Журнал «Байкал» 2010–01 - Владимир Гармаев

I

Нежная кукушка прилетелаиз страны далекой Мон.Персиковое дерево запело.Бирюзою светит небосклон.

II

У моей любимой в тихой песнеесть простые нежные слова.Слух они ласкают, мое сердце,и от них кружится голова.

III

Я храню как тайну с милой встречи.Никому открыться не могу.Знают путь мой только зимний вечери следы на белом, на снегу.

IV

Никому я не открою тайны.Лики будд глядят сквозь времена.Как уйти мне снова из Поталы в час,когда восходит первая луна.

V

Никому я тайны не открою.Нежно милой светится лицо.И любовь моя всегда со мною —это я, Ригдзин Цаньян Джамцо.

Пообедав в зале диссертаций, пошел в Ленинку, где часа два провозился в каталогах, выписывал зарубежные издания о Миларайбе и тибетской поэзии. Издание Боссона «Монгольская версия намтара Миларайбы» оказалось недоступным. Taipei, если это Тайвань, не подлежит международному книгообмену. По международному каталогу выяснилось, что это издание есть в библиотеке Конгресса и Беркли (США).

В пять часов — у м. «Площадь революции» — встреча с Н. М. Поехали на речном трамвае, сошли на Университетской. Поднимались вдоль трамплина. Высоко, по песчаной дорожке. Со смотровой площадки на Ленинских горах обозревали Москву. Линия закатного света, ближняя часть в тени, дальняя — на свету. Сталинские высотки, шпага Останкинской башни… Долго сидели у фонтанов. Игра воды успокаивает. Закрыв глаза, слушаешь шелест падающей воды. Эта аллея — одна из самых ухоженных в Москве. Растут южане — кипарисы с мягкой можжевеловой хвоей, северяне — сумрачные строгие ели. Газоны еще не зацвели. Здесь любимое место Н. Можно условно составить список семи чудес Москвы. Это, помимо Университетской аллеи, Большой театр, Собор Василия Блаженного, Ленинка, Останкинская башня, переулки старой Москвы, Малая Бронная с Патриаршими прудами…

Восточные импровизации

I

Идет караван к Алашани.Пески, саксаул, солончак.От жажды спирает дыханье,и боль отдается в висках.

Давай отдохнем хоть немногов тени нам приснившихся рощ.Пусть будет короткой дорогаи долгим нечаянный дождь.

О путь от колодца к колодцу,и ноша верблюдов тяжка,и вслед уходящему солнцувздымаются горы песка.

II

Глоток колодезной водыв песках, как милостыня божья.И снятся райские садыв объятьях желтых бездорожья.

И снится на закате дня,что мир стал призраком и эхом.И всадник падает с коня,шепнув лишь: «Ом мани падме хум».

Но надо верить в тайный знак,в путь от рассвета до рассветаи сделать шаг, последний шаг,чтобы припасть к снегам Тибета.

9.5. Воскресенье.

Утром у Н. М. читал Галактиона Табидзе в переводе Вл. Леоновича (грузинское издание).

Пример звукописи:

изваять — увы — из звукаВас, о Ваше совершенство.Или строка из стихотворения об убитой косуле:и тот ветер оставил мне плети,и с детства в сердце ношу я пулю.

Подарил Баратынского и Эдгара По. Вечером поужинали в кафе «Птица» (цыплята табака) и очень хорошее вино (сухое). Вышел у Большого театра, взял по членскому билету Союза писателей СССР два билета на спектакль «Ангара».

Постоял в живом ожерелье детей, у фонтана, где плавали шары, голубые, красные. Фронтовики сидели на скамейках, все при орденах, одна женщина в военной гимнастерке показывала фронтовые фотографии, транспаранты — Северо-Западный фронт, такая-то дивизия. Слезы радости, солнечный день. Фонтан играющей воды — символ ощущения людей в День Победы. Одна маленькая девочка протянула букет цветов сидевшему одиноко фронтовику с колодками орденов. Он очень обрадовался, расцеловал её.

В гостинице пообедал, погрузился в уединение. Звонил П. Кошелю, он занят: нянчится с малой.

У фонтана Большого театра, 9 мая

Фронтовиков сверкают ордена,всплеск радости сквозь боль воспоминаний.Я понимаю в этот день, страна,как высока цена твоих страданий.

Тем мне дороже долгий смех детей,тем ярче свет серебряный фонтана.И шар плывет воздушный по воде,не ведавший о бурях океана.

Три красных

В небесах светит солнце красное.На земле есть площадь Красная.В календаре есть день красный.10.5. Понедельник.

Пошел в ИВ АН. Сначала зашел к А. Соловьеву, несмотря на свою «несуетность», он весьма деловой.

В кабинете Ю. Н. Рериха позанимался часа два, с каталогом. Здесь святая святых советской буддологии. Тибетские танка, привезенные Ю. Н. Р. из Индии, где он жил до возвращения на родину, и вывешенные на стенах кабинета, создают особую ауру для работающих здесь ученых. Просмотрел все каталоги, выписал свыше тридцати названий в основном на иностранных языках. Привлекла внимание книга Эрэнжэна Хара-Давана, изданная на русском языке в Белграде в 1929 году. Называется «Чингис-хан как полководец и его наследие. Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII–XIV вв». Законспектировал содержание. Также показалась любопытной статья Гинс Г. К. «Монгольская государственность и право в их историческом развитии». Харбин, 1932 — «Вестник Китайского права», № 3, с. 5–53. Вроде это не имеет отношения к буддологии как таковой, но мне интересно. На это тоже уходит время. Востоковеды считают, чтобы добиться успеха, надо брать узкую тему и бить в одну точку. У меня так не получается: все время растекаюсь мыслью по древу.

Как известно, каталог —вещь в науке нужная.Это знания порог,дверца, в храм ведущая.Для поэта — баловня небеспеснь неблагодарная.А для м. н. с. —штука благодатная.

Переговорили с Ю. М. Парфионовичем, он ведущий тибетолог. Им изданы в русском переводе с тибетского «25 рассказов Веталы», «Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо)», известная у монгольских народов как «Улигер-ун далай». Выходит на английском языке «Письменный тибетский язык», с некоторыми изменениями. Под его редакцией с участием Б. В. Семичова, Б. Д. Дандарона в 1963 был опубликован «Краткий тибетско-русский словарь». Теперь на очереди издание десятитомного четырехязычного словаря Ю. Н. Рериха.

Встретился с Колей Калашниковым, моим приятелем по московской аспирантуре, сейчас работающим в ИВ АН, отделе Юго-Восточной Азии. Вместе с ним прошлись по «злачным местам» — пивнушкам. Коля, насколько я знаю, большой их любитель и знаток.

В Чистых прудах, слегка разгоряченный пивом и настроенный на лирическую волну, решил угостить московскими печеньями лебедей — парочку ослепительной белизны. Но самец расшипелся, было скользко, и я чуть не сполз в пруд, но какой-то парень, прохожий, вовремя удержал меня. Не признают меня лебеди. Избалованы, у них сегодня аппетит на зелень, которой их щедро угощали столичные аборигены, знающие повадки своих лебедей.

Совершенно неожиданно встретил Е. Самбуеву, Ю. Муруева из нашего театра оперы и балета. Воистину, мир тесен. Договорились завтра пообщаться. Здесь они находятся перед гастролями в Италию в составе советской балетной труппы.

Вечер провел у Н. Калашникова. Он живет на Кутузовском проспекте, недалеко от Триумфальной арки. Дед его работал в Кремле. Мать — очень интеллигентная женщина. Коля все мечтает приехать в Улан-Удэ. Такая возможность есть по линии общества «Знание». В прошлом году он слетал в Казахстан, понравилось. Считает, что у русских со степняками схожий менталитет. Возможно, он прав. По крайней мере, мы с ним сходимся не только по части выпивки, но и по характеру, взглядам на историю и т. д. Н. К. скорее всего евразиец. Как востоковед (мы с ним учились параллельно в аспирантуре ИВ АН) занимается Таиландом, натура увлекающаяся. Когда что-нибудь доказывает, он начинает странно мотать головой, а это при его высоком росте и природной худобе выглядит немного комично. Лично я к этому привык и воспринимаю как оригинальную манеру ведения беседы.