Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн - Валентин Тараторин

Попытки вооружить всадников огнестрельным оружием предпринимались ещё во второй половине XIV в., но из-за его несовершенства все они оказались неудачными.

Первым подразделением конных стрелков считается отряд, организованный итальянцем Камилл о Вителли в 1496 г. (196, с. 42, 112), в начальный период Итальянских войн (1495—1515 гг.). По всей вероятности, конники были вооружены и пистолетами, и аркебузами. Затем это нововведение быстро распространилось по всем армиям Европы.

В книге «Военная дисциплина», её автор Дю-Беллем французскую кавалерию (в 1548 г.) делит на четыре типа всадников: рыцари — жандармы, легковооружённые — шевележеры, стратиоты и аркебузеры. Каждую конную роту составляли 100 жандармов, 100 шевележеров, 50 аркебузеров и 50 стратиотов (196, с. 112).

В правление Генриха II (1547—1559 гг.) во французской армии появляется новый тип лёгкой конницы — карабены. Ими отчасти заменили аргулетов и стратиотов, и каждой конной роте стало придавать 50 карабенов. Преимуществом этих воинов перед аргулетами было то, что они вооружались укороченным и облегчённым типом аркебузы — карабином. Тактические же методы лёгкой конницы оставались прежними: бой в рассыпном строю и, если угрожала опасность рукопашной атаки противника, — уход за линию своих жандармов (197, с. 199, 202).

Некто Рабютен в своих воспоминаниях описал въезд французской конницы в город Мец (1552 г.), во время так называемой Шмалькальденской войны (1552—1556 гг.) между французским королём Генрихом II и Карлом V, являвшимся одновременно королём Испании и Священной Римской империи:

«Жандармерия, числом от 1000 до 1100 человек, на рослых французских, испанских или турецких лошадях, с ног до головы одетая в латы, имея снаряжение цветов своих капитанов, с копьём, шпагой и кинжалом или чеканом; за ними — их свита из стрелков и кнехтов, начальники в роскошном уборе, в золочёных чеканных панцирях, с перевязями, расшитыми золотом и серебром, стрелки с лёгкими пиками, с пистолетами в седельных кобурах, на лёгких доброезжих конях, все и вся такие блестящие, как только можно представить» (196, т. 4, с. 112—113).

Знаменитые немецкие рейтары появились при внуке императора Максимилиана I — Карле V (1519-1556 гг.). Впервые их упоминает в своём письме от 1552 г. некий Лацарус Швенди, и называет «чёрными рейтарами». В 1554 г. в императорском лагере под Намюром стояло 1500 чёрных рейтар, «все со значками на пиках». Рабютен пишет: «чтобы… нас застращать, они сделали себя совершенно чёрными, как настоящие черти» (196, с. 116).

Авторы «Всемирной истории войн» сообщают, что боевое крещение рейтары приняли в бою при Ранти (1544 г.), когда Карл V лично возглавил вторжение в Южную Францию (204, т. 2, с. 152, 216). Однако, здесь, несомненно, допущена ошибка. Бой при Ранти произошёл не в 1544 г., а в 1554, в тот момент, когда Карл V вступил в Пикардию и потерпел поражение от Франциска Лотарингского герцога де Гиза (204, т. 2, с. 217; 515, с. 186). По Дельбрюку же, первый бой, в котором принимали участие рейтары, произошёл раньше — в 1552 г., недалеко от Нанси, близ Сен-Венсена. Ими командовал Альбрехт Алкивиад, вступивший в бой с герцогом Омальским. Новая тактика буквально вызвала шок у французских всадников. Множество их лошадей было убито, а в рукопашной взято в плен или погибло больше всего знати. Попал в плен и герцог Омальский, получивший несколько огнестрельных ран (196, с. 121).

Сложное политическое положение Германии, и повсеместные крестьянские бунты на её территории мешали созданию надёжной материальной базы для организации полноценной, хорошо обученной многочисленной конницы из дворян, их слуг и наёмников. Поэтому Карл V пошёл по самому простому пути, и, как когда-то его дед организовал ландскнехтов, так и он создал рейтарские полки. Туда мог поступить любой желающий, независимо от его социального статуса; будь он дворянин, горожанин или крестьянин.

Новые требования ведения войны не позволяли в достаточной степени обучить кавалеристов правильной посадке и управлению конём. Три месяца, отведённые на подготовку, были просто мизерным сроком (196, с. 131). Командиры нашли оптимальный выход из этой ситуации. В бою первую шеренгу и фланги рейтар составляли из воинов-дворян, имевших некоторый опыт в обращении с лошадью, а следом за ними выстраивали остальных конников. Причём, ввиду низкой индивидуальной выучки, рейтары строились в один огромный квадрат: 17 шеренг по 100 всадников в каждой. Встречались и более крупные соединения.

Рис. 64. Рейтар XVI столетия. 

На первый взгляд, как будто, такой боевой порядок является полной нелепицей. Мы уже много говорили о том, что создавать большие плотные массы всадников не имело смысла. Но идея новой тактики была направлена не на прорыв фронта противника с помощью холодного оружия (естественно, управлять эдакой махиной в рукопашном бою было бы невозможно), а на его обстрел из пистолетов. Кроме того, находясь в общей массе, плохо обученные конники чувствовали себя намного увереннее и защищённее. Как вспоминает в своих мемуарах маршал Таванн:

«С тех пор, как при Карле V… были изобретены пистолеты, немецкое дворянство, служившее до того в рядах ландскнехтов, село на коней и образовало эти эскадроны в 15 или 16 шеренг глубиной. Эти-то эскадроны и ходили в атаку, но не делали прорыва. Первая шеренга повёртывала налево, открыв дорогу второй, которая, в свою очередь, стреляет и т.д., образуя «улитку», чтобы снова зарядить свои пистолеты».

«В бою под Дрё… рейтарам совершенно незачем было производить этого маневра, так как их глубоко построенным эскадронам приходилось иметь дело с тонкой цепью французских рыцарей[123]

Рейтары обзаводились большим количеством пистолетов и носили их не только в седельных кобурах, но и за поясом, даже за голенищами сапог. Так, в письме Мочениго своему дожу от 1546 г. сказано следующее:

«Конница императора очень боится неприятельскую как из-за её числа, так и из-за её прекрасного конного состава, и потому ещё, что многие рейтары имеют по три малюсенькие кремнёвые аркебузы, одна — у луки седла, другая — сзади седла, а третья — в одном из сапог; так что императорские шевалежеры говорят, что в стычках они никогда не чувствуют себя в безопасности, ибо после выстрела из одной аркебузы рейтар берёт в руку другую и часто, даже убегая, кладёт третью себе на плечо и стреляет назад» (196, с. 117)-

Испанец Федерико Бадоэро (1557 г.) говорит о том же способе боя испанских «ферраруоли», созданных по образцу немецких рейтар (196, с. 464).

Иметь при себе такое количество пистолетов (по 4—5 штук) заставляла не только боязнь всадников вступать в рукопашную схватку, но и ненадёжность конструкции оружия того времени. Кремень быстро снашивался, а затравное отверстие покрывалось нагаром и искра не попадала в канал ствола. В бою счищать нагар было некогда, поэтому один пистолет заменяли другим.

Изначально рейтары делились на пикинёров, стоящих в первой шеренге и на флангах, и пистольеров — всех остальных конников. Пиками снабжались воины, имевшие наилучшую подготовку и более качественных лошадей, кроме пик, они вооружались пистолетами и шпагами.

Во время стрельбы пику закидывали за плечо или, держа её в одной руке, стреляли из пистолета другой. Позже (к середине XVI в.) от пик вообще отказались (196, с. 116).

Атака производилась шагом, иначе такая масса конницы немедленно расстроилась бы.

По мере того, как всадники приобретали навык в управлении лошадьми, рейтарские полки стали делиться на более мелкие подразделения и перестали ходить в бой в едином строю.

Можно задаться вопросом, почему же вражеские конники, построенные более мелкими отрядами и, соответственно, имеющие большую маневренность и возможность атаковать конное каре немцев со всех сторон, не пользовались ею? Тем более, что при слабой подготовке рейтар, многие из них, в основном стоявшие в задних шеренгах, вообще стреляли в воздух. О том говорит Де-ля-Ну (196, с. 118). Исчерпывающий ответ на этот вопрос даёт нам Гаспар де Со-Таванн (умер в 1573 г.), написавший сочинение «Школа истинного военачальника». О французской коннице того периода он пишет:

«Самое плохое в прошлом это то, что они (французские кавалеристы — В.Т.) сражались цепью: отдельные полки шли в бой, разделённые пешими солдатами, артиллерией и прочим, так что им было неудобно при случае соединиться одним с другими, чтобы усилить друг друга по надобности. К тому же даже в чистом поле они неохотно присоединялись один к другому, разве если наместник короля окажется на месте и прикажет им это сделать, ибо каждый хочет проявить собственную храбрость, не принимая во внимание ни соседей, ни, так сказать, той горы неприятельских войск, которая готова на них обрушиться, ни страха отдельных солдат, которые, чувствуя свою слабость и опасаясь превосходства сил противника, стараются выбраться из строя, думая не столько о победе, сколько о сохранении жизни при встрече с такой колонной, в которой все люди идут сплочённо, чтобы напасть вчетвером на одного, как мы говорили выше».