Когда отцветает камелия - Александра Альва

из своего святилища.

– Доброе утро, госпожа! – Цубаки чуть склонила голову и попыталась вырвать захваченные в плен руки из ловушки Амэ-онны, но та ещё крепче сжала ладони своей гостьи.

– Ну как? Ты отдала письмо?!

Акамэ напряглась и закусила губу: пару дней назад она действительно попробовала протянуть тануки любовное послание от Хозяйки леса, но он только фыркнул и сказал сжечь бесполезно потраченную бумагу в самом горячем пламени.

– Отдала. В последнее время Кэтору-сан очень занят поручениями господина Юкио-но ками, но я уверена: когда он прочтёт письмо, то обязательно отправит ответ.

Радостная улыбка сошла с лица Амэ-онны, словно дождь смыл красивый грим с актёра театра кабуки. Наверняка она всё поняла.

– Ладно, цветочек, вижу, что свою часть сделки ты выполнила, а теперь моя очередь. У меня есть знакомые среди ками, и они очень не хотели отвечать на твой вопрос, но ты ведь знаешь, как я умею убеждать!

Хозяйка леса натянуто улыбнулась и, вернувшись к своему трону, вновь уселась на него.

– Не секрет, что подобные тебе рождаются не только со знаком богини Инари, но и с метками других божеств, которые когда-то давно пожелали помочь людям в борьбе с ёкаями. Так вот, как мне сказали, для всех акамэ способ избавиться от этого дара лишь один.

– Какой же? Говорите скорее! – Цубаки проследовала за Амэ-онной и встала прямо перед троном.

– Ты должна встретить ками или Посланника божества, с силой которого родилась. Только они могут забрать энергию акамэ из твоего тела, но происходит это крайне болезненно. – Последнее слово Хозяйка леса прошептала и наклонилась ближе к своей гостье. – Вместе с силой они заберут глаза и метку: после совершения ритуала бывший одарённый останется слепым и больше не сможет чувствовать ёкаев или любую другую магию.

Цубаки казалось, что кто-то схватил её за шею и начал душить: воздух будто застрял где-то в груди. Настолько сильно её потрясло услышанное.

– Такой ритуал делает ками сильнее, но и на этот случай слишком справедливые верховные божества придумали защиту для людей: забрать магическую энергию у акамэ можно только с добровольного согласия. Всё оказалось просто: тебе стоит лишь подойти к своему лисёнку и выразить желание стать обычным человеком.

В животе что-то закрутилось в тугой узел, и Цубаки с трудом заговорила:

– Неужели это единственный способ избавиться от проклятья?

– Как мне сказали, он и правда один. – Амэ-онна пожала плечами. – Ками одарили людей силой, и им не нравится, когда кто-то хочет от неё отказаться по собственной воле.

Земля уходила у Цубаки из-под ног. Словно попав в непроглядный туман и потеряв любые ориентиры, она растерянно прошептала слова благодарности и побрела в сторону аллеи с голубыми цветами, даже не попрощавшись с Хозяйкой леса.

Что-то зашипело в рукаве и обожгло кожу. Цубаки вырвалась из оплетающих разум тёмных мыслей и достала спрятанный в ткани бумажный прямоугольник, у которого уже почернел правый уголок: магия иссякала, а вместе с ней тлел и сам талисман.

Если она ещё хоть ненадолго задержится на горе, то прогулка может стать действительно опасной. Чтобы взбодриться, Цубаки похлопала себя по щекам, от чего на коже появились красноватые пятна, поднялась со ступеньки и быстрым шагом направилась вниз. Сегодняшние печальные вести не сломают её, как не сломало ничто до этого.

Вскоре крутая каменная лестница закончилась и сменилась заросшей тропой, петляющей по более пологому склону. Впереди уже слышались хрустальные переливы реки, а значит, город был совсем близко. Этот путь оказался явно длиннее того, по которому акамэ ходила вместе с Юкио-но ками, но она выбрала его специально, чтобы не встретить священников или мико, возвращающихся в святилище.

Талисманы нагревали одежду всё сильнее, будто Цубаки держала рядом с кожей раскалённые угольки, и она ещё прибавила шагу, очень быстро выходя к деревянному арочному мосту, перекинутому через полноводную реку, которая разлилась из-за частых дождей.

Здесь витал запах тины и застоявшейся в лужах воды. Цубаки наморщила нос и шагнула на деревянный настил, но что-то её остановило, а точнее, крепко схватило за руку, утягивая назад. Сердце пропустило удар, акамэ дёрнулась и обернулась: перед ней стоял ёкай – женщина с мутными белыми глазами, по волосам и обнажённому телу которой стекала грязная вода и остатки водорослей.

Рука нечисти, заросшая грубой чешуёй, сомкнулась на запястье Цубаки, и акамэ вскрикнула от боли, направляя испуганный взгляд в сторону болотной девы Нурэ-онаго104.

– Отпусти меня!

– Пах-хне-ешь сла-адко-о!

Талисманы в одежде вспыхнули сильнее и все до единого прогорели, оставляя Цубаки без защиты. Она в ужасе распахнула глаза и попробовала вырваться, но хватка была слишком крепкой, словно запястье зажало железными тисками. Со времени появления акамэ в святилище Яматомори ни один ёкай ещё не подбирался к ней так близко, и она начала забывать тот животный ужас, который раньше охватывал всё тело, сковывал разум, заставлял трястись. Вот почему Цубаки не сбежала, когда родители решили продать её господину Итиро: она хотела любым способом избавиться от своего проклятия. Всё что угодно лучше, чем жить приманкой для ёкаев, но теперь…

– Как ты смеешь прикасаться ко мне! – прикрикнула акамэ. – Убери свои грязные лапы!

Злость, страх, ярость, отчаяние – всё смешалось, и Цубаки левой рукой достала из-за пояса бумажную молнию сидэ, которую получила недавно от каннуси Кимуры. Поддавшись внезапному порыву, она прилепила ленту на лоб болотной девы, а когда убрала ладонь, амулет сам собой зажёгся алым пламенем, отражаясь красными огоньками в глазах акамэ.

Нурэ-онаго, привыкшая жить под мостом в одиночестве и ловить слабых крестьян, никак не ожидала, что добыча станет защищаться магией. Лоб ёкая задымился, а брови и чёрные волосы вспыхнули – она начала бить себя по лицу и выпустила запястье Цубаки. Ничего не помогало против божественного огня, который прожигал до костей, и болотная дева с воплями прыгнула в реку, погрузив голову в мутный поток.

Метка богини Инари вновь проступила между бровями акамэ, и капельки крови потекли по переносице, огибая нос и останавливаясь на губах. Цубаки почувствовала солёный привкус и очнулась: бежать, бежать быстрее!

* * *

Она остановилась, только миновав красные тории святилища Яматомори. Ноги гудели от усталости, а горло обжигало при каждом вдохе, и Цубаки опустилась прямо на землю около двух статуй кицунэ в красных платочках. Взглянув на свои руки, она ужаснулась: на предплечьях виднелись розоватые ожоги от прогоревших талисманов, а на правом запястье уже наливался тёмный синяк от крепкой хватки болотного ёкая. Но это не беспокоило акамэ так сильно, как мучительный огонь, что бушевал внутри, – кровь в теле грелась, подобно воде над очагом,