Рок небес - Мэри Робинетт Коваль

Да что мне, черт возьми, сделать, чтобы ты увидела, что я добросовестно делаю свою работу?

Флоренс развернулась в воздухе лицом ко мне. За ней по дуге тянулась нить.

– Ты все еще не понимаешь. Злилась ли я, что Хелен выпнули? Да. Но спроси себя, почему ЦУП решил убрать с миссии именно тайваньского штурмана, а не белого?

Я открыла было рот, чтобы возразить, но мне ничего не приходило на ум, так что я просто висела с разинутым ртом.

– Я… я понимаю. Но там были и другие причины, помимо того факта, что Хелен не белая. Для пиара мы с Паркером должны были оказаться на одном корабле.

– Ну конечно. Давайте придерживаться этой теории.

Флоренс коротко кивнула.

– Слушай… если бы дело было именно в этом, они бы избавились от Леонарда при первом же намеке на неприятности.

– Совсем беда, – Флоренс взглянула на Леонарда. – Ты ее слышишь?

– Слышу.

Возможно, так я просто пыталась отвлечь внимание от себя. Не знаю.

– Вы ведь знаете, что это правда. Я к тому, что де Бер из кожи лез, чтобы это случилось.

– А почему не ты? М-м? – Леонард сложил газету вдвое, вчетверо, потом еще раз и еще. Каждый раз он проводил по сгибу ногтем большого пальца. – Почему именно я стал «участником заговора», а не ты?

Конечно, я знала ответ. Леонард был чернокожим.

– Ладно. Я понимаю, куда ты клонишь. – Ладони у меня вспотели. Я засунула их поглубже под мышки. – Но ведь ты все равно попал в состав экспедиции. Ты здесь. Разве нет? Значит, никто из нас не обязан быть идеальным.

– Но твое несовершенство у тебя в голове, – Леонард протянул руку, – а мое – вот оно.

– Я не… – 21, 34, 55, 89… Дело было не во мне. Флоренс только что об этом сказала. Это не несовершенство. Ты блестящий специалист и как никто заслуживаешь быть здесь.

– Вот только чем они заставляют нас заниматься? – Флоренс склонила голову: – Чистим переборки. Драим туалеты. Готовим. Стираем.

– Ну, это мы все делаем. Я тут чинила унитаз…

– Эльма, замолчи, – Леонард скомкал телетайпную бумагу: – Ради всего святого, замолчи.

Сердце у меня билось уже с космической скоростью, а на шее под волосами выступили теплые капли пота. Леонард ведь даже голоса никогда не повышал.

– Я просто…

– Я стараюсь помнить о том, что ты хочешь как лучше. Но прямо сейчас я не могу слушать торжественные заверения белой женщины с добрыми намерениями. У меня нет сил тебя переубеждать, равно как и притворяться, будто бы я счастлив и доволен своей жизнью.

– Прости, – я впилась пальцами в бока: – Прости. Я ведь только пытаюсь помочь.

– Помочь? – Флоренс сложила шитье. – Ты можешь помочь, если заткнешься вместо того, чтобы демонстрировать откровенное невежество.

Терразас хмыкнул.

– Ты так говоришь, как будто она де Бер. Если вы вдруг не заметили, уборка корабля входит в наши обязанности.

– И ты туда же? А ты приглядись в понедельник к списку дежурств. И попробуй мне сказать, что в нем нет никакой несправедливости, – она засунула шитье в сумку на талии: – А теперь прошу меня извинить, мне нужно идти в прачечную.

Это уже просто смешно. На корабле нас было всего семь человек. У нас не было уборщика, который делал бы все это за нас.

– Но мы все занимаемся уборкой. Это часть технического обслуживания.

– Да, – Леонард ударил сложенной газетой по ладони: – Да. Мы все занимаемся уборкой. Но вы все выполняете и другие задачи, связанные с обслуживанием корабля. А мы с Флоренс – нет.

Рафаэль сказал:

– Он прав. Леонард проходил подготовку, чтобы помогать мне в техработах, но ЦУП каждый раз пихает в список дежурств Эстевана, который сам учился у Леонарда.

Терразас повернулся к нему, удивленно подняв брови.

– Я думал, тебе нравится со мной работать.

– Нравится, – уши у Рафаэля залились краской, – но дело не в этом. Этим должен заниматься Леонард.

– Спасибо.

Леонард хмуро взглянул на смятые страницы.

Я повернулась к Рафаэлю и Терразасу. Уж не знаю, чего я от них ждала. Заверения в том, что я вовсе не ужасный человек? Подтверждения того, что все-таки ужасный? Лицо у Рафаэля было таким уставшим, словно он весь день провел в лаборатории нулевой плавучести. Он сжал губы, повернулся к Терразасу и улыбнулся. Вроде бы. Во всяком случае, уголки рта у него поползли вверх.

– Ты хотел, чтобы я что-то выучил. Что там была за песня?

Дышать было больно. Я закусила щеку. А потом развернулась, оттолкнулась и вылетела в коридор.

И поскольку я все-таки была профессионалом, то успела добраться до гравитационного туалета в кольце, прежде чем меня вырвало.

* * *

Из туалета я поднялась по коридору к коммуникационному модулю. Я сочла, что шансы обнаружить там Паркера или Камилу невелики, и мне правда повезло: в модуле было пусто и темно. Закусив нижнюю губу изнутри, я на минуту зависла в дверном проеме. Здесь был телетайп. Ниточка, связывавшая меня с Натаниэлем. Мне хотелось ему все рассказать, но еще мне не хотелось его тревожить. Но ведь… я обещала быть с ним честной, и тот факт, что нас разделяло 97 миллионов километров, не отменял моей клятвы.

Я пролетела в проем и подплыла к устройству, заняв удобное для работы положение. Вытянула ноги и зацепилась ими за поручень, чтобы оставаться на месте.

Книги Киплинга у меня с собой не было, поэтому я использовала слово, которое мы использовали в прошлый раз. «Носорог».

щцэв яяыячя зхы улупсыс. пахупмх кн эшфющо. хи дци, ъстиэююи, пщфиш ввгяно с «ющуравх», е чявсэящ цьяьлъсох щяо тэясотэг ф ябхеыфюм. шцюрнбф тыхэвш гхпа. р фцщсыг, дгю еюц нхы хреъя ясфсфл, х эхрм овс ьявумвыс. н аюхыэ агффюеыб ъгчщь-хы ясуншюп юухоюр ъ уафррх. вхмдсб в ачх рыбьгшнэс юцсв ддтфяугб. м шэгл, гл рт аюетбшый, юю фнэ дгчг, зхы р виоц юд кгюп эсбфчсчюпсо, зыьциъ гхдм дбтыыюлян. ьсуцв, шыгп ди игхй-игхй? юрзтпбя, кгю рт аюеяяалявп. дычх. знуэс щцэв ясъ рт бтгшя. эи щяуц ьятиэщвя, дгю унюмыт овс ьбюлюжюзхью утфгомбэс. ъя п е ьяавсых, тэстзн. р виоц юд кгюп эсбфчсчюпсо хыьмны аюхыэг, ъяя юдткрон.

Перевод:

Меня только что вырвало. Впервые за миссию. Ты уже, наверное, видел статью о «Сигнусе», в которой упоминают мою проблему с тревогой. Леонард поднял тему. Я думала, что все это давно позади, и меня это потрясло. А потом разговор каким-то образом свелся к ругани. Сейчас я уже нормально себя чувствую. Я знаю, ты не поверишь, но сам факт, что я тебе об этом рассказываю, должен тебя успокоить. Может, хотя бы чуть-чуть? Надеюсь, это не повторится. Боже. Давно меня так не рвало. Не могу поверить, что раньше это происходило регулярно. Но я в порядке, правда. Я тебе об этом рассказываю только потому, что обещала.

Дорогой Натаниэль!

Новости с Земли приходят порой весьма мрачные. Мне ужасно жаль людей, которые пострадали