Кровавый плен 2 (СИ) - Фудживара Алиса

Запахнув плотнее темно-серую шаль, женщина настороженно замерла. Сила окутала ее мерцающим полем, готовая вот-вот перейти в нападение. Глаза, налившиеся алым ядом, метали молнии.

Кара поспешно высвободила руку и направилась в дом, избегая смотреть как на Лэя, так и на мать.

Вилейн выпрямилась и скривила презрительную гримасу.

– Как ты смеешь прикасаться к моей дочери? – женщина шипела словно змея.

Лэйрьен проигнорировал ее, принявшись вынимать из багажника чемоданы с вещами Кары.

Собаки, заметив прибывших, выскочили с заднего двора и помчались к вышедшему из машины Изару. Но он остался бесстрастен, лишь украдкой дотронувшись пальцами до шоколадной шерсти. Питомцы заскулили, грустно глядя вслед уходящему хозяину, но как только заслышали позади характерные звуки перекатывающихся в коробке вкусняшек, игривость вернулась к ним в трехкратном размере. Нилен ещё раз встряхнула коробку и присела на корточки, провожая шефа встревоженным взглядом.

Вилейн повернулась к проходящему мимо бессмертному.

– Мой лорд, когда вы уехали на поиски… преступника, я предполагала, что он предстанет передо мной, как минимум, плененным.

– Он мой гость. Размести его, как подобает, – бросил Изар, скрываясь в дверях.

На скрип зубов хозяйки поместья обернулись даже шоколадины, уже вовсю хрустящие печеньками-рыбками, но поручение господина она выполнила незамедлительно, велев дворецкому разместить «гостя» и позаботиться о том, чтобы он находился под круглосуточным наблюдением. На случай, если ему вдруг что-то понадобится, разумеется.

Кара приняла ванну, вернулась в свою комнату и бессильно упала спиной на кровать. Нащупала у подушки «Дух» и занялась перечитыванием пометок к тексту. Никакого отношения к грядущему апокалипсису они не имели. Как и та единственная подчеркнутая двойными линиями фраза, не подходящая ни к одной даже отдалённо близкой теме. Но почему Мария ее выделала? Возможно, в ее рефлексии не было никакого тайного смысла, и она сделала это для себя, для развлечения, но фраза все равно отпечаталась на подкорке именно благодаря тому, что выделялась толстыми черточками под буквами. «Как далеко я зайду в своих странствиях»? – спрашивал в пустоту герой книги. А читатель, в лице Марии, отвечал: «Туда, где ни разу не был».

Кара упорно вчитывалась в строки, лишь бы не думать о завтрашнем дне, когда она воссоединится со своей страшной нестабильной силой и станет несвободна. Ответственность за спасение мира, на которую ее обрекли, казалась неподъемной. Неужели не было лучшего кандидата в спасители?

Опасаясь, что времени у них не так много, Изар не захотел откладывать ритуал, но, что он из себя представлял, заранее объяснять не стал, уверив, что завтра ей все расскажут на месте. Никто из присутствующих также не распространялся о деталях, соблюдая однозначное желание лорда не грузить девушку предстоящим действом раньше времени. Неизвестность страшила куда больше известного грядущего конца света.

Молару было решено пробудить уже после того, как все закончится, дабы не тратить лишнее время на длительные объяснения. А хозяйке поместья они и вовсе не планировали ничего рассказывать. Меньше знает – меньше козней затеет.

Короткий стук, сопровожденный возмущенными восклицаниями по ту сторону двери, застал ее врасплох и напугал внезапностью. Почти сразу дверь распахнулась, явив на пороге Лэя. Личный слуга матери залетел следом, пытаясь остановить его. Не обращая внимания на уверения Рудольфа о том, что госпожа Каранель уже спит, мужчина прошел в комнату и остановился напротив кровати, успев заметить на лице девушки тягостную печать переживаний.

Кара вскочила с постели, прижимая книгу к груди, словно та могла защитить ее от присутствия директора. Полотенце, съехавшее с мокрых волос, упало на пол. Девушка стиснула в руке ворот свободно болтающегося на ней банного халата, с вопросом взирая на незваных посетителей.

– Простите, госпожа, я уверял господина Римана, что вы отдыхаете, но он не пожелал ко мне прислушаться, – Рудольф выглядел таким бледным, что Каре стало его жаль. Узнай мать, что слуга не уследил за гостем, учинит ему немало проблем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Все в порядке. Вы можете идти, – Кара старалась придать голосу уверенности, но в нем все равно чувствовалась растерянность.

Слуга застыл, как вкопанный, в нерешительности косясь в сторону нарушителя спокойствия хозяйской дочери.

– Я сама провожу господина Римана в его комнату. Вы можете быть свободны, Рудольф, – повторила Кара уже более жестко и уверенно, подходя к двери и намекая на серьезность своих слов.

Мандраж, не дающий ей расслабиться, с приходом директора только усилился, и девушка не хотела, чтобы он это заметил.

Рудольф покорно откланялся и прикрыл за собой дверь.

– Что бы ты ни хотел обсудить – предлагаю перенести на более подходящее время, – не глядя на мужчину, не спускающего с нее глаз, Кара устало прошествовала к прикроватной тумбе и отложила книгу. – Я не готова сейчас…

Лэй подошел к девушке и притянул ее к себе, молчаливо прижимая к груди. На миг она растерялась, ощутив теплоту его объятий.

– Ты должен уйти. Прошу, – Кара сделала попытку отстраниться, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не дать волю чувствам в его руках.

Она была скована ужасом предстоящего воссоединения с утерянным даром, который не хотела демонстрировать.

– Тебе страшно?

Тихое звучание его бархатистого голоса подняло волну озноба по телу.

Девушка поджала дрожащие губы, сглотнула застрявший в горле ком, и принялась высвобождаться более настойчиво.

– Мне нужно отдохнуть. Прошу, уходи.

– Я никуда не уйду, – Лэйрьен крепче обвил ее руками, теснее прижимая к себе.

– То, что мы узнали… я не могу просто забыть, – попытка соврать звучала ужасно нелепо и неправдоподобно.

С ненавистью к себе она смирилась уже давно, поэтому слова Марии о жестоких чувствах Лэя не ранили ее настолько, чтобы навсегда его оттолкнуть. А новость о том, что произошедшее между ними оказалось подстроено самой «жертвой», лишь сняло камень с души. Навалив десяток новых. Еще тяжелее предыдущего. Но ни один из них не смог бы разрушить ее болезненную любовь.

– Можешь ненавидеть меня до конца жизни. Но сейчас я никуда не уйду, - мужчина стоял на своем.

Кара молчала, поскольку если бы сказала еще хоть слово – поток слез было бы не остановить.

– Завтра все изменится. Но сегодня еще есть время, – его спокойный тон ласкал слух и действовал успокаивающе.

Завтра она вернет свой дар. Завтра ее договоренность с Изаром вступит в силу. Вне зависимости от того, придется ей убить лорда или нет, первоначальный план с рождением ребенка все еще сохранял силу.

Понимая направленность переживаний Кары и причину, по которой она хотела дистанцироваться, директор не собирался оставлять девушку одну в эту тревожную ночь, как бы она ни настаивала.

Нилен замерла перед дверью, сомневаясь, стоит ли тревожить шефа. После откровений Марии Тэрелиас, он ушел в себя и эмоционально закрылся от окружающих. В другом случае она бы не посмела нарушить его покой, но сейчас ощущала острую необходимость объясниться и выразить сожаление относительно своего недальновидного поведения, которое, по всей видимости, сильно выбило его из колеи.

Постучав и отчетливо расслышав неохотное разрешение войти, девушка проскользнула в комнату и беззвучно прикрыла за собой дверь. Бессмертный, так и не снявший верхнюю одежду, расположился на широком подоконнике, прислонившись спиной к откосу. Освещаемый лишь тонкими ниточками света, тянущимися от светильника на противоположной стене, он рассеянно следил за качающимися деревьями за окном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Шоколадины, мирно дремлющие на кровати, синхронно подняли головы, но, увидев хозяйку, успокоились и улеглись обратно.

Приблизившись к лорду, Нилен склонила голову, не решаясь нарушить напряжённое молчание. Она ждала малейший знак, что ей позволено говорить, что он желает ее выслушать, но юноша оставался безмолвен, устремив пустой взгляд на темный двор. Поэтому девушка собралась с духом и заговорила первой.