так получилось, что Юлю я давно не видел: мне хватало общения с Максом на работе, чтобы встречаться дополнительно вечерами. И не так-то много выпадало нам свободных вечеров — один аврал следовал за другим. Поэтому неприятно поразился встретившей меня в крохотной прихожей девушке — теперь даже придирчивый Мишка не назвал бы ее толстой: осунувшееся лицо, общий нездоровый вид…

— Мишечка! — почти упала она на меня, — Как хорошо, что ты пришел! — при нашей разнице в росте крепко обнять меня у нее получилось за ягодицы, навеяв совершенно неуместные позывы, — Пошли! — всхлипнула она, отрываясь от моей задницы и хватая за руку, — Он там!

Небритый помятый Макс в майке, трусах и почему-то шерстяных носках разного цвета и размера сидел за столом в обществе стакана и полупустой бутылки. Закусок на столе стояло великое множество, но видно было, что хозяину они неинтересны.

— Л-л-лось… — от него повеяло такой безнадегой и виной, что я почти задохнулся в букете ощущений, резко вырубив восприятие. Да вашу ж мать, что за заговор виноватых⁈

Выданный сгоряча «бодрячок» немного всколыхнул парня, но его тут же потянуло в туалет — избавляться от выпитого. Пока Юля хлопотала над своим женихом, проветрил комнату и убрал остатки пиршества, сожрав на нервной почве половину бутербродов. Чуть протрезвевший друг вывалился из ванной, запнулся об ковер и рухнул на пол, не подавая признаков жизни. Оттолкнув запричитавшую над телом Юлю, сунулся к нему, но с облегчением констатировал: жив, но спит. Нормально!!!

Вдвоем сгрузили дрыхнущий «труп» на кровать — там всяко удобнее.

— Спасибо! — кинулась благодарить меня непонятно за что Максова подружка, — Спасибо!!!

И зарыдала, вцепившись в едва успевшую поддержать от падения руку. Без женской истерики я бы прекрасно обошелся, но Юля не отлеплялась, внушая подозрение в наличии искр — наверняка синяки потом останутся. Бессвязные всхлипы: «следствие», «Мишка», «толстая», «жопа», «з а пил», «не спал» картину не проясняли. И опять эта чертова вина в эмофоне!!! Минут через десять я не выдержал, кастанув и на нее «бодрячок». Впервые увидел обратный эффект — нервно державшаяся за меня девушка расслабилась и обмякла. «Уснула!» — оторопел я, укладывая ее тело рядышком с мужским. Приплыли! Поговорил, называется! Дважды нормально!!!

Назавтра бледный Макс вышел на работу, но меня усиленно избегал. Мне и самому было не до него и его страданий: своих дел скопился вагон и маленькая тележка. И если честно, они оба — что опускающий глаза Макс, что сторонящийся меня Мишка, малость заколебали своей тонкой душевной организацией! Подумаешь, их чуток подопрашивали⁈ А ничего, что я кроме допросов еще с зомби-штурманом в обществе двух трупов садился⁈ Девчонкам и Юрке повезло не видеть надвигавшуюся на нас в полной красе ленту шоссе, а я вот видел, и очень хорошо осознавал, как мало у нас шансов! А ничего, что я с мчащегося самолета потом прыгал⁈ Что у меня одна из девушек непонятно когда вернется⁈ А самый перспективный из подчиненных вообще застрял на долгие месяцы⁈