На взлёт! (СИ) - Голотвина Ольга Владимировна

– Не верю разбойникам. Сейчас они слушаются Горелого, пока тело вожака не остыло. Но уверен, что уже ночью они наплюют на завещанье и начнут грызню за власть. И утром новый главарь пошлет свою свору нам вслед. Надо предупредить капитана. Уходим. Сразу. Лишь бы грифон смог встать на лапы. Не на крыло, хоть на лапы бы...

– И тебе не удастся отдохнуть? – с досадой откликнулась женщина.

У нее болела голова, ныла скула, куда угодил кулак Мемеда, ноги были исцарапаны в кровь ветвями, но она не думала о себе.

– Не хочу отдыхать. – В голосе Райсула зазвучали иные нотки. – Знаешь, чего хочу?

– Не знаю, – солгала Фантарина, которая кожей чувствовала его желание.

– Тебя хочу. Прямо здесь. Но нельзя. Надо спешить к капитану и Раскату.

– Ничего, – без тени кокетства ответила Фантарина. – Я от тебя никуда не денусь. Буду твоей, когда скажешь.

– Я-то скажу, – пообещал Райсул. – Много раз скажу.

ОЖЕРЕЛЬЕ-V. МЕЧТА

1

При имени его любой храбрец

Бледнеет под загаром, как мертвец.

Он правит, изумляя без конца,

И властным словом леденит сердца.

Но что за власть, чей беззаконный ход

Понятен всем, так вс е х к себе влечет?..

... Удачи блеск, умение в борьбе

Чужую слабость подчинить себе.

(Д. Г. Байрон)

– Беспалый, хоть ты ему скажи!

– А чего – Беспалый? Я что, меньше прочих жить хочу? Я Свену под руку соваться должен? Сам ему скажи!

– Но ты же вчера горланил: самое время на добычу идти, а Свен засиделся в Горячих Ключах!

– Горланил... ну горланил по пьяни! Да и что я такого сказал-то? Все парни рычать готовы: чего адмирал не ведет нас на добычу? Кончилась зима, купцы в путь двинулись – кому их щипать, если не нам? Корабли починены, лескаты отдохнули, люди в бой рвутся. Рычат, как звери! А адмирал команды не дает. Влюбился, понимаешь ли!

– А ну, язык поставь на якорь! Свен не любит, когда про него разводят бабьи сплетни.

– Ах, сплетни? Так я не буду сплетни разводить! Буду прямо говорить, что Свен тайком ходил на иллийскую сторону, чтобы понюхать цветочки в саду у бургомистра Аква-Бассо. И на тамошнюю ратушу полюбоваться.

– Беспалый, заткнись, не то в зубы дам! Без тебя тошно. Разговоры мутные ведешь, а со Свеном потолковать боишься. А ведь ты погонщик на «Красном когте». Кому с ним поговорить, как не тебе?

– Кому? А вот ей! – Беспалый толкнул собеседника локтем в бок и указал на женщину в мужской одежде, что шла в их сторону по городской улочке.

Горячие Ключи – город не из маленьких, улицы всегда полны народа. Причем народа шумного да буйного, потому как зимовали здесь летучие корабли, по большей части пиратские. Озеро здесь большое, теплое от подземных источников – лескатам не хуже, чем в Лазурном море, так почему же не перезимовать? По негласному обычаю, пираты не трогают в это время мирных небоходов, и даже старые враги, встречаясь в Горячих Ключах, делают вид, что не замечают друг друга.

Обычно улицы тут многолюдные да веселые, особенно зимой. Но и сейчас хватает лихих парней со шпагами у пояса и метательными ножами за голенищами. Семейные горожанки стараются сидеть по домам, а веселые девицы в платьях с глубоким вырезом, где так и пляшут грудки, бродят по городу, стреляя глазами налево и направо, выискивая очередного дружка.

Но та, на которую Беспалый взглядом указал приятелю, не относилась к девицам подобного сорта. И даже не потому, что одежда ее была скромна: мужские штаны, высокие сапоги, белая рубаха завязана тесемками под горло. Во всем облике ее было нечто такое, из-за чего самый отчаянный бродяга не решился бы облапить ее на ходу.

Женщина не была красавицей по виктийским меркам, Огненно-рыжие волосы, небрежно заплетенные в косу. Ястребиный, хищно изогнутый нос. Острый волевой подбородок. Глаза, полные золотистого света. Виктийцы предпочитали сильных, статных женщин с мягкими чертами лица, спокойным взором и тихим нравом. А эта орлица, хоть и сильная, кротостью явно не отличалась. Унаследовала неистовый нрав матери-иллийки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Здравствуй, Гьера, дочь Вильдигарда, внучка Станхельма, – приветствовали ее столпившиеся у крыльца мужчины. Полным именем назвали, проявили уважение.

Гьера улыбнулась в ответ. Верхняя губа чуть обнажила ровные белые зубы... не прельстительной, а опасной казалась молодая женщина.

Она не поднялась на крыльцо, не отделалась легким кивком. Нет, она остановилась и поприветствовала каждого из них – без полных имен, дружески. А плечистого пожилого бородача с кожаной повязкой на левом глазу спросила заботливо:

– Как твоя рана, Кутберт? Подживает плечо? Сумеешь ли удержать штурвал? Будет обидно, если «Медвежья лапа» уйдет в рейд без такого рулевого.

– Я-то удержу, – горько откликнулся Кутберт. – Я-то не подведу. Да вот беда: пока «Медвежья лапа» соберется в боевой рейд, не то что рана заживет – параличный бегать научится. Мы ждем, а Свен молчит, не дает команду на взлет!

– И верно, – из-за чужих спин подхватил Беспалый. – Парни злые и голодные, за зиму просадили золотишко, теперь аж рычат, так в небо хотят, с купцами переведаться! Спросила бы ты брата: когда в полет?

– Спрошу, – серьезно и сочувственно ответила Гьера. – Разве я не понимаю, как худо орлам без добычи? Разве можно таких удальцов на земле держать?

Тут кто-то не сдержался, вякнул неосмотрительно:

– А правду ли говорят, что Двужильный потому засел в Горячих Ключах, что влюбился в жену бургомистра Аква-Бассо? И что оттуда и туда письма ходят?

Все притихли, ожидая взрыва: сестра Свена была быстра и на язык, и на руку.

Вопреки ожиданиям, Гьера ответила мягко:

– Не будем, парни, сплетни про адмирала распускать, пусть этим занимаются старухи. А попросить за вас – попрошу.

Взбежала на крыльцо и исчезла за дверью.

Глядя ей вслед, Беспалый сказал негромко:

– Толковая баба.

Все согласно закивали, а Кутберт добавил:

– И надежный командир.

2

То, что видишь изо дня в день, не вызывает подозрений.

(«36 стратагем», древнекитайский военный трактат)

Свен Двужильный, прославленный пиратский адмирал, оторвался от чтения письма, сунул листок дорогой голубоватой бумаги под развернутую на столе карту и обернулся к вошедшей в комнату сестре.

Та, не поздоровавшись, остановилась у порога и, насмешливо прищурившись, принялась разглядывать брата.

Всем они были схожи. Горбатый птичий нос, рыжие волосы, золотистые глаза, выдающийся вперед подбородок. Но себя Гьера не считала красавицей, а брат был красив. Мужественное, дерзкое лицо. Как обернулся, а?! Движение грациозного хищника! Как сверкнула в солнечном луче одна из оранжевых янтарных серег-рыбок! Все небоходы Антарэйди знали эти серьги (правда, большинство лишь понаслышке) и называли их «Свеновы акулы».

В который раз Гьера вздохнула: почему она родилась сестрой этого великолепного мужчины? Почему нельзя отбить его у всех женщин на свете и рожать ему сыновей?

Нельзя. Брат. Ищи, Гьера, себе героя, чтобы был не хуже Свена...

Горько усмехнувшись, молодая женщина шагнула к столу, возле которого стоял брат, и уселась на широкий табурет.

– Спорю на делер, что угадаю, чье письмо ты сейчас читал.

– Побереги делер, – жестко, одними губами усмехнулся Свен, – и не суй нос в мои дела.

– Как скажешь, – покладисто согласилась женщина. – Тогда я суну нос в наши общие дела. Когда эскадра распахнет крылья?

– Когда я велю. – В голосе адмирала звучало: «И закончим этот разговор!»

Гьера предпочла не услышать того, что не произнесено вслух. Сказала мягко: