Сила нашего притяжения - Фил Стэмпер

она может дать людям то, что они так долго упускали из виду благодаря дурацким потугам НАСА и «Стар-Вотч».

Когда сюжет с Бренданом подходит к концу, какое-то время ничего не происходит, и я замечаю, что количество зрителей немного падает. Сейчас, благодаря множеству ранних репостов, нас смотрит в прямом эфире около 1,3 миллиона человек.

На экране появляется Кармела, и я не могу удержаться от улыбки.

– Я даже слегка завидую тому, что мама имеет возможность работать с ней целыми днями, – вздыхает Леон.

– Я тоже. Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы у нее был собственный аккаунт на «Флэш-Фэйм».

Мерцание, исходящее от экрана, освещает лицо Леона, и меня накрывает сильное желание наклониться и поцеловать любимого. Порыв такой сильный, что даже руки начинают ныть и становится трудно удерживать телефон. Непроизвольно моя кисть опускается. Леон забирает у меня телефон и придвигает стул ближе, не отрывая глаз от экрана.

Я складываю руки на коленях, не понимая, как себя дальше вести и насколько близко можно к нему придвинуться.

А затем его плечо вдруг касается моего. Мимолетный контакт, но я вздрагиваю. По моему телу пробегает озноб от легкого прикосновения к сильному телу Леона. Я мягко льну к нему, наслаждаясь моментом долгожданной близости.

Когда трансляция переключается на следующее видео, он откидывается назад, держа телефон одной рукой. Другой же обхватывает меня за плечи, и я прижимаюсь к нему так сильно, насколько позволяет моя комично-огромная шляпа. Внезапно его запах снова щекочет мои ноздри – и я вновь переношусь мыслями в комнату отеля, вспоминая, как мы лежали там, свернувшись в объятиях, его губы касались моей шеи, а моя ладонь – его щеки.

– Она великолепна, – говорит Леон. – Мама часто рассказывала мне, как Кармела разносила команду астронавтов в пух и прах, закидывая невыполнимыми задачами, будто опытный игрок кручеными мячами.

– Ну, судя по всему, с моим отцом ей справиться не удается. – Я насмешливо закатываю глаза, но он бросает на меня серьезный взгляд.

– Зря иронизируешь. Я слышал, как мама жаловалась папе, что НАСА рассматривает возможность поменять их местами – чтобы твой отец управлял «Орфеем-5» вместо «Орфея-6».

– Подожди, – протестую я, – мой отец не будет пилотировать никакие корабли.

– Кэл, если очередь дойдет до «Орфея-6», то твой отец отправится на Марс. В этом нет никаких сомнений.

Я откидываюсь назад и впиваюсь взглядом в нависший над нами купол небес. На нем виднеется тонкий серп луны, и я внезапно чувствую, как меня охватывает смятение. Будто все мое тело истыкали булавками. Становится тяжело дышать, я ощущаю себя таким маленьким, а Марс кажется таким далеким. Без преувеличения – очень далеким.

Пятьдесят лет назад, когда мы высадились на Луну, на этих же самых лужайках сидели десятки астронавтов, их жен и астродеток. И глядели на то же самое небо. Луна, наверное, казалась им невероятно далекой. Буквально недостижимой. Но мы сделали это тогда и повторим снова.

– Я, кхм, никогда не рассматривал такой вариант. Ты беспокоишься о том, что твоя мама отправится в полет?

– Не совсем. Просто странно, что ее не будет целых два года. Ну, ты понимаешь, это не совсем нормально, так надолго расставаться с семьей, и когда она вернется, я, наверное, окажусь… в каком-нибудь другом месте. Буду заниматься чем-то совершенно иным.

Спустя несколько минут перерыва начинается видео с Кайлом. Он начинает подробный рассказ о конструкции взорвавшейся антенны.

– Вы вряд ли об этом слышали, но предполагалось, что антенна будет многоцелевой – как вы знаете, она бы нам очень пригодилась для приземления, но также могла предоставить наиболее точные показания погоды на сегодняшний день. Мы бы вывели ее на орбиту Марса примерно за три-шесть месяцев до прибытия туда астронавтов, и это дало бы нам более ясное представление о метеорологическом состоянии планеты.

Я заглядываю в правый нижний угол телефона и, не удержавшись, восторженно хлопаю Леона по руке.

– Четыре миллиона зрителей! И число продолжает расти. – Правило стримов гласит: если просмотров больше, чем подписчиков, значит, вы всё делаете правильно. А у меня вышло совсем правильно.

За углом слышится шорох раздвижной двери, поэтому я быстро прячу шампанское под сиденье. Но это всего лишь Кэт. В ее телефоне эхом отзывается голос Кайла, а на лице красуется совершенно потрясенное выражение.

– «Нью-Йорк Таймс» поделились вашей ссылкой в «Фейсбуке», – с ходу объявляет она. – Похоже, что и Си-эн-эн тоже, и еще кое-кто, но я не успеваю за всеми уследить. К тому же сами видео такие интересные.

– Я понимаю, почему ты так считаешь, – говорит Леон. – И почему мы с Кэлом так думаем, но с какого перепуга этот эфир должен взволновать среднестатистического американца?

– Да ладно тебе, Лео, нам так не хватало настоящей информации, что люди по ней просто истосковались. – Она улыбается. – «Стар-Вотч» развлекают людей, но никому не нравилось, когда НАСА пыталось делать то же самое. Никто не пишет научно-фантастические рассказы, чтобы транслировать пустые сплетни.

– А как же люди вроде Джоша Фэрроу? Они этого не понимают, – не соглашаюсь я. – Собственно, никогда и не пытались. Мои видео всегда были лишены пустой шелухи. Я заработал кучу подписчиков, освещая выборы, хотя большинство ребят даже не достигло нужного возраста для голосования. Людей волнует подобная информация, но ее трудно отыскать за всякими кликбейтными заголовками и фейковыми новостями. – Секунду я молча смотрю на Кэт. – Мне просто не хочется, чтобы НАСА из-за этого развалилось.

Кэт садится рядом с нами. Я протягиваю ей бутылку, и подруга делает глоток. Наклонившись вперед, она вытирает пролившееся шампанское со своего подбородка. Мы досматриваем выступление Кайла, а затем сидим в полной тишине, пока техник-ракетчик излагает различные теории о причинах взрыва и аргументы в пользу того, почему ничего подобного не может произойти при запуске корабля с экипажем.

– Надеюсь, этого достаточно, – вздыхаю я, когда все видеоролики подходят к концу. Никто мне не отвечает, ну и ладно. Ребята наклоняются ближе, когда на экране появляется мое лицо.

На нем все еще играет легкая улыбка, и в целом вид у меня несколько самоуверенный, но в этом есть некий элемент реализма. Чем меньше репетиций, тем лучше – даже если я вообще никогда не репетирую. Так получается более естественно.

Более резко, эмоционально и искренне.

– Это наше обращение, – говорю я. – НАСА – отличная организация, хотя иногда в ее истории случались сложные периоды, мы все это знаем, – но благодаря «Стар-Вотч» и нескольким сотрудникам отдела по связям с общественностью все превратилось в натуральный цирк. Да, у нас здесь хватает драматизма. Это соревнование, это постоянный стресс, и здесь столько разных людей, что они обязательно будут вступать в перепалки на вечеринках. Но игнорировать в этой миссии все хорошее, сосредоточившись лишь на плохом, – безответственно и, честно говоря, не по-американски.

Если вам небезразличен этот проект, покажите это прямо сейчас. На моей странице есть ссылка со всеми необходимыми инструментами, чтобы ваш голос