Versipellis - Мирослава Миронова

пытаясь унять непозволительно громкий стук сердца.

Министр, хлопая глазами, ещё несколько секунд пялился на собеседника. А потом расхохотался.

— Значит сработаемся. Да, сработаемся! Сегодня же советником назначу!

Он небрежно разлил виски по двум стаканам, протянул было оборотню, но, вспомнив начало разговора, остановил сам себя и выпил их по-очереди.

Из клуба Арман выходил в таком радостном настроении, что на миг ощутил себя щенком, поймавшим впервые мышь. Он завел автомобиль, прикидывая, сколько у него есть времени и, поняв, что ещё предостаточно, направился к Уодиму в отдел государственной магической охраны за новыми амулетами, так хорошо себя показавшими в деле. "А ведь казалось бы, все как на ладони: авантюрин растворяет магию других кристаллов, чароит и обсидиан — скрывают собственную силу, а золото это дело распространяет на всего носителя. Гениально, а так просто!" — смаковал он в мыслях эти слова, мчась по городу.

В чаще в то же время…

Волчье тело даёт не только силу зверя, но и его слабость. Виктория, последний раз воплощавшаяся перед родами не так давно, в полной мере смогла ощутить это. Процесс был естественным, а от того и мучительным. Когда сознание на котороткие минуты возвращалось к ней, она понимала, насколько быстрее и проще было под воздействием минералов Себулы. Не только лунный камень использовался, но и ещё много разных, названий которых она и не знала. Возможно, это также было частью экспериментов, но глубоко в душе, девушка была благодарна министру хотя бы за это. А когда она, измотанная и истощенная, обмякла на руках Ареса и почувствовала его прикосновения к каждой волчьей части своего тела, ей стало удивительно легко и спокойно, будто она вернулась домой после чудовищно долгого пути.

Алекс привел свою группу уже на закате. Деви, рассказав ему о состоянии Виктории, тут же предложила:

— Девочку нужно отвести к Одену. Ближайшие дни она скакать с вами по лесам не сможет и точно не захочет.

— А просто ходить?

— Пока нет, но, думаю, к завтрашнему дню будем делать попытки, — старейшина чуть помолчала и спросила с укором. — Что это ты задумал, сын Либера?

— Одну маленькую авантюру, которая значительно поможет нам в нашем деле.

— Но ей же плохо! Ты что не видишь?

— Вижу, — невозмутимо ответил Алекс. — Но не сегодня же, а через несколько дней. Потому для нашей общей мобильности пока она останется здесь, мы сделаем логово.

Старушка фыркнула, отвернулась и, найдя нужные слова, прошипела в сквозь зубы:

— То есть тебя больного и хромого моя стая обхаживала, вела в укрытие, защищала, не прося ничего взамен. А тут на твоих глазах эта несчастная волчица мучается, а ты думаешь, как бы её выгодней использовать? И чем ты тогда лучше Армана? Да, того же Себулы? Всё ради своих интересов.

Алекс оторопел, пристыженно опустил взгляд. Гадкое, тошнотворное чувство вины прокралось в его душу.

— Я тебя не виню. А лишь прошу следить за тем, чтобы твой огонь не сжёг тебя самого. Мы не животные, но и не люди. И ни одна из этих черт не должна уничтожать другую, — тихо проговорила Деви и браслеты на её руке звякнули, когда она погладила его по плечу.

Оборотень с силой сжал веки, будто это могло его защитить от липкого чувства стыда. А когда открыл глаза и увидел мягкую улыбку старейшины, он понял, что так и должно быть. Это — часть пути и он должен ее пройти наравне с остальными.

В центре города…

Не смотря на все теле и радио-оповещения, люди продолжали тянуться на улицы. Страх удерживал их дома лишь три дня, а потом эмоции от количество прочтенного в интернете перевесили. И уже не было ни одного горожанина, который бы не заимел четкую, "осознанную" и, чаще всего, радикальную позицию по вопросу оборотней и того, как лучше поступить с ними и правительством. По поводу последнего оба лагеря соглашались: нужно заставить работать или прогонять в кратчайшие сроки. И листовками, редкими акциями и единичными перфомансами уже не ограничивались — каждый второй форум, новостной сайт и пост в социальных сетях пестрели призывами "собираться сейчас, иначе будет поздно".

— Спецназ "Восток", это отряд "Сокол", вы у моста? Приём.

— Группа "Сокол", нет, контролируем митинг "Лапы" на площади с севера. Приём.

— Пошлите сюда человек десять. "Чистые" начинают беспорядки. Приём.

Силовик отдал приказ и, закрепив рацию на бронежилете, сцепил кисти рук, осматривая собравшихся на акцию протеста. "Чистый город", которые призывали к истреблению оборотней, действовали куда агрессивней, нежели чем "Лапа в руке" и их последователи. Но и от последних можно было ожидать чего угодно. Впрочем, коллеги уже вдоволь развлекались с кучкой нарушителей, бьющих витрины и кидающих в служителей закона мусор. Поговаривали, что они уже давно планировали свои шествия и вскоре можно будет созерцать на улицах города бутылки с зажигательной смесью, баррикады у здания правительства и столкновения стенка на стенку между националистами последнего поколения и пацифистами того же. Сам же силовик, проработавший полжизни в органах, мол рассуждать лишь статистически: дела разумных существ за семь лет касались его не чаще раза в неделю, а вот людей — каждый божий день десятилетиями.

В логове стаи Одена, ранее днем…

Вендиго уложил матерь перед старейшинами Найлом и Ронаном. Седая шерсть волчицы скомкалась под дождём и оголила многочисленные гематомы, раны и ожоги. Сам оборотень выглядел не лучше — там, где организм отверг мертвые ткани, теперь зияли черные и лиловые бугристые участки, ладонь загноилась, а через всю ключицу и грудь шел обугленный зигзагообразный шрам. Селена, увидев состояние пришедшего, тут же увела детей глубже в пещеру, смахивая слезы. Старые волки же лишь с грустью качали головой.

— Я знаю, что силой Луны ей можно помочь, — хрипел оборотень. — Отец говорил, что старейшинам это под силу.

— Сядь, Вендиго, пожалуйста, — попросил Ронан и сердце его щемило.

— Если нужно, то я отдам ей свою энергию, — продолжал он, пропустив просьбу мимо ушей. — Я пытался так делать, пока шел сюда.

— Славный воин, сын Либера и Миранды, Вендиго, — с напором проговорил Найл. — Ты теряешь контроль.

— Нет. Ни на секунду, — огрызнулся волк.

Меряя шагами пространство, он старался не смотреть в лицо матери, а когда взгляд сам собой опустился, он упал на колени и взял её руку. В голосе проступила ярость:

— Помогите ей! Надо мне подохнуть — пускай, хоть всю силу из меня выкачайте! Только помогите!

Его тело будто сломалось, стало более обычного угловатым, а форма его менялась сама собой — от волчьей до человеческой в секунду. И когда