Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Отвернуться у меня возможности не было.

Парни подходили, смотрели сквозь окошечки в саркофагах на синие лица Тоо и Неждела. Возле Неджела задерживались надолго.

Я подождал, пока Дерен и Рос вернутся в свой угол.

— Капитан, а куда теперь Тоо и Неджела? — спросил Эмор.

В дверях возник Гарман. Потом разом заявились Млич и Келли. Видимо, маялись-маялись и решили сдаться вместе с керпи.

— Тоо на Кьясну увезём, — пояснил я скупо, слова не шли. — А Неджела не знаю пока. Если родственники не отпишутся, то будет так, как сами решим.

— Капитан… — Гарман таки решился мне что-то сказать.

Я кивнул ему на саркофаги.

— Прощайтесь. И больше не пытайтесь принимать решения, которые вам пока не по рангу. За погибших на этом корабле всё равно отвечаю я.

Гарман покраснел. Не разучился же до сих пор, чучело ушастое.

Я приказал Росу и Дерену идти следом и направился в капитанскую. Пусть прощаются, как умеют.

И начмеду на браслет кинул, чтобы тоже шёл в капитанскую. С Дереном просто не будет. Это уже было понятно и по лицу, и по тому тяжёлому ощущению, что шло от него. Не хватало мне ещё и этого дурака потерять.

Сначала я выслушал медика, потом — Роса. Из лейтенанта выбил, что Дерен пытался каким-то своим манером искать пропавшую на полигоне шлюпку, но Рос недолго терпел эту самодеятельность.

Дерен слушал его и хмурился. Вряд ли Рос врал, скорее, Дерен был уверен, что мог бы настоять на своём. Но дал слабину и не настоял.

Выглядел при этом Дерен скверно, а ослаб — вообще как котёнок. При всех стандартных физических показателях, какого-то активного сопротивления в нём не осталось вообще.

Стержень, что ли, какой-то погнулся? Вроде и мышечные реакции медик при мне проверил. Но я видел — и в них что-то не то.

Произошедшее подействовало на Дерена настолько угнетающе, что физически-то он в себя пришёл, а психически как бы и не совсем. И это отбивало у него желание сопротивляться нажиму извне.

Диагноз начмед не сумел поставить. Мы даже в медблок сходили всей компанией.

При подключении к диагностическим аппаратам Дерен реагировал вроде бы адекватно, но с небольшой задержкой. Словно бы сам себя включал через силу.

Но это ведь не диагноз?

Начмед, конечно, мечтал бы отправить Вальтера в госпиталь для уточнения диагноза, однако, зная мой вредный характер, не осмелился даже предложить это всерьёз.

Жизни угнетённое состояние Дерена не угрожало. Тем более что пилот уже лежал в медбоксе. И за трое суток ГКМ (главный корабельный медик) особого улучшения не заметил, пожалуй, даже наоборот.

— Ну и что делать будем? — спросил я для разнообразия у Роса, а не у медика.

— Похоронить надо, — негромко отозвался пилот.

Умный он всё-таки мужик, только озвучить это иногда забывает.

— В шестнадцать по корабельному начнём разгон, — бросил я и повернулся к начмеду. — Отпускайте Дерена на Кьясну. Под мою ответственность. Попробуем там его полечить.

Медик кивнул и ушёл восвояси.

Похоже, вот этого начмеда терпеть уже можно было. Или ещё поискать?

— Рос, иди спать! — бросил я. — На грунт со мной пойдёшь часа через четыре.

— Дерена лучше в спортзал сгоняй. Хоть что-то сгорит, — буркнул пилот, направляясь к дверям.

— Без ленивых разберусь! — огрызнулся я. — Спать, сказал!

Я вышел из медотсека и зашагал к капитанской.

Чем я мог помочь Дерену? Я сам такой же заведённый. Только я в бешенстве, а у него, понимаешь, депрессия.

Или что?

— Вальтер! — окликнул я.

Выпущенный медиком из медблока пилот направился было к себе. Когда я окликнул его — притормозил и обернулся. Но смотрел сквозь меня.

Ничего, справлюсь и с этим. Если душу можно вытряхнуть, значит, она должна втряхиваться обратно.

Открытый космос, «Персефона», четыре часа спустя

Я не ожидал увидеть столпотворение в эйнитской общине. Похороны Тоо казались мне делом тихим, семейным.

Однако проблемы возникли уже на орбите — нам не враз удалось втиснуться достаточно близко к геосинхронной орбите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Над храмом висели: крейсер разведчиков «Пламя заката», здоровенный экзотианский зэт-эспилер «Радость», принадлежащий, насколько я помнил, эрцогу Симелину. Чуть дальше болтался «Эскориал» Имэ. Выше преимущественных сорока тысяч висел гигант «Леденящий», а в нос ему дышал «Гойя»!

Оценив диспозицию, я ощутил себя шестым лишним. Что не помешало мне отжать «Радость» и втиснуться между Локьё и комкрыла.

Мне сто раз говорили, что я нахал, вот пусть теперь и лопают это сами.

Место это — моё. Я тут, в отличие от этой банды, ещё и дома.

Надо было спускаться на грунт, а Млич куда-то запропастился.

Я хотел ему кое-что на словах наказать перед спуском на Кьясну. Чтобы бдил. Уж больно много висело на орбите чужих кораблей.

Пройдя навигаторскую насквозь, я краем уха уловил обрывок стенаний чужого связиста:

—…так это же известный маньяк, капитан Пайел!

Я оттеснил дежурного:

— Это кто тут у нас маньяк?

— Извините, господин импл-капитан! Приветствую вас в свободном пространстве Содружества! Сеттинг-сержант Илин! — отчеканил улыбчивый парень в цветах дома Ильмариина.

Знал он меня исключительно по чужим рассказам, и конфуз ситуации его только позабавил.

Я посмотрел на пульт: похоже, связисты просто трепались. Активным был и маячок «Леденящего», а на пульте горело закрытое соединение с «Радостью». (Разведчики предпочитали беседы по выделенке, одно разорение с ними).

— Всей бандой обсуждаем капитана? — усмехнулся я. — Ну-ну. Я всех запомнил.

— Мягкого грунта! — отсалютовал мне весёлый сержант. — Наш эрцог уже там. Кого хоронят, не скажете? Кто такой Тоо Айниксте Иенкер?

Айниксте? Второе имя Тоо? Хэд…

И вообще, на кой Хэд Тоо было нужно второе имя?

— Как же я тебе расскажу, я ж маньяк? — Улыбнулся и чуть придавил сержанта Илина ментально. — Разве что мы и тебя переквалифицируем? Договорюсь с вашими об обмене бойцами… Пойдёшь к нам?

— Да ну! Зачем искушать вас до рукоприкладства? — рассмеялся сержант.

У него были хорошие чистые глаза. Глаза ещё не убивавшего человека.

— Хоронят моего названого брата. То, что он сделал — мне трудно вам сейчас объяснить. Это не из области физических действий. Но именно его поступок сломал начинающуюся войну с Э-лаем. Кулак сжимался уже, но линии не сошлись. И пальцы вцепились в пустоту. Извини, что путано… — Сердцу вдруг стало тесно, и я замолчал.

— Спасибо, господин капитан. Я понимаю, о чём вы.

Улыбка дежурного растаяла как первый снег. Похоже, незнание войны — это необязательно незнание смерти.

Я кивнул ему и отошёл от пульта.

Но успел услышать:

— Удачи вам по обе стороны текущего!

И тебе удачи, мальчик. В Содружестве на боевом дежурстве за пультами всё ещё мальчики. Э-лай не победил бы — раздавил это наивное воинство.

Тоо знал, за что погибает. У него не было выбора.

Я только одно сделал не так — не сумел как следует попрощаться с ним перед смертью. Но это ещё не поздно исправить там, на грунте.

Келли уже погрузил саркофаг с Тоо в двойку: медкапсулу вытащил, саркофаг всунул.

Это он мастер. И десантную шлюпку не надо расконсервировать, а то они у него уже все профилактику прошли и на прикол поставлены.

В общем, Келли — это Келли.

Я забрался на пассажирское место. За пультом сидели Дерен и Рос. Дерен справа.

Я потянулся и похлопал Вальтера Дерена по спине. Ничего, не сразу, но достучусь и до него. До себя — труднее.

Рос в моей заботе не нуждался. Сам отошёл. Это было заметно по тому, как ласково он прошёлся ладонями над интерактивом основных систем шлюпки, проверяя состояние двигателей и систем жизнеобеспечения.

Работа возвращала ему радость. Он был хорошо сделан, крепко.

Антивещество заворочалось внутри реактора, шлюпка завибрировала, окуталась дымкой силового поля и начала падать в магнитное поле планеты.