Небоскребы магов - Гай Орловский

С третьей попытки пуля все-таки появилась, я поспешно нажал на скобу. Идущий наперерез нам корабль прет, как и шел, я напрягся, создал еще и еще, но только с пятого выстрела нос судна расцвел пламенем.

Фицрой довольно вскрикнул, я выстрелил еще трижды, уже точнее. В парус стрелять бесполезно, пуля проходит насквозь, не успевая воспламенить, но когда всадил в мачту, там сразу вспыхнул жаркий огонь, побежал вверх, а парус загорелся с величайшей готовностью.

За нашими спинами Грегор орет, торопя матросов, корабль заметно наклонило, избегая столкновения с загоревшимся, я перенес огонь на два, что прут за ним, и поджег оба после десятка выстрелов.

Фицрой крикнул победно:

– Все!.. Они горят!

– Это не все, – сказал я злобно. – Грегор, пройди на малом ходу мимо пристани. Да поближе!

Грегор крикнул:

– Есть, капитан!

Но в голосе звучала опаска, даже Фицрой посерьезнел.

– Ты что задумал?

– Хамильгерн слишком уж ликовал, – ответил я. – Надеялся на щедрую награду от короля за нашу поимку! Вот теперь пусть расскажет, что я говорил насчет как аукнется, так и откликнется.

Фицрой покачал головой.

– Ух ты ж и злобный.

– Я адекватный, – огрызнулся я. – Меня не трогай, и я никого не трону.

– Правда?

– В общем, – ответил я. – Исключения не в счет. По крайней мере, так справедливо, хотя кто теперь знает, какая она, справедливость? Но зло должно быть наказано! Я Вельзевул… или как там у нас ангел мести?

Фицрой пробормотал:

– Впервые слышу.

Грегор уже развернул корабль и вел его к пристани. Там начала собираться толпа в блестящих в лунном свете доспехах, видно и без оптического прицела, суетятся и машут руками, но в жестикуляции больше растерянности, чем угроз, хотя есть и такие, вижу, что прямо вот рвут нас на части.

Не дожидаясь, когда подойдем ближе, я начал посылать пулю за пулей сперва в толпу, а когда там начали разбегаться, оставив несколько неподвижных тел, перенес огонь на застывшие у причала корабли.

С такого расстояния промахнуться невозможно, да еще в такие крупные цели, и несмотря на то, что наш корабль на ходу покачивается, я всаживал зажигательно-разрывные в борта и, едва там вспыхивало пламя, брал на прицел новые корабли, суда, склады, амбары, даже приготовленные для погрузки ящики и бревна отборного корабельного леса, очищенного от коры и уже тщательно высушенного.

Когда пламя начало разгораться в десятке мест и стало видно, что никакие силы не погасят общее пожарище, я взял на прицел окна далекого дворца и выстрелил несколько раз.

Фицрой проговорил за спиной тихонько:

– Здорово… Такое в порту запомнят.

– В порту? – спросил Ваддингтон. – Такое запомнит и его величество король Ваннель Гиллеспай.

– А особенно Хамильгерн, – сказал Фицрой кровожадно. – Ишь, красивый захват совершил, обещал сгноить нас в тюрьме! Или в каменоломнях. Да и все те сволочи, что самовольно приняли решение о захвате корабля…

За его спиной довольно всхрюкивали счастливые матросы, поднимали сжатые кулаки, орали и выкрикивали оскорбления, хотя на берегу, понятно, не слышат.

Я выпрямился, опираясь на винтовку.

– Все видели?.. Мы в самом деле можем давать сдачи. Вы сделали верно, поклявшись мне в верности. Мы совершим великие дела! А кроме того, каждый из вас вернется домой богатым человеком.

Ваддингтон подошел, глаза горят восторгом, лихо отдал честь.

– Командир… я переговорил с теми, кто прибился к нам. На мой взгляд… впрочем, вам лучше взглянуть самому.

Он крикнул повелительно, из задних рядов вышли четверо мужчин. Поглядывают опасливо, все крепкие и мускулистые, лица растерянно-злые, на меня смотрят со страхом и восторгом.

Я поинтересовался медленно:

– Почему побежали с нами, а не со своими?

Они неотрывно смотрят на меня, словно не поняли, а один сказал гулким сильным голосом:

– Там нет наших.

– А кто?

– Ворье, – ответил он пренебрежительно. – А мы из племени моуранов. Пригнали скот на продажу, а нас обвинили в каких-то нарушениях и бросили в тюрьму.

– Но все-таки там гарнцы, – напомнил я. – А мы издалека.

– В городе все равно всех схватят, – сказал он пренебрежительно. – А за побег наказание суровое.

– Потому безопаснее с нами?

Он сказал с уважением:

– Вы освободили всех, глерд. Мы вам обязаны. И пока не вернем долг, мы по законам нашего клана должны служить вам.

Я отмахнулся.

– Пустяки, я освобождаю от клятв.

Он покачал головой, взгляд моментально стал гордым, даже с некоторой надменностью и высокомерием.

– Никто не может освобождать от долга! Потому пойдем с вами. Или просто убейте нас, чтобы мы не по своей воле не смогли выполнить то, что делает мужчину мужчиной.

Ваддингтон пробормотал:

– Люди чести. Командир, если решитесь взять, я пристрою всех четверых. У меня трое погибли, самые лучшие, успели схватиться за оружие и дать отпор… А вернусь к его величеству с отрядом на одного больше.

– Хорошо, – ответил я. – Берите под свою руку. Но не торопитесь так уж быстро вернуться в Шмитберг.

Ваддингтон сказал живо и с заметной радостью:

– Как прикажете, глерд! Я счастлив быть полезным… Эй вы! Пойдемте, придумаем, чем вас занять…

Я приложил к глазу окуляр оптического прицела, так приятно смотреть на горящие склады и корабли. За спиной переговаривается команда, Грегор подошел и тоже некоторое время молча смотрел на пылающий город.

– Хорошо, – сказал он, – но только нам не легче…

Я спросил с недоверием:

– Точно?

Он усмехнулся.

– Я имею в виду, что воды не получили, провизии тоже нет… Что делать, командир?

– Справимся, – ответил я твердо. – Высматривайте чужие корабли!.. Нас обидели, теперь у нас полное право на ответное обижание. А когда мы начинаем обижаться сами, пусть не жалуются.

Он сказал вопросительно:

– Будем грабить?

– Еще как, – сообщил я. – Попиратствуем… или покорсарствуем? Даже не знаю, что выбрать. А есть еще буканьеры, флибустьеры, каперы – такое богатство возможностей для гуманиста и демократа, борющегося за свободу личности и права человека!.. Широк человек, широк, особенно в таком приятном и нужном для демократии деле…

Фицрой подошел, сказал с облегчением:

– Кстати, команда у нас вполне. Не поверил бы, но сам убедился. Никто не сказал, что на корабле такой особый арбалет, что дырявит борта чужого корабля на расстоянии в полмили!.. А могли бы, чтобы получить награду. Или хотя бы свободу.

Я кивнул.

– Отлично. Заодно и команду проверили. Хотя я и так на них полагался, но, как говорил отец народов, доверяй, но проверяй… Эй, Джонадер! Тебя вроде бы заперли в другую камеру? Вспомни, никто не проболтался, откуда мы?.. Это просто удивительно!

Он ухмыльнулся во весь громадный рот.

– Я сам удивился, высокий глерд. У нас же почти треть команды из пиксийцев!.. Когда нас взяли, я все ждал, кто-то заорет, что он не отсюда, пленный и все такое. Но то ли нас побоялись, то ли ждали более удобного случая… к примеру, когда поодиночке начали бы допрашивать… Однако не успели, к утру вы нас освободили так красиво и героически!

Фицрой сказал задумчиво:

– Или же пиксийцы не очень обожают Гарн, соперничающее с ними королевство.

– Тоже может быть. Совместно грабят Дронтарию, но друг друга ненавидят и боятся. К счастью для них, между ними Дронтария, а то бы уже истребляли друг друга в битвах и жгли города и села…

Я повернулся к Фицрою.

– Давай колись, как вас захватили?

Он ответил, отводя взгляд:

– Стыдно признаться, но без всякого боя. Умелые они, Юджин. Как я понял, то и дело воюют с Шантелем, это королевство восточнее Гарна, а на море у них вообще не прекращается война.

– А захватили вас как? – напомнил я.

Он сказал нехотя:

– Те, что остались на корабле, думали, что в безопасности, когда убрали сходни и отплыли малость. Но гарнцы, оказывается, хорошие пловцы. Я оставил одного на клотике наблюдать за берегом, тот клянется, что ни одной лодки не сдвинулось с места!.. Но гарнцы подобрались вплавь, закинули веревки с крючьями… А когда уже взобрались и приставили нашим спящим ножи к горлу… Трое гвардейцев все же схватились за мечи, но их убили быстро. Грегор пытался драться, так его просто оглушили по затылку.

– А ты?

Он отметил с еще большей неохотой:

– Тебя пригласили с таким почетом и уважением, что… я решил, дурак, будто тебя ведут к королю пить, пьянствовать и напиваться вдрызг… На корабле ничего не происходит, я решил заглянуть в таверну. Нет, не в городе, я осторожный, а в ту, ты ее заметил тоже, я видел, что на причале. Там выпивка, песни, доступные женщины, веселье, пляски, драки… в общем, жизнь. Я едва заказал себе вина и начал рассматривать женщин на предмет какую пощупать, и мужчин, кому дать в морду, так что не успел, понимаешь, даже понять, кто и чем врезал сзади так, что очнулся уже связанный, когда тащили по улице.