Связанные звездами - Минни Дарк

складывать носки; это нечестно.

– Это действительно нечестно, – подтвердила Жюстин, теперь лишь наполовину в шутку.

– «Павлова» – это женское секретное оружие, девочка моя. Убери десерт и салаты, и… – Мэнди слегка шлепнула Жюстин полотенцем пониже спины. – И будешь на каждом пикнике переворачивать сосиски и пахнуть при этом как пол на скотобойне.

И с этими мудрыми словами Мэнди ушла назад на улицу, взяв сырную тарелку и оставив Роуз и Жюстин на кухне вдвоем.

– Я, по-моему, еще никогда не видела, чтобы мой брат так втрескивался, – начала Жюстин.

Щеки Роуз покраснели.

– Я его тоже люблю. Я сразу поняла, что полюблю его. Знаешь? Знаешь, это как когда ты просто… знаешь?

А Жюстин, раскладывая чернику в произвольном порядке, подумала, что знать, конечно, хорошо. Но что бывает, когда тот, про кого ты это знаешь, не знает того же про тебя?

Жюстин не хотелось никому завидовать. Ни Осси и Роуз, которым еще только предстоит испытать все радости любви; ни маме с папой, которые за долгие годы вместе сумели притереться друг к другу; ни Керри и Рей, которые сейчас танцевали на дощатом настиле так же уверенно и привычно, как обычно спорили о том, будет ли дождь. Но сегодня вечером это было не так-то просто.

– Пропуск, пропуск, т, пропуск, р, пропуск, пропуск, – бубнил Дрю. – Сатирик? Катерок?

Был самый разгар дня, и, хотя холодильник Кармайклов ломился от кусков сыра странной формы, недопитых бутылок белого вина и огромного контейнера, полного обугленного мяса барашка, других следов, указывающих на то, что вчера здесь гремела вечеринка, не было. Сзади у дома вновь появилась стеклянная стена, мебель, стоявшая на настиле, была тщательно очищена и возвращена на обычные места, а ванну на львиных лапах убрали в кладовую под настилом.

Дрю, с растрепанными волосами и значительно большим количеством морщинок, чем Жюстин привыкла замечать, сидел в кресле с номером «Звезды», открытым на странице кроссвордов. Мэнди сидела за кухонной стойкой, и ее номер был открыт на кулинарной страничке, откуда она переписывала ингредиенты, необходимые для приготовления пирожков с грушей и лесным орехом по рецепту Дэрмота Хэмпшира.

Жюстин проснулась поздно, собрала нелепый комплект из одежды, оставшейся в шкафах ее бывшей спальни, поддавшись на уговоры матери, съела огромную порцию яиц на тосте и сходила со старушкой Люси, спаниелем Кармайклов, на очень, очень неспешную прогулку по окрестностям. По дороге они добрели до того места, где, пытаясь привлечь внимание равнодушной Жюстин, Ник свалился со скейта и сломал ключицу. В полуквартале оттуда Жюстин и Люси остановились у колодца ливневки, где они с Ником когда-то тренировали злодейский смех.

– Муа-ха-ха-ха-ха, – попробовала Жюстин в память о былых временах.

Теперь Люси лежала на коврике рядом с креслом Дрю так неподвижно, что казалось, она уже не дышит. Жюстин устроилась рядом со старушкой, рассеянно почесывая ее пушистое пузико и допивая последнюю чашку чая перед тем, как отправиться домой.

– Давайте, девочки, – позвал Дрю. – Пропуск, пропуск, т, пропуск, р, пропуск, пропуск.

Жюстин уже внесла свою лепту в разгадывание этого кроссворда, подсказав отцу слова «тессеры» и «гаспачо». Так что она просто пожала плечами.

Дрю вздохнул.

– Материк? Истерик? Историк?

– Повтори, какой там ключ?

– Приспосабливайся! Помешанный старый пердун.

– Так, «помешанный», значит, здесь есть анаграмма.

– Да, да. Спасибо за подсказку, Эйнштейн. Но анаграмма чего? – взъярился Дрю. – Этот твой Док Миллар. Он садист. Ты же это знаешь, да? Он любит страдания и боль.

– А ты – мазохист, раз взялся за этот кроссворд, – заявила Жюстин, допивая последний глоток чая.

– Приспосабливайся! Помешанный старый пердун, – попробовал Дрю. Затем: – Приспосабливайся! Помешанный старый пердун.

Он покачал головой.

– Итак, засим я вынуждена вас покинуть, – сказала Жюстин. – Ибо городская жизнь манит меня.

– Уезжаешь? Уже? – спросила Мэнди из-за барной стойки, сделав грустную мультяшную мордашку.

– Нужно кое-что сделать, кое-кого повидать, кое-где побывать, – соврала Жюстин.

Дрю снял очки для чтения, выбрался из кресла и попрощался с Жюстин в гостиной, но Мэнди проводила ее до улицы. Она смотрела, как Жюстин ставит сумку в свой «Фиат», а затем взяла дочь за плечи и заглянула ей в глаза.

– Вчера вечером ты была сама на себя не похожа. Ничего не хочешь сказать? – спросила Мэнди, и на этот раз она действительно ждала ответа.

– Ну, скажу, что у тебя теперь в любой момент может появиться очаровательная невестка, – отшутилась Жюстин.

– Я спрашивала о тебе, – возразила Мэнди, беспокойно нахмурившись.

– Просто… Осси и Роуз. Они так счастливы и… – Она замолчала, потому что горло сдавило от нахлынувших эмоций.

– Дорогая моя девочка, – сказала Мэнди, притягивая Жюстин в свои объятия. – Твое время придет.

– Мне нужно просто продолжать верить в это, да? – пробубнила Жюстин в плечо матери.

– Именно, – подтвердила Мэнди. – И тогда все сбудется. Никогда не знаешь, что может ждать тебя прямо за углом.

Наступил вечер к тому моменту, как Жюстин добралась до Александрия Парк и припарковала крошечный «Фиат» на худшем месте в до странности узкой парковочной зоне Эвелин Тауэрс. Там маленькая машинка могла простоять несколько недель или даже месяцев – и краска на ней постепенно выгорала от ярко-красного до цвета ржавчины, а капот покрывался слоем опавших лепестков акации и птичьего помета – до тех пор, пока Жюстин снова не решала съездить домой.

Закинув рюкзак на плечо, Жюстин двинулась по тропинке, ведущей сквозь заросли сирени на улицу. Когда она добралась до своего двенадцатого этажа, то обнаружила, что там ее поджидает Ник. В этот самый момент Жюстин ужасно захотелось, чтобы на ней было что-то поприличнее старых одежек из шкафа в Эденвейле. Чтобы волосы были уложены. Или, по крайней мере, слегка подкрашены ресницы.

Сам Ник, очевидно, недавно вылез из душа, и на его волосах все еще блестели капельки воды. Под классной спортивной курткой на нем были светло-голубая футболка с принтом, почти миленькая, и джинсы получше, чем обычно.

– И куда же вы собираетесь в этот прекрасный воскресный вечер, мистер Джордан, да еще в таком убойном виде?

Но Ник выглядел каким-то рассеянным. Он пробежал рукой по своим влажным волосам.

– Как прошла вечеринка?

– Здорово, – ответила она. – Было… здорово.

На обратном пути ей не терпелось рассказать Нику все новости из дома – о том, что главный задира их школы принял буддизм, и о том, что одну из почтенных матрон округи поймали на воровстве зубной пасты в супермаркете. Но теперь, видя его перед собой, она поняла, что время сейчас неподходящее.

– Знаешь, я бы хотел с тобой кое о чем поговорить, – сказал Ник.

Жюстин: Все