Две сестры - Эйлин Гудж

— Ну, и чем ты теперь занимаешься?

— Ничего особенного — всего лишь стараюсь свести концы с концами. — Он выдернул жесткую травинку, пробившуюся сквозь слежавшийся слой песка. — Я работал на стройке, но недавно меня уволили. Пока я кантуюсь у приятеля в Эхо-Парке и пытаюсь найти работу.

— А как же твоя музыка?

Иеремия презрительно фыркнул.

— Моя музыка? Группа, ты хотела сказать. Давай посмотрим… Вейланд работает в «Офис Макс»[66], а Мазерски отбывает срок за торговлю наркотиками. Карлсон — единственный из нас, кому повезло. Его взяли в настоящую группу. Прошлым летом они работали на разогреве у «Бон Джови» на Голливудском бульваре. Впрочем, он всегда был единственным из нас, кто мог на что-то рассчитывать.

— Ты тоже был хорош! — Старые привычки умирают медленно — она непроизвольно встала на его защиту.

Он смотрел на нее, и губы его кривились в сардонической ухмылке.

— Неужели? Должно быть, именно поэтому ни один из агентов, которые приезжали послушать нас, ни разу даже не заговорил со мной. Эй, все нормально — все эти годы в глубине души я понимал, что мне не стать знаменитостью. Так что за мечтой я перестал гоняться довольно давно.

— Значит, ты проделал такой путь, чтобы рассказать мне все это?

— Нет. Я приехал, чтобы попросить прощения. И… — Он глубоко вздохнул. — Я знаю, что не заслуживаю этого, но я хочу увидеть Беллу.

Керри-Энн крутила в пальцах монетку. Теперь она понимала, что это — не просто символический значок общества «Анонимных наркоманов». Это был входной билет. Входной билет Иеремии в ее жизнь и жизнь Беллы. И она испугалась. Откуда ей знать, может ли она доверять ему? А что будет, если он завоюет сердечко Беллы только затем, чтобы потом снова бросить ее? Только этого недоставало их маленькой девочке, особенно сейчас!

Посему она ответила с большой осторожностью:

— Это не так легко устроить, как тебе представляется.

Он кивнул:

— Да, я понимаю.

Она поморщилась, сожалея о том, что Иеремия присутствовал сегодня на собрании, когда она рассказывала о своей жизни. С другой стороны, поскольку он не имел никакого права осуждать ее, она была избавлена от презрительных взглядов и реплик, которых привыкла ожидать от других.

— Но ведь это только на время, ведь так? И она скоро вернется домой?

Наивные вопросы Иеремии вновь задели ее за живое. Как ей объяснить ему, что на это могут уйти месяцы или даже годы? И что она вообще может больше никогда не увидеть Беллу?

— На это понадобится некоторое время, — сказала она. — В данный момент все зависит от судьи.

— Значит, мы пойдем в суд. Покажем им, что у нее есть мать и отец, которые смогут позаботиться о ней. — Он явно ничего не соображал. Для него это дело представлялось столь же простым, как, к примеру, забрать потерявшегося щенка из приюта Общества любителей домашних животных.

— Все не так просто.

И Керри-Энн рассказала ему всю историю: как она боролась, чтобы вернуть дочь… как узнала, что у нее есть сестра… как Линдсей взяла ее к себе… и о том, что приемные родители Беллы хотят удочерить ее. Лицо его потемнело, когда она описала ему Бартольдов.

— Чертовы засранцы! Они что же, думают, что могут просто так прийти и забрать нашу девочку? Мы — ее родители, ради всего святого!

«Таких родителей, как мы, врагу не пожелаешь», — подумала она. Парочка проходящих реабилитацию наркоманов, нерадивая мамаша и пропащий папаша, вспомнивший о дочери через столько лет.

— Мы облажались, Иеремия. И на этот раз по-крупному, — напомнила она ему. — Если дело касается ребенка, второй шанс выпадает не всегда.

— Значит, мы сделаем то, что должны сделать. Мы будем бороться — вдвоем. — Иеремия метнул на нее полный надежды взгляд. — Собственно, я разговорился с одним парнем на собрании, и он сказал мне, что здесь запросто можно найти работу, если не слишком привередничать. Вот я и подумал, почему нет? Чем это место хуже других? А так я буду поблизости, на тот случай, если вдруг тебе понадоблюсь.

Керри-Энн старалась ничем не выдать своих чувств. Душа ее пребывала в смятении. Чего он добивается — хочет снова жить с ней или на сей раз речь идет только о Белле? Как бы то ни было, ее терзали дурные предчувствия. Она не знала, что именно ждет ее за дверью, которую он просил ее открыть. Поэтому она ограничилась лишь тем, что пожала плечами и сказала:

— Конечно. Нет проблем.

Ее ответу явно не хватало воодушевления, но, похоже, на большее Иеремия пока и не рассчитывал. Он расплылся в улыбке.

— Вот и отлично.

Они поднялись с песка, чтобы идти обратно, как вдруг Керри-Энн обнаружила, что по-прежнему держит в ладони его монету. Она протянула ему кругляш со словами:

— Не забудь забрать.

— Пусть она побудет у тебя, хорошо? — Он сжал ее пальцы в кулак и накрыл своей ладонью, заглядывая ей в глаза. — Так ты будешь знать, что я вернусь.

Керри-Энн, поколебавшись, опустила монету в карман.

Глава одиннадцатая

— Хотела бы я знать, почему задерживается твоя сестра, — обеспокоенно произнесла мисс Хони. Она смотрела по телевизору свое любимое шоу «Маркет Манор», но при этом почти не сводила глаз с часов на стене.

Керри-Энн уже давно должна была вернуться со своего собрания. Она даже не позвонила, чтобы сказать, что задержится. Просто уму непостижимо, как это один человек способен причинить столько беспокойства, сколько не под силу целой стае домашних животных.

— Думаю, что волноваться не из-за чего. Скорее всего, они с друзьями заглянули куда-нибудь после собрания. — Не успели эти слова слететь с губ Линдсей, она тут же сообразила, что понятия не имеет, как связаться с этими друзьями. Она даже не знала их фамилий.

— На ночь глядя? — Мисс Хони можно было не напоминать о том, что в Лагуне Голубой Луны в это время были открыты одни лишь бары.

— Она могла зайти к кому-нибудь в гости.

— Разве она не позвонила бы в таком случае? Насколько я помню, когда мы виделись в последний раз, указательный палец, которым набирают номер, у нее не был сломан.

Мисс Хони потянулась к коробке шоколадных конфет «Сиз», лежавшей на приставном столике у дивана. В общем-то, ей без особого труда удавалось придерживаться диеты, но по вечерам она по-прежнему баловала себя всякими вкусностями. Она выбрала конфету и сунула ее в рот, а потом нахмурилась и принялась задумчиво жевать ее. В своем розовом атласном халате и со сверкающей сеточкой, накинутой на золотистые кудри, она очень походила на одного из своих ангелочков — личного ангела-хранителя Керри-Энн. Хотя Линдсей всей душой надеялась, что дни, когда за сестрой нужен был глаз да глаз, давно миновали.

Она опустила глаза на раскрытую книгу, лежавшую у нее на коленях. Весь день она ждала возможности свернуться калачиком в кресле с новым романом T. С. Бойла в руках, но, похоже, приятное времяпрепровождение опять откладывалось.

— Керри-Энн — взрослая женщина, — напомнила Линдсей мисс Хони. — Она не обязана постоянно отчитываться перед нами, где она и что делает. Разве я звоню вам всякий раз, когда поздно возвращаюсь домой?

— Это совсем другое дело. Что касается тебя и твоего приятеля, я знаю, что с вами ничего не может случиться по определению.

Линдсей сдалась и со вздохом закрыла книгу.

— Мы с Грантом встречаемся долгое время. Теперь у нас уже не захватывает дух, когда мы видим друг друга. Но это очень удобно.

— Старая пара шлепанцев тоже удобна.

— Вы же знаете, что я всегда предпочту овчину атласу, — парировала Линдсей, всовывая ноги в свои шлепанцы и выразительно глядя на отделанные перьями марабу домашние туфли без задников, в которых щеголяла мисс Хони.

— Ну да, еще бы, — проворчала мисс Хони и потянулась за очередной конфетой.

Она вновь сосредоточилась на своем любимом древнем шоу, которое, очевидно, занимало ее намного больше, нежели интимная жизнь Линдсей.

Если бы она только знала…

В последнее время Линдсей чувствовала себя так, словно жила двойной жизнью. На поверхности царили мир и покой, а внутри у нее кипели страсти. И все из-за Рэндалла Крейга. Она частенько грезила им наяву, причем ощущения при этом были настолько яркими, что иногда она буквально чувствовала, как его руки касаются ее тела, а его губы ласкают кожу… Она видела, как сплетаются в порыве страсти их пальцы. В магазине доселе казавшиеся нудными занятия, как, например, расставить книги по полкам или оформить выставку в витрине, превратились в самые любимые, поскольку не требовали особого внимания, и она спокойно могла предаваться приятным воспоминаниям. Дошло до того, что в разговоре с одним из торговых представителей, совершенно обычным, ничем не примечательным мужчиной, Линдсей вдруг обнаружила, что настолько взволнована видом золотистых волос у него на запястье, так похожих на те, которые она видела у Рэндалла, что совершенно потеряла нить разговора. Покраснев, как маков цвет, она была вынуждена попросить его повторить названия новых книг.