Своя радуга - Лев Соколов

Мужчина подошел к жому шагов на двадцать, широко расставил свои ноги, по хозяйски упер руки в бока, и заговорил.

– Эй, вы! Там, в халупе! Я знаю что вы здесь. Так стоит ли прятаться? Не лучше ли выйти, и поговорить лицом к лицу, как достоит мужчинам? Раб сказал, что видел четырех мужчин. Или он ошибся? Может это позабавит меня или вас! Ну так что? Я жду!

Межислав снял с окна ствол своего излучателя, и двинулся к двери.

– Ты куда? – Выпучил глаза Стас.

– Пойду поговорю с этим.

– Стань на место.

– Ты мне не наибольший. – Спокойно ответил Межислав, и прислонил излучатель у косяка.

– Хоть оружие возьми.

– Он без оружия, и я так.

– Ты-то откуда знаешь, что он без оружия? Это у нас стволы здоровые. А бывают знаешь, такие… в ладони спрятать можно.

– Если тот подлость содеит, – ты не дашь ему уйти.

– Ты от этого живее не станешь.

– Да. – Межислав наклонился в низкой двери, оперся на косяк и вышел наружу.

– Вот дурак. Ты главное сам мне линию огня не перекрывай, – бросил ему в Спину Стас.

Межислав скрылся за порогом.

– Ну, лыцарь, блин. – Возмущенно фыркнул Стас. – Ланселот-Говейн недоделанный!.. Следите за ними, мужики. И за входом в небесный тарантас. Если пальнут, то оттуда…

Андрей подтащил старосту вместе с собой к освободившемуся окну. Теперь они все наблюдали за Межиславом. Тот вышел, к облегчению Стаса сразу сдвинулся в сторону, и пошел к разряженному летуну по дуге, заходя слева.

– Ты хотел говорить. – Сказал Межислав подойдя к летуну. – Вот я.

– О, нашелся смельчак. А друзья?

– Отдыхают.

– Отдыхают, да… – Ухмыльнулся мужчина. – Откуда ты?

– Издалека.

– Я имею в виду конкретное место. Ты же знаешь правила. Набег можно делать на любых землях, но оказавшись перед хозяином ты обязан назваться.

– Не знаю. Того мне никто не говорил. И ты сам еще не назвался.

– А ты нагл!.. – Мужчина заледенел глазами, но секундой позже тяжелая озадаченная складка легла между рыжих бровей. – Ты… Я тебе где-то уже видел.

– Вряд ли. Я же сказал, что издалека.

– Определенно. Я тебя где-то… Уж я никогда не забывал лиц… Но… постой! – Мужчина пораженно уставился на собеседника. – Да! Клянусь диями! Межислав! Ты?

Теперь уже Межислав удивленно уставился на мужчину.

– Откуда ты знаешь меня?

Мужчина все еще не отойдя от удивления усмехнулся.

– Ты. Да… Значит я не ошибся. Но откуда?.. Ты не узнаешь меня, Межислав?

– Нет. – Межислав озадаченно, пытливо всматривался в лицо собеседника, пытаясь уловить в нем что-то знакомое памяти. – Я тебя никогда не видел.

– Значит, не узнаешь?

– Нет.

– Нет! – Захохотал бычьим ревом мужик. – Ну а так?! Так?!

И с этими словами летун прикрыл левой ладонью свой подбородок, а правую положил себе на лоб, спустив пальцы на глаза, и пошевелив ими, будто развевающимися волосами.

– Нет, – ты… Пробормотал Межислав. – Господи всеблагой, – да ты Стейнар!

– Да!

– Стейнар сын Ульвейда!

– Да! Чтоб мне умереть в своей постели, если ты ошибся! Да! Я! Ты узнал меня, Межислав! Все-таки узнал.

– Мудрено мне было тебя узнать, – пораженно покачал головой Межислав. – Как же сталось, что ты наголо брит? Ведь по завету твоих богов, должны вы носить долгий волос на голове и в бороде… Где же твои косы, Стейнар?

– А, косы! – Ухмыльнулся тот, кого Межислав называл Стейнаром – Так ведь и твои предки, Межислав, по завету старых богов брили головы наголо, иногда только оставляя клок, да носили усы до груди. А потом, вместе с белым Богом пришли к вам новые обычаи, и ты уже будто грек носил кудри и бороду. А сейчас на твоей голове вообще нет волос… Все меняется, Межислав. Даже то, что когда-то казалось неизменным.

– Так ты… поменял богов?

– Я? Нет! Ты же знаешь меня! На кой мне сдался этот распятый, или другой чужак! Не я сменял богов. Сами боги поменяли свои заветы. Теперь я брею глову, да. А косы и усы враги могут видеть на моем боевом доспехе!

– На доспехе… – Пробормотал Межислав, живо вспомнив тело, которое Андрей показал им в стальной пещере.

– Но послушай, Межислав. – Прервал его задумчивость Стейнар. – Я ожидал здесь увидеть кого угодно, только не тебя. Как ты попал сюда?

– Это долгий разговор.

– И впрямь. – Кивнул головой Стейнар. – Не время и не место здесь для беседы. Пойдем со мной, Межислав. Будь моим гостем. В моем доме мы сядем как подобает, за столом, утолим и голод, и любопытство. С тобой есть еще люди?

– Да. Войны моего языка.

– Не вижу их. – Стейнар взглянул на дом, где укрывалась троица. – Зато вижу их излучатели в окнах. Осторожные воины. Здесь это стало такой редкостью… Я приглашаю и их. Зову вас всех под мою крышу!

– Я им не наибольший. Подожди, Стейнар. Я передам им твое приглашение.

– Передай. А я пока займусь зачем сюда прилетел.

Стейнар повернулся к своему веретену на ножках, и повысив голос позвал кого-то:

– Курпа, Амит! Тащите дань на корабль!

По кличу Стейнара из люка в веретене живо высыпали два молодца, и резвой рысцой кинулись к мешкам сложенным на площади. Межислав поглядел на них, и пошел в дом. Едва он шагнул через порог, на него тут же уставилось три пары вопросительных глаз.

Томить их Межислав не стал.

– Того на площади я знаю. Еще… оттуда.

– Ты имеешь в виду, еще из нашей настоящей жизни? – Уточнил так же замявшийся, подбирая точное слово Петр.

– Да.

– Кто он?

– Его зовут Стейнар Ульвейдссон. Он человек с земель северного пути. Из-за беспокойного нрава, и веры в старых богов, которую перестали жаловать христианские конунги в его стороне, он покинул родные края. Перекати поле. Несколько раз бывал в наших краях, с поездами иноземных купцов, которые охранял.

– Ты хорошо знаешь его?

– Не так чтоб. Несколько раз виделись на княжьем и гостинном дворе. Несколько раз говорили. Несколько раз я сопровождал поезд который он охранял до наших границ. Расстались мы не врагами.

– Но и не друзьями? – Уточнил Стас.

– Он… из той породы людей, что ласковы, когда не чуют за собой силы. Не пойми неправильно. Это не значит, что он трус.

– Расчетлив?

– Щедр на улыбки. Сейчас он ласков, и приглашает всех нас к себе.

– Думаешь, ему можно верить?

– Верить можно своему другу и своему мечу, – если ты выбирал их с толком… Стейнар не друг. К тому же… Я помню его иным.

– Что это значит?

– Когда я его знал, там, он поклонялся старым богам. В земли северного пути уже пришла вера в Христового бога. Монахи-латиняне принесли в их земли моду брить подбородки и выщипывать бороды. Для блюдущих заветы старых богов это всегда было святотатством, – ведь те завещали норманам носить длинные волосы и бороду. Стейнар, которого я знал там, гордился своими косами и бородой. Здешний Стейнар гол лицом. А рабы его, посмотрите – Межислав указал в окно, где два человека Стенара споро подхватывали мешки с рыбой и тащили на корабль – наоборот, носят длинный волос. Все перевернулось с ног на голову. И все же…

– Все же?

– И все же, поводов для вражды со Стейнаром у меня нет. И он, сдается мне, знает о том, что происходит больше чем мы. Его и меня связывает ниточка из нашего мира. Он сам зовет в гости. Думаю, немного у нас будет подобных возможностей разузнать о том, что здесь творится.

– Ты предлагаешь нам принять его приглашение? – Уточнил Петр.

– В этом есть риск. Но есть и большая выгода.

– Понятно, риск. Но шанс действительно стоящий.– Почесал голову Петр.

Погодите,-погодите, – сказал Андрей. – Эй, Старик, Уприя. Сюда иди. Это твой высокий господин?

– Да… – Проблеял старик.

– Значит, это он запугал рыбаков до икоты. – Резюмировал Андрей. – Рубит руки-ноги. Собирает с них дань. А они валяются на коленях. Я не хочу иметь ничего общего с таким человеком.

– Не горячись Андрей. – Поднал руку Стас. – Здесь все чужое. Чужая земля. Чужая война. И я не торопился бы принимать в ней чью то сторону. Мне это все нравится не больше чем тебе. Но нам пока еще ничего не известно.

– Отговорки. Земля может и чужая, а люди везде одинаковые. Разве не видно? Вот угнетатель. Вот – угнетенные.

– Пусть так. Но нельзя вступать в борьбу ничего не зная о враге. Межислав прав. – Стас покачал голвой. – Это наш шанс.

– И что, нам смотреть как этот разряженный петух обирает людей?

– Пока не поймем что к чему. Да. – Подтвердил Стас. – Смотреть. И вежливо улыбаться. Между прочим, насколько я знаю, твой великий Ленин до революции очень долго жил в эмиграции в Швейцарии. Вполне себе капиталистическая страна. Так он там не с шашкой бегал и справедливость восстанавливал, а как раз размышлял и собирал информацию, для будущих действий. Вот и тебе предстоит делать то же самое. Будь вежлив, и улыбайся. Действовать мы начнем, не раньше чем толком разберемся что тут происходит. А то таких дел можно наломать… Улыбайся.