Своя радуга - Лев Соколов

Однако, на фоне телесного очищения, начали заявлять о своих правах и пустые животы. И буквально тут же, созвучно желаниям, возник с поклоном управитель, с помощником, и одеждой в руках. Управитель безразлично полюбовался на ствол излучателя Стаса, который было уставился ему лоб, и с поклоном разложил одежду. Из воды вылезли бодро. Зазевавшегося в блаженстве Андрея подогнали резко сменив жар на холод, отчего тот с 'еком' и нехорошими словами буквально вылетел из бассейна. Одежда оказалось роскошной, в том же варварском стиле, что и у хозяина. Ткань была яркой, блестящей, с золотым и серебрянным шитьем. Все равно, от одежды удовлетворение выказал разве что Межислав. Остальные трое ощутили себя петухами. Петр скривив лицо буркнул что-то про ярморочных ряженных. Андрей назвал свой красный с зеленым и желтым костюм "ярмаркой тщеславия". А Андрей обозначил свой как месту снайпера… Одежда впрочем была не проста. Несмотря на обилие декора, но при этом дивно мягкая и легкая. Будучи излишне просторной, она через несколько секунд подтянулась по размерам хозяев. То же сделали и богато украшенные сапоги. Полюбовались друга на друга, с кривыми ухмылками. Управитель с поклоном доложил, что высокий господин Стейнар ждет их в пиршественном зале.

За время их отсутствия зал изменился. Камин и светильники запылали живым открытым огнем, от которого барельефы на стенах казалось, ожили и зашевелились. А стол… Все четверо втянули запах, объяли его глазами и пустили слюну. Стол был богат, и мясо, зелень, хлеб, и непонятные соусы и варева, дымились, лежали холодными ломтями, и рассыпчатыми дольками. А в сосудах играли всеми цветами и оттенками неведомые жидкости. Богат был стол, и во главе сидел его хозяин. Стейнар в одежде массивной, яркой и невообразимо богатой, с золотыми обручьями и цепью на шее усыпанными драгоценными камнями. Он сидел на массивном стуле, и трехглавый дракон раскинул две головы Стейнару подлокотниками, а третью, вознес на спинке над головой. Стул-дракон мерцал красными глазами, и легонько шевелили пастями. Зрелище было дивное, но четверо гостей уже знали, что такой трон есть механическая нежить, куда проще глупее например тех кресел, что были установлены в корабле-веретене, на котором они попали сюда.

– Садитесь, гости мои. – Простер руку Стейнар. – Ешьте и пейте до отвала. Сперва насытим желудки, потом – любопытство друг-друга!

***

– Итак, друзья мои, – Мощно рыгнул Стейнар. (Это у него получалось настолько же естественно и органично, как и пускать ветры, наверно потому, что даже за столом, он нимало этого не стеснялся). – Мы делили вместе стол. Теперь я знаю имена твоих друзей, Межислав. И знаю вашу историю. Воины из земель восточного пути, из Края Городов. Как я и думал, – вы тоже избранные. Да!

Стейнар отпил из кубка вина и с грохотом поставил его на стол, да так что содержимое частью взметнулось из бокала, растеклось по столешнице. Межислав с переглянулся с остальными. Коротко переговорив еще в ванной комнате трое решили предоставить разговоры со Стейнаром большей частью Межиславу – как современнику, а сами больше помалкивать.

– Так объясни же нам, Стейнар, радушный хозяин, – спросил Межислав – где мы? Что это зам место? И как ты сам попал сюда?

Стейнар развел руками.

– Ты же знаком с нашей старой северной верой, Межислав. – Нараспев заговорил Стейнар. – Когда отважный воин гибнет в битве, к нему слетает дева-воительница, из тех, что незримо носятся над полем брани. Сладок её поцелуй. Дева берет ведет павшего воина к радужному мосту. С её помощью дух павшего может пройти по радуге, не упав в нижние миры. Так воин попадает в край асов и становится эйнхером – единственным господином, – так называют у нас божьих избранников. В крае асов, стоит усадьба Одина-всеотца, что наречена домом сияния. В этой усадьбе, в чертоге избранных, с пятьюстами воротами, под крышей из копий и щитов, в сиянии злата, на своем высоком троне сидит сам Один-альфатер. В этом зале павшие герои проводят время в радостных пирах и воинских забавах. Один отец. Мы его дети.

– Знаю, вашу старую веру, кивнул Межислав. Так что же?..

– Старые жрецы не врали. – Стейнар развел руками. – Спрашиваешь как я попал сюда? Я рубился на носу корабля, – клянусь мои враги тряслись за своими щитами! – когда какой-то подлый мозгляк всадил мне в шею стрелу. Я сковырнулся за борт, и мой доспех утянул меня вниз. Вода довершила дело. И вот, я очнулся от смертного забытья, и обнаружил что нахожусь в доме Одина. Ты спрашиваешь, что это за место? Раскрой глаза. Это асенхейм – дом асов. Их родной мир!

Четверо переглянулись.Первым не выдержал Петр, забыв даже, что они уговорились предоставить расспросы Межиславу.

– И ты, Стейнар, видел самого Одина?

– Конечно, и не раз. – Кивнул Стейнар. – Видел так же как сейчас тебя.

– Так мы сейчас… – Петр замялся. – В этом, как его… Доме Одина?

Стейнар гулко захохотал.

– Все смешалось от выпитого в твоей голове, гость! Вы сейчас в моей усадьбе. По сравнению с Домом Сияния она – что жалкая лачуга. Дом Одина огромен, как гора! Весь из белого и голубого железа с золотыми крышами, он сияет подобно солнцу! Так заведено: – часть времени мы свободно проводим в своих усадьбах, развлекаемся, и летаем друг к другу в гости. А другую часть – в Доме Сияния, в дружине пред глазами Одина! Мы пируем перед его очами. Мы рубимся на мечах, разваливая друг-друга на куски, и воскресаем.

– Воскресаете? – Прервал Стейнара Андрей.

– Конечно, – как будто речь шла о чем-то совсем обыденном кивнул хозяин. – Став эйнхером, ты получаешь бессмертие. Чтобы с тобой не случилось, ты всегда воскресаешь в дивных колыбелях, в доме Одина. Ведь мы охраняем его дом, да. – Чем больше Стейнар говорил, тем более мрачным и задумчивым он становился. – И будем охранять его до последней зимы. До последней битвы богов… Когда-то эта участь казалась завидною мне…

– Когда-то? – Переспросил Межислав. – А ныне?

– Ныне… – Стейнар неопределенно повел рукой. – Поговорим-ка пока лучше о вас. Дивно мне, что с вами произошло. Вы достойные войны. Вы тоже прошли по радужному мосту. Вам открылся язык асов, и секреты обращения с их дивными вещами. Но… вы попали не к своим богам, а в забытый и покинутый чертог. После смерти вам не встретил ни ваш старый Перун-среброус, ни новый крестовый бог… Не могу я взять в толк, что вы вообще делаете в крае асов.

– Вот и мы не можем, – буркнул Стас, и прицелившись ткнул столовым ножом в блюдо, нацепив на него кусок мясной рульки. Ножей разных форма и размеров за столом вообще было в избытке, а вот вилок не было.

Стейнар о чем-то упорно размышлял. Это было видно по его подернувшимся дымкой глазам, и по движению кустистых бровей, которые будто да рыжих облака шевелились на его лысом лбу.

Вот что я хочу спросить вас, храбрые воины. – Стейнар говорил тщательно подбирая слова. – Еще там, в срединном мире, откуда мы все пришли, я в поисках богатства побывал во многих странах земного круга. Я сам побывал во многих странах Энеи, и встречал людей из двух остальных частей света. Я встречал и людей из страны сарацин, из страны черных людей, из далеких краев холодной Скифии, и из многих других мест. И у всех была своя вера. Всяк верил в разных богов, и по-разному называл их. И каждый человек объяснял это по-разному. Одни говорили, что лишь их вера правильная, а все остальные ложные. Другие говорили, что боги везде одни, просто каждый народ называет их и воздает почести по своему. А были и те, для кого вера значила не больше двустороннего выворотного кафтана, который одевали той стороной, что больше выгодна. Даже Межислав, которого я знавал, – кивнул Стейнар своему соседу, – был двоеверцем. Разве не слышал я, как в одни моменты он просил крестова бога простить ему какие-то дела и даже мысли, а потом помню, как осадил гостинном дворе разгулявшегося гридня, пристыдил его именам среброусого Перуна, что в старое время был отцом руссов-воинов? Разве не так, Межислав?

– Межислав слегка зардевшись, кивнул.

– И вот, – теперь вы четверо – вы здесь. Асы в которых верили мои предки оказались правдой. А где же ваши боги? Кто знает? Их здесь нет. Ни тех, что от вашего старого Рода. Ни нового безымянного крестовго бога… Так что же? Ваши боги в других мирах? Или может их вовсе нет? Что вы думаете о том? Вот о чем каждого из вас я хотел бы спросить.

Четверо переглянулись.

– Что меня касаемо, – сказал наконец Межислав. – Так я про твоего бога-аса ничего не скажу, ибо не видел. Но от своих ради него не откажусь. Я ними родился и рос. В них верят в моей стороне. Знаю и верю – есть где-то и Сварог, и Перун, и крестов бог. Не знаю к кому из них мой путь. В старых богов мои предки верили. Думаю, должен я с ними рано иди поздно встретится. А как тут оказался и почему, пока не пойму. Видать и на девяти небесах душа может заблудится. А может так задумано… Нам в испытание.