Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

— Мой старший Мишле чуть так не умер, — сказала Жильберта. — Раньше мы у знахарки снадобья брали, у Мариуллы, да ее сожгли по весне.

— За что?

— Она на беду, связалась с дьяволом и стала обращаться в кошку.

— В кошку?

— Да, страсть такая! Господин Роше видел.

— А этот господин Роше не врет?

— Господин Роше старшина корпорации бакалейщиков, он врать не может. Эту тварь сразу поймали, а через три дня осудили и сожгли. Если бы вы слышали, как она орала!

— Мариулла?

— Кошка. Палач не задушил ее перед сожжением.

— Так сожгли… кошку?

— Не надо смеяться, госпожа. Священник сказал, что в кошку переселилась грешная душа.

— А тело? Куда делось тело?

— Тело потом нашли в реке.

— В реке?.. А вы не думаете, что…

Но Жильберта не успела ответить, — Бенжамен застонал, и его снова затошнило и вырвало. Жильберта еле успела подставить ведро.

— Я сейчас привезу вам лекаря! — сказала фехтовальщица и поехала за Лабрю.

Лабрю помочь не отказался. Девушка посадила врача позади себя на Саломею и, мало того, что они насмешили подобным тандемом улицу, лекаря так растрясло, что ему самому едва не понадобилось лечение. Проглотив пару каких-то пилюлек, Лабрю прочистил мальчику кишечник, велел укрыть потеплее и сделать настойку из трав. Когда ребенок и его мать, каждый по-своему, успокоились, Жильберта на радостях угостила девушку и врача яблочным пирогом, который купила у пирожника.

Завершив дело с Бенжаменом, Женька продолжила разговор о сожженной знахарке, в истории которой сквозь мистический колорит эпохи и дикие суеверия, проступало что-то другое.

— Послушайте, а у той Мариуллы не было врагов?

— Ее многие побоялись, но товаром пользовались. Особенно это не нравилось Фише.

— Кто такой?

— Бакалейщик. Он тоже продает снадобья, но у Мариуллы лучше брали. Очень он злился на нее, госпожа. Вся наша улица потом дивилась, что он деток ее жить к себе забрал. Эти Фише за денье удавятся, а тут лишние рты, да еще ведьмины дети! Потом говорили, он их на службу к какому-то графу отдал.

— Графу?.. А как их звали?

— Доминик и Бертиль.

Фехтовальщица сжала в кулак горячие пальцы.

— Хорошие были детки, — продолжила Жильберта. — Жаль, что мать их оказалась оборотнем.

— Я хочу посмотреть, где все это происходило, — сказала Женька. — Где эта Мариулла превратилась в кошку?

— Так на улице Бакалейщиков и случилось. Ксавье проводит вас к господину Роше, если желаете.

Но с Женькой пошел не только мальчик, но и Лабрю, который слышал весь ее разговор с Жильбертой.

Старшина корпорации бакалейщиков господин Роше, польщенный вниманием благородной девушки, лично показал, где Мариулла превратилась в кошку. Как оказалось, самого превращения он не наблюдал. По его словам, как только Мариулла завернула за угол, раздался страшный крик, который старшина корпорации посчитал голосом дьявола, и сразу выскочила черная кошка.

— Как ошпаренная выскочила, сударыня! — добавил, увлеченный собственным рассказом, Роше.

Женька кивнула и направилась посмотреть, что было за углом. Там оказалась дверь черного хода.

— Кто здесь живет? — спросила девушка.

— Брат Фише. Старший.

— Брат, говорите? — фехтовальщица посмотрела на лекаря. — Ну, так теперь все ясно. Как вы думаете, Лабрю?

— Полагаете, братья сговорились?

— Так это же понятно и ребенку! Мариуллу убили, затащили в дом и подбросили кошку!

— Н-да, интересный полет мысли… Ну, и что вы теперь намерены делать, сударыня? Прошло время, и теперь вряд ли что докажешь.

— А где сейчас этот Фише? — спросила у старшины корпорации девушка.

— Как где? В лавке, торгует.

— Тогда идемте, — решительно сказала фехтовальщица и вскочила на лошадь.

Роше, Ксавье, Лабрю и еще нескольких прохожих, заинтересованных странным собранием на задворках жилища бакалейщика, словно щепки, влекомые молодым весенним ручьем, понесло следом.

У лавки Фише в силу того, что товар его всегда был нужен хозяйкам, толпился народ. Увидев приближающуюся всадницу в черном плаще, покупатели насторожились. Стало тихо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это ты Фише? — посмотрела на лавочника девушка.

— Я, — недоуменно шевельнул бровями Фише и почему-то оглянулся.

— Так это ты убил знахарку Мариуллу?

Люди ахнули и замолчали.

— Что?.. — вздрогнув студенистой щекой, переспросил бакалейщик.

— Ты убил ее в доме вместе с братом, а потом подбросил на дорогу кошку! — продолжала фехтовальщица.

— Я?.. Я?.. Вы что? Вы кто?!

— А дети? Доминик и Бертиль? За сколько ты продал их графу д’Ольсино?

— … Я?.. Люди, она лжет! — визгливо воскликнул бакалейщик и ткнул дрожащим пальцем в сторону девушки. — Это ведьма!

Хозяйки возле лавок заволновались, а Женька усмехнулась. Она не верила, что эти глупейшие слова будут иметь какую-то силу, и полагала, что легко развернет ситуацию в свою сторону.

— Этот человек убийца! — громко сказала она, но Фише тоже не сдавался.

— Это ведьма! Ведьма! Это посланница Мариуллы! — продолжал раздувать первобытные страхи лавочник. — Гоните ее, гоните! Она наведет порчу на ваших детей!

Улица забродила, замешанной на страхе, опасной мутью, и в девушку полетел первый комок земли. Она едва успела нагнуться.

— Не слушайте этого убийцу! Я сейчас все расскажу!

К лавке стали подтягиваться мастеровые с кольями в руках.

— Уезжайте, сударыня, — тихо сказал девушке Лабрю, — а то полет вашей мысли закончится катастрофой.

Женьку стали хватать за плащ, но она отпугнула наступающих на нее людей стилетом и, следуя совету врача, поскакала прочь.

Партия

Дерзкий демарш фехтовальщицы в сторону преступного бакалейщика, тем не менее, не прошел даром. Далеко не все поверили Фише, а улица Вольных каменщиков и вовсе недолюбливала лавочника, который никогда не давал в долг и порой всучивал хозяйкам залежалый или просто плохой товар.

— После вашего исчезновения мнения сильно разделились, — рассказывал обо всем этом вернувшийся Лабрю. — Добрые домохозяйки подрались между собой. Потом к потасовке присоединились их мужья и дети. Ксавье, сын вашей Жильберты, был очень доволен.

— А что Фише?

— Закрылся в своей лавке.

— Ничего, я еще до него доберусь.

К вечеру приехал де Шале. Он привез дорогое вино, «Декамерон» и шахматы. Вино маркиз присовокупил к ужину, шахматы ко времени после него, а книгу велел отдать Валери.

— Вы ведь учите ее читать, — сказал он фехтовальщице. — Думаю, что теперь обучение пойдет быстрее.

После ужина фаворит короля велел Цезарю поставить на столе шахматную доску и предложил фехтовальщице выбрать цвет. Она, конечно, выбрала белый. Когда фигуры были расставлены, Женька и Генрих приступили к игре.

— Завтра я отвезу Валери к портному, — сказал де Шале. — Впереди еще неделя, и он успеет пошить ей приличное платье.

— Платье?

— Она поедет на балет, как личная служанка «Марии Гонзалес». Что вы так смотрите? Вы же сами хотели, чтобы я устроил ее будущее.

— А если меня арестуют?

— В любом случае появление Валери в вашем обществе послужит ей отличной рекомендацией, будь вы Марией Гонзалес или Жанной де Бежар. Последнее даже лучше — за вашу служанку начнут драться. Присмотрите за ладьей, Жанна, вы оставили ее без прикрытия.

— Не надо советовать, я знаю, что делаю, — сказала самоуверенно фехтовальщица и продолжила разговор о Валери. — Вы говорили с Амандой? — спросила девушка, прикрыв ладью слоном.

— Да. Она недовольна и позволила Валери сопровождать вас только на балет.

— Может быть, предложить ей денег?

— Я предлагал, она отказалась. Валери здесь очень дорого стоит. Осталось только похитить эту крошку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Женька поморщилась.

— Не делайте такое лицо, я не брал Валери силой, — сказал маркиз, «съел» слона конем и загнал белую ладью в угол.

— Да, вы только купили ее у Рони. Жаль, что это не вас он прикончил вчера вечером.