Идеальные лжецы. Опасности и правда - Мирез Алекс

– Кто из троих Идеальных лжецов твой отец? – спросил он наконец.

Ада обладала черными волосами, серыми глазами и привлекательной внешностью, отличавшей всех Кэшей, но была достойной дочерью своей матери, с ее чувством юмора, зловредностью, умением оказываться там, куда не звали, и стремлением показать всему миру то, чего он еще не видел.

И потому она широко улыбнулась в ответ.

– Я расскажу вам, но это уже совсем другая история.

Эпилог 2

Ада Кэш

Я никогда не спрашивала маму, как родилась.

Никогда не говорила ей: «Слушай, мам, можешь рассказать, как вы с папой меня зачали?».

Возможно, я никогда и не хотела этого знать. Мне было все равно. Для меня гораздо важнее, что я не разрушила ничью жизнь – скажем, жизнь моего отца. Хотя, откровенно говоря, я никогда не считала, что у меня только один отец. То есть, конечно, с мамой спал только один из них, потому я и добавляю к рукописи этот эпилог, но меня воспитывали совсем не так, как можно подумать.

Они всегда были рядом с той самой минуты, как я издала первый крик, и в каждом из них я видела отца. У каждого из них я чему-то училась и учусь до сих пор. К примеру, я общительна, как Александр. Для меня важны чувства других людей, как для Адрика. Мне свойственна нежность Оуэна. И, возможно, я умею создавать проблемы и решать их, как Эган.

Так что я – это то, чем были они.

Я никогда ни в чем не нуждалась. На каждый мой день рождения они зажигали для меня свечи на торте; в первый школьный день давали советы, каждый свои; когда я грустила, они стучались в мою дверь, спрашивая, чем помочь. Они все растили меня, считая самой большой радостью в своей жизни.

Хотя в тот день, когда я передала рукопись, мой настоящий отец ждал у выхода из редакции. Когда я вышла, он сразу понял по моему лицу, что рукопись приняли. Он крепко и нежно обнял меня.

А потом, когда мы возвращались домой на машине, я его об этом спросила.

– Как это было – у вас с мамой? Вы это планировали или…

– Нет, конечно, не планировали, – от смеха он даже выпустил руль, – ты стала самой большой неожиданностью на свете, особенно потому, что мы не были вместе.

Я немного растерянно посмотрела на него.

– Разве вы не были женихом и невестой или что-то вроде того?

– Нет, – просто ответил он. – Она не хотела быть со мной. Просто как-то вечером мы слишком много выпили, и… это случилось. На следующий день она сказала, что не хочет продолжать отношения, что мы можем остаться друзьями, но не более того. Потом мне пришлось уехать: надо было уладить кое-какие дела, и мы не виделись несколько месяцев. Она скрывала беременность, зная, что я рассержусь, пока я неожиданно не вернулся и не увидел ее живот.

Меня охватило любопытство.

– И ты рассердился?

– Конечно нет. Я никогда на нее не сердился.

– А когда мама была беременна, вы тоже не были вместе?

Он подавил улыбку, о чем-то вспомнив – о чем-то особенном, радостном, неизвестном мне.

– Не как муж и жена, – ответил он. – Твоя мать не выбрала меня. Не выбрала никого. Единственное, что нас связывало, – это ты. И наша дружба.

С минуту я задумчиво смотрела в окно.

– Как ты думаешь, она когда-нибудь была счастлива? – вскоре спросила я.

– Да, – ответил он. – Ты сделала ее счастливой.

Он снова замолчал.

– И ты тоже, – не удержалась я.

– Да?

– Ты сделал ее счастливой. Она всегда тебя любила.

Отцовская улыбка в первую минуту показалась печальной, но потом вдруг стала широкой и радостной.

– А как ты думаешь, твоему дяде это удалось бы лучше, чем мне?

Я рассмеялась. Мы настолько доверяли друг другу, что могли говорить об этом свободно.

– Совершенно точно, – зловредно кивнула я. – Как читательница я его обожаю. А тебя ненавижу.

Он тоже рассмеялся.

– Ну что ж, – согласился он, – это справедливо, потому что он тоже ее любил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– В самом деле?

– Это же более чем очевидно, разве не так? – Он подмигнул. – К тому же, я думаю, между ними что-то было.

Моему удивлению не было границ.

– Ты серьезно?

Он кивнул, едва не рассмеявшись над каким-то секретом.

– Я совершенно уверен только в одном – никому из нас так и не удалось завоевать ее навсегда, – признался он.

Я никогда не чувствовала себя ущербной из-за этого, потому что всегда знала – моя мать не хотела и не могла сделать выбор. Она мне так и объяснила: ее единственный выбор – это я. И все осталось так, как было лучше для меня. Она заботилась о моем будущем, о моем благополучии. Она никогда не пыталась разлучить меня с ними, позволив меня любить. Она никогда не допускала, чтобы я плохо думала о ком-то из них, а потом, когда наконец дала мне прочесть свою историю, объяснила, что самые серьезные ошибки совершила именно она и потом всю жизнь расхлебывала последствия.

Не знаю, была ли Джуд счастлива.

Не знаю, было ли у нее что-нибудь еще с кем-то из братьев после того, как она вернулась из той деревни вместе с остальными.

Не знаю, мечтала ли она о свадьбе или наслаждалась одиночеством.

Я знаю лишь одно: однажды я родилась, и у меня появилась большая и странная семья.

– Ты прекрасный отец, Адрик Кэш, – сказала я.

Хотя… хочешь узнать один секрет? Моим любимчиком всегда был дядя Эган.