Когда отцветает камелия - Александра Альва

кицунэ.

Он признавал, что некоторые человеческие изобретения действительно полезны против нечисти.

– Послушайте, господин! – воскликнула юрэй, пытаясь перекричать остальных ёкаев. – Если вы поможете мне закончить дело на земле, то перед тем, как уйти из этого мира, я расскажу вам всё, что знаю об украденных душах!

Юкио бросил на неё короткий взгляд и качнул головой: сейчас он явно не собирался обдумывать неожиданное предложение призрака, а потому просто протянул ладонь в сторону вопящих ёкаев, и тех разом затянуло внутрь коробочки.

Именно такое запечатывание использовали маги-оммёдзи, когда от них требовалось не убить, а лишь переместить или изгнать злого духа.

Поляна опустела, а от поднявшегося ветра костёр, и так терзаемый мелким дождём, окончательно потух.

Закрыв артефакт, Юкио прошёл к дереву и оглядел его со всех сторон: это растение считалось священным и могло проводить огромное количество энергии, но кицунэ никогда не видел, чтобы кто-то использовал адзуса для переправки душ-тама.

Внутри ствола хозяин святилища заметил небольшое отверстие, в котором исчезали все чёрные нити. Отвратительная аура облепляла дерево, а скверна уже расползалась по коре, приближаясь к корням. Такая тёмная магия не убивала сразу, а медленно, словно распуская шов за швом, вытягивала душу из людей, принося на пустое место только мрак, от которого невозможно было избавиться или отмыться. Именно так погибли рыбаки, с которых начался мор в Камакуре.

Юкио не мог прикасаться к скверне, поэтому направил одного из своих кицунэби к чёрному отверстию в дереве. Когда голубое пламя приблизилось, кора опалилась и несколько нитей упали на землю, приобретая серебристый оттенок.

– Нет… – прошептал хозяин святилища, тут же отзывая лисий огонь, и дотронулся до отделившейся от общего потока души-тама – она сразу рассыпалась, исчезая среди почерневшей травы. Кто-то из людей только что навсегда потерял свою душу, и от этого всё внутри Юкио полыхнуло от гнева.

Если не таким способом, то остановить страшную переправу без потерь можно было только с помощью опечатывающих талисманов или бумажных лент сидэ99, которые в большом количестве изготавливали оммёдзи и священники Яматомори. Только сам кицунэ никогда не носил с собой ненужные бумажки, считающиеся среди ками смехотворными человеческими попытками использовать божественную силу.

Юкио протянул ладонь и прикрыл глаза – если направлять энергию в малых количествах, не используя лисий огонь, то проход рано или поздно закроется. Но хозяин святилища не знал, сколько у него оставалось времени до того, как несчастные души полностью утекут через дерево адзуса.

Он едва начал ритуал, как сзади послышался знакомый голос:

– Юкио-но ками!

«Цубаки!» – пронеслось у него в голове, и кицунэ тут же повернулся.

Она стояла на краю поляны: мокрые волосы облепили лицо, а капельки грязи на её красных хакама доходили до самых колен и даже виднелись на белых рукавах косодэ. Выглядела она плачевно, и всё же сердце Юкио забилось чаще, когда он осознал, что Цубаки жива и невредима.

– С вами всё хорошо? – спросила акамэ и подбежала к хозяину святилища, обеспокоенно его оглядывая. – Совершенно не понимаю, как это произошло. Вы шли прямо позади, а потом неожиданно исчезли, и я оказалась одна посреди иллюзии. Не нужно было злиться сегодня и отказываться от вашей руки… Простите. Я думала, что госпожа Амэ-онна решила навредить вам, поэтому хотела поскорее выбраться из её наваждения, но всё, кажется, в порядке.

Слушая привычный лепет этой смертной девушки, Юкио не смог сдержаться и мягко улыбнулся. Была ли права богиня Инари, когда говорила, что краткий миг ничего не стоил в сравнении с вечностью, которая отведена ками? Он не знал ответа, но всё равно сделал шаг вперёд и, положив руки на узенькие плечи Цубаки, притянул её к себе.

Акамэ подрагивала от холода, и Юкио ещё сильнее сжал её в объятиях, чтобы она смогла почувствовать тепло. Кицунэби, которые до этого летали в воздухе вокруг поляны, подплыли ближе и тоже окружили их ореолом.

– Господин Юкио-но ками, – проговорила Цубаки, когда дрожь в её теле утихла. – Спасибо, что согрели! Всё же я слабый человек, которому и правда ничего не стоит умереть от простуды.

Она хитро улыбнулась, а Юкио всё смотрел на её ясное и ещё по-детски невинное лицо, на красные отблески в тёмных глазах и не мог отвести взгляд.

– Из-за моей просьбы о помощи ты оказалась в ловушке Амэ-онны. Объятия – это всего лишь плата.

– Честное слово, Юкио-но ками, лучше бы вы платили мне монетами: я бы тогда точно разбогатела! – Послышался тихий смешок Цубаки, и она тут же высвободилась из рук хозяина святилища.

Он хотел дотянуться до неё, чтобы удержать ещё ненадолго, но акамэ уже прошла к дереву адзуса и спросила:

– Что это? Когда я выбралась из иллюзии госпожи Амэ-онны, то сразу увидела, как вы стоите здесь.

Чёрные нити всё также продолжали утекать внутрь ствола, и Юкио пожалел, что не сумел закончить дело до прихода Цубаки: тогда бы он смог подержать её в объятиях немного дольше.

– Кто-то сделал из священного дерева проводник для тама: они не просто исчезают, а переправляются в неизвестное место, где растёт такая же адзуса. Нужно как можно скорее закрыть проход, но при этом не повредить хрупкие нити. У тебя, случайно, нет с собой человеческих бумажек из святилища?

– Не поверите, у меня все рукава ими забиты!

Юкио выдохнул, расслышав в голосе акамэ весёлые нотки, – сейчас шутки явно были неуместны. Но спустя мгновение послышался шорох, и Цубаки действительно достала откуда-то несколько бумажных молний сидэ.

– Невероятно, – только и смог выдавить кицунэ.

– Я же говорила. Каннуси Кимура каждую неделю даёт новые ленты, чтобы они охраняли меня от злых духов. Но есть подозрение, что это не помогает.

– Просто у тебя слишком сильная аура, поэтому обычные охранные амулеты не могут её перекрыть, – объяснил Юкио и взял стопку сидэ, от которых исходила слабая светлая энергия. – Они полезны, только если их использует священник или маг.

Хозяин святилища развесил бумажные молнии на дереве особым способом, прямо вокруг тёмного пространства, куда утекали души, и кивнул, удовлетворившись их расположением, – так вся осквернённая аура этого места подавлялась священными лентами.

– Ты помнишь молитву очищения? – спросил он у Цубаки.

– Господин, я не учила молитв, ведь я даже не настоящая мико. Неужели вы сами не знаете парочку нужных слов?

Конечно же, он знал. Юкио сотни раз слушал монотонные напевы каннуси Кимуры, но никогда не пробовал произносить подобное сам. Всё же ками обычно справлялись собственными духовными силами и не нуждались в помощи амулетов или особых слов.

– Ладно, хорошо. – Он встал напротив белоснежных бумажных лент и проговорил: