Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков - Александр Иванович Яковлев

отправлен служить в Иерусалим и задержался в дороге. На службе в Киево-Печерской Лавре молодых монахов утешил и ободрил сербский митрополит Михаил, который «много и одушевленно говорил о значении ученого монашества для России, славянства и всего Востока, о борьбе православной культуры с языческой европейской, о необходимости деятельного единения православных Церквей…» (102, кн. 1,с. 117). Умиленный и обрадованный, с благословением митрополита Михаила отправился молодой монах в дальнейший путь.

В Холме для него открылось большое поле приложения сил, простор для педагогической, просветительской и миссионерской деятельности, которая увлекла иеромонаха Антония. Его родные были крайне взволнованы таким назначением, но, когда Павел Павлович Храповицкий приехал навестить сына, то не только не увидел в нем никакой подавленности, а с удивлением отметил воодушевление. Когда же назначенный ректором академии архимандрит Антоний (Вадковский) поспешил вернуть в Петербург талантливого молодого соименника, тот испытал не только радость, но и некоторое огорчение. Знание проблем этого окатоличенного края позднее пригодится ему.

В 1886–1889 годах иеромонах Антоний исполнял обязанности доцента по кафедре Ветхого Завета и инспектора Санкт-Петербургской Духовной Академии. Преподавание и воспитательная работа со студентами отнимали много времени. Были подготовлены к печати статьи – «О правилах Тихония (Донатиста) и их значении для современной экзегетики» и «Толкование на книгу пророка Михея». В последней, написанной по поручению академической корпорации, иеромонах Антоний утверждал единство Ветхого и Нового Завета. Молодой инок пылко пропагандировал идею монашества среди студентов, и число иноков росло. Он часто служил в академическом храме и других петербургских церквах и быстро приобрел известность. Сил и энергии хватало для участия в деятельности общества религиозно-нравственного просвещения, и в здании Городской думы иеромонах Антоний читает доклады богословского содержания. В церковных и светских журналах появляются его статьи с подписью С. С. Б. (служитель слова Божия). Происходят важные знакомства – с великим пастырем, отцом Иоанном Кронштадтским, с видным петербургским сановником В. К. Саблером, профессорами С. А. Рачинским, О. Ф. Миллером, философом В. С. Соловьевым. Подвижническое служение кронштадтского батюшки и сама необыкновенная личность отца Иоанна оказали сильное влияние на иеромонаха Антония. Очевидно, это послужило основой для его будущего курса пастырского богословия. Правда, поначалу ревностный монах отнесся к мирянам недостаточно внимательно, но вскоре осознал свою ошибку. Постепенно иеромонах Антоний оказывается причастным к деятельности узкого слоя духовной и светской православной интеллигенции, не желающей довольствоваться существующим положением, а стремящейся к развитию духовной жизни в России.

Да, развитие необходимо, соглашался он, но тут же строго спрашивал, каковы цели развития и пути достижения поставленных высоких целей. Цели, чуждые Православию, методы, несогласные с Божиими заповедями, были не по нему. Так, несмотря на дружеские отношения с В. С. Соловьевым, отец Антоний опубликовал статьи «Подделки В. С. Соловьева» и «Ложный пророк», в которых защищал Православную Церковь от нападок знаменитого философа и обличал его отклонения от истины, склонности к полонофильству, юдофильству и космополитизму, воспевание папизма: «…имея столько действительных талантов, автор глубоко унизил их желанием представить собою и такие совершенства, коих у него не было, то есть своим постоянным ломанием, ложью и притворством…» (102, кн. 1, с. 140). Резкий тон обличений порожден столько же пылким характером автора, сколько и его искренним негодованием.

Именно в это время молодой монах начинает разрабатывать вопрос, озадачивший его еще в детские годы, – вопрос о патриаршестве. Он быстро пришел к убеждению, что упразднение Петром I патриаршества есть тяжкая рана Русской Церкви, что необходимо восстановление канонического строя церковной жизни, которое должно положительно отразиться и на развитии русского народа. В этом его решительно поддерживал архимандрит Михаил (Грибановский), и оба друга решили сделать все возможное для восстановления в России патриаршества.

В 1889–1890 годах отец Антоний в сане архимандрита исполнял обязанности ректора Петербургской семинарии, а осенью 1890 года был назначен ректором Московской Духовной Академии. Удивление вызывал возраст ректора, но не его признанные достоинства. К 27 годам отец Антоний стал одним из лучших знатоков церковного и богослужебного устава, внимание привлекли его научные статьи и блестящие проповеди, немалый авторитет он получил своей церковно-общественной деятельностью, а степень его иноческого влияния далеко превосходила влияние его старших собратьев. По его инициативе в 1892 году начинает выходить академический «Богословский вестник». Правда, авторитет столь молодого ректора иные подвергали сомнению, но отца Антония решительно поддерживал митрополит Московский Леонтий (Лебединский), узнавший его еще в Петербурге мальчиком-жезлоносцем. Управление молодого ректора многие в профессорской корпорации МДА считали жестко авторитарным, но сам архимандрит Антоний руководствовался новым академическим уставом 1884 года, который значительно ограничивал внутреннюю свободу духовных академий.

По мнению протоиерея Георгия Флоровского, «он не был исследователем, не был ученым. Но у него всегда были свои мысли, и мысли живые, и у него был особый дар их передавать или внушать. Он был почти что сверстником своих учеников, и это сразу же вводило какую-то совсем особую интимность в его педагогическое обращение и действие. И у него был свой целостный замысел и план церковного действия или воздействия» (191, с. 427–428). Искреннее, самоотверженное служение архимандрита Антония встречало отклик у его воспитанников: «Мы жили, согретые его любовью и лаской. Он впервые, может быть, для многих из нас раскрыл нам смысл православного пастырства как любовного и самоотверженного приятия в свою душу своей паствы…» (цит. по: 191, с. 428).

Ректор не ограничивался обязательными часами лекций, он не жалел своего времени и стремился передать учащимся все, почитаемое им важным и полезным. Так, в октябре 1893 года архимандрит Антоний произнес перед студентами внеклассную лекцию «Пастырское изучение людей и жизни по сочинениям Ф. М. Достоевского». С литературной, философской, но прежде всего с нравственной точки зрения он анализировал перед студентами глубины творчества великого писателя: «Достоевский раскрывает в своих сочинениях стройное и весьма полное миросозерцание: все разнообразнейшие частности жизни и мысли, нескончаемой вереницей проходящие пред его читателем, проникнуты одною нравственною идеею. В начертаниях бесчисленных типов из самых разнообразных областей общественного быта – от схимника до социалиста, от младенцев и философов до преклонных старцев, от богомолок до блудниц – Достоевский не пропускает ни одной картины… не привязанной так или иначе к своей идее… чтобы успеть высказать миру желаемые слова. Томимый жаждою этой идеи, он не успевает усовершать свои повести с внешне-художественной стороны… Читать Достоевского – это хотя сладостная, но утомительная, тяжелая работа…» (11, с. 249). В то же время нельзя не отметить чрезмерной страстности владыки Антония в признании безусловно великого писателя истинным выразителем христианских идей и учения Церкви: «Прежде всего Библия, потом церковный устав, а на третьем месте Достоевский», – даже утверждал он (13, с. LXII).

Пылкая ревность