Идеальные лжецы. Опасности и правда - Мирез Алекс

По словам Оуэна, после самых ужасных поступков Мелани Адрик всегда вставал на ее сторону. Когда она приехала, они сразу нашли общий язык, поскольку он тоже был эмоционально неуравновешен. Нет, конечно, он не являлся сумасшедшим, но был очень чувствительным, а она этим пользовалась. Давя на жалость, она вцепилась в него, как репей в собачий хвост.

Оба тогда были маленькими, одинокими и смотрели на жизнь практически одинаково. Они много времени проводили вместе и делились друг с другом секретами. Когда с Мелани случался припадок, только Адрик знал, как с ним справиться. Он знал ее убежища, ее радости, ее предпочтения, слабости и тайны.

И, кажется, у Мелани их было много.

– Думаю, это она убила любимого кота Адрика, – в ужасе поведал мне Оуэн. – Александр признался, что видел это. А она потом соврала, будто не убивала кота. Когда же Алекс сказал Адрику правду, Мелани заявила, что у нее от лекарств галлюцинации и она почти ничего не помнит. Ей тогда было одиннадцать лет.

– И он ей это простил? – ошеломленно спросила я. – При его феноменальной любви к животным?

Оуэн сердито кивнул.

– Он все ей прощал. И, когда мы говорили о ней, его позиция всегда была такова: «Мелани сильно пострадала и очень больна. Мы не можем винить ее в таких поступках». Эган очень злился на него.

Так что во время ссор Эгана с кузиной Адрик всегда за нее заступался. Он вечно искал способ защитить ее и избавить от наказания. Для нее Эган был живым олицетворением проблем, а Адрик – защитником и спасителем. Один был буйным, прямолинейным и бесчувственным, а другой ее понимал, утешал и оберегал от всевозможных угроз.

Нетрудно было увидеть огромное различие между этими двумя, а в особенности понять, что от чудовищного Эгана ее может защитить только Адрик, поэтому она знала, в какую сторону склониться. Пока они росли, связь между Адриком и Мелани все больше крепла и наконец превратилась…

– В зависимость, – закончил Оуэн. – К шестнадцати годам Адрик был так привязан к своей кузине, что даже дышал с ней в одном ритме. Мелани не могла уснуть, не спросив у него, будет ли он всегда на ее стороне, помешает ли запереть ее в психушку.

Я не могла пошевелиться. Сердце медленно и тяжело билось, дыхание прерывалось… А голосок Айви в голове неустанно повторял: «Просто не могу поверить…».

– Я знаю наверняка, потому что мы с Эганом следили за ними, – добавил Оуэн в ответ на мое потрясение. – Мелани что-то замышляла, мы в этом не сомневались, а Адрик об этом понятия не имел, поэтому все могло кончиться весьма печально. Как бы то ни было, мы хотели этому помешать.

Вскоре я поняла, что свои следы она оставила повсюду: фотография в его комнате, кулон с буквой «М», висевший у него на шее. Буква «М», несомненно, означала «Мелани». Связь между ними была столь же несомненна, как путаница в моей голове.

– Между ними… что-то было? – пробормотала я.

Оуэн рывком поднялся с дивана и обеспокоенно выглянул в коридор.

Там никого не было.

– Нет, – задумчиво протянул он. – Думаю, что нет, хотя не уверен. Но Мелани была сумасшедшей… Она знала, как заставить других плясать под свою дудку. Даже Эгана, который настолько был одержим слежкой за ней, что практически ничем больше не занимался. Когда она умерла, я подумал… – На миг Оуэн заколебался, как ребенок, который долго раздумывает, прежде чем сказать что-то запретное, но потом собрался с духом и быстро проговорил: – Короче, я подумал, что это самое лучшее, что когда-либо случалось с нами. И до сих пор не могу поверить, что она снова здесь.

Я как безумная пыталась осмыслить услышанное, но внешне по-прежнему оставалась неподвижной.

Оуэн удрученно вздохнул. Затем подошел ко мне и встал напротив; в его голубых глазах читались беспокойство и, похоже, испуг.

– Послушай, Джуд, – прошептал он, – беги от них как можно скорее, пока не поздно. Это будет самым умным решением в твоей жизни. Поверь мне, Кэши с Мелани – совсем не то, что Кэши без нее.

Несмотря на важность предупреждения, я двигалась как на автомате. Я поднялась с дивана и направилась к выходу из гостиной. Кажется, Оуэн окликнул меня: «Постой, Джуд…», – но я уже шла по коридору, ведущему к спальням. Вот, наконец, и дверь комнаты Мелани. Она была приоткрыта, и я услышала чей-то голос. Голос звучал тихо, но я безошибочно его узнала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Но почему ты не пришла ко мне? Почему не поговорила со мной?

Адрик. Его вопросы звучали слабо и отчаянно. По его тону многое можно было понять, но мне нужно было видеть всю картину, чтобы убедиться: все это правда. А потому я взялась за ручку двери и очень осторожно толкнула ее.

Внутри все сжалось, я затаила дыхание.

Мелани сидела на кровати. Она совсем не была похожа на девушку с фотографии из комнаты Адрика, с сияющей кожей и счастливой улыбкой. Нет, у этой Мелани были коротко стриженные волосы, завитые и обесцвеченные. Она была намного худощавее, чем на фотографии. Ее кожа выглядела мучнисто-бледной, как у людей, которые много времени проводят в помещении из-за болезни, а под глазами залегли глубокие тени.

Однако она вовсе не казалась безумной психопаткой. Девушка сидела неподвижно, уставившись в пространство отсутствующим взглядом, словно ее тело находилось здесь, а душа блуждала где-то в далеких глубинах вселенной.

Александр стоял по одну сторону кровати, Эган – по другую. Адрик сидел на кровати напротив Мелани, держа в ладонях ее лицо. Лицо его выражало полную беспомощность. Стена, отделявшая его от мира, полностью рухнула. Лицо Адрика больше не было холодным и безразличным. Его глаза светились ностальгией, отчаянной и безнадежной. Казалось, он вот-вот расплачется.

То, что окружало этих двоих, можно было почувствовать за километр. Их как будто покрывал невидимый купол, отделяющий от мира, потому что их связывало нечто очень личное, что росло и крепло на протяжении многих лет и чего никто не сможет понять.

Я чувствовала себя просто невидимым зрителем, незнакомкой. Адрик даже не заметил моего присутствия. Он продолжал разговаривать с Мелани, расспрашивая, где она была все это время и как могла так жестоко поступить с ними.

Я даже не поняла, что лишняя здесь, пока ко мне не подошел Эган и не выдернул из оцепенения.

Мне пришлось отступить на шаг назад, потому что он вышел и осторожно закрыл за собой дверь, скрыв от меня эту сцену.

– Думаю, тебе лучше уйти, – тихо произнес он, после чего добавил с притворной мягкостью и дружелюбием: – Пойми, это очень личное.

Я молча посмотрела на него, глупо хлопая глазами. Мне нужно было время, чтобы осмыслить услышанное. Вдруг вспомнилось, какой зловещей улыбкой он меня встретил. В эту минуту мой мозг неожиданно отказался работать. Может, из него выпали какие-то винтики, но потом мне удалось связать воедино все события, и каждая деталь встала на свое место.

Почему Эгана Кэша нисколько не рассердило внезапное появление девицы, которая столько лет отравляла ему жизнь?

Эган был вспыльчив по натуре. Если что-то выходило из-под его контроля, он впадал в бешенство. И теперь его спокойствие могло означать лишь одно: все это он спланировал заранее.

Но с каких пор?..

Так вот что означала его улыбка, когда он застукал меня с Адриком! Эта улыбка откровенно говорила: «Скоро увидишь, что будет».

В свете этой шутки он оказался еще хуже, чем я считала. Я даже отступила еще на шаг, словно опасаясь, что он в любую минуту может превратиться в адское чудище и пожрет меня живьем.

– Что ты наделал, Эган? – в ужасе воскликнула я. – Что ты наделал?

Он смущенно нахмурился, притворяясь непонимающим.

– О чем это ты?

– Ты же заранее спланировал все это! Не знаю, как тебе удалось, но ты это сделал.

Через несколько секунд я поняла, что мои слова прозвучали как бред сумасшедшего. Если Эган хотел выставить меня параноиком, то ему удалось. Но, увы, я не ошиблась.

Эган в притворном негодовании прижал руку к груди.

– Ты хочешь сказать, что я привез Мелани сюда, чтобы весь мир Адрика рухнул, когда он узнает, что она жива? – спросил он шепотом.