Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн - Валентин Тараторин

Наступательное ружье, припущоные палаши, долгие и острые шпаги, с крытыми эфесами, которых бы пистолет не пробил, и небольшое число мушкетонов».

«Ланца конному солдату лучшее оружие, только надобно такому крепкому и сильному человеку ею владеть, который бы с головы до ног вооружён будучи, и на доброй немецкой лошади сидя, на ровном и гладком месте без всякого препятствия действовать мог. Потом разделившись им на малые эскадроны, и к атаке в рысь поехав, дорогу отворять или кирасирами сие сделав, и первую атаку учинивши, неприятеля рубить».

«Ежели ланца сильного человека, крепкой лошади, ровных мест и помянутых выше сего обстоятельств лишена, а к подкреплению своему кирасир в близости не имеет, то никуда не годится. Кой час неприятель сих ланцеров увидит, то надвое расступится, и в первой трудности сквозь себя пропустит, а то там окруживши, на голову их порубят; как шведский король Густав Адольф, на последней войне в Польше учинил» (76, с. 239-241).

* * *

К началу Тридцатилетней войны (1618—1648 гг.) рейтары исчезают как тип кавалерии (кроме Швеции). Они составляли некую прослойку между тяжёлой и лёгкой конницей, в то же время, рейтар могли заменить и те, и другие, так как их тактика использовалась всеми. Сражаться в пешем строю, как драгуны, рейтары не обучались и не имели соответствующего оружия. В связи с тенденцией к облегчению вооружения конницы и отменой жандармских рот, заменённых кирасирами, в кавалерию стали набирать солдат из любых социальных слоев населения. От обыкновенного конника уже не требовалось того филигранного мастерства во владении копьём, которое было нужно рыцарю и жандарму. При новых способах ведения боя индивидуальная выучка не имела былого значения, после нескольких месяцев тренировок минимальные навыки приобретал любой крестьянин. Армия требовала всё большего и большего количества солдат, обучать которых всем тонкостям не хватало времени. Но эта разнородная масса крестьян и горожан, в отличие от знавших себе цену профессионалов-дворян, была приучена подчиняться командам, а это на войне оказывалось важнее. Путь развития, пройденный за несколько тысяч лет до нашей эры — переход от небольших профессиональных отрядов до массовой народной армии — повторился и в средние века.

К началу Тридцатилетней войны в Западной Европе более чётко проявилось разделение конницы на тяжёлую и лёгкую. Вальгаузен различает кирасир — тяжеловооружённых всадников; аркебузеров и драгун — легковооружённых (196, с. 120; 197, с. 119). Если раньше всех их ставили в единый строй: тяжёлых в первые шеренги, а лёгких — в задние, то теперь они составляли отдельные подразделения. Но вооружение кавалеристов всё равно оставалось неоднородным. Кирасирская рота состояла из 100—120 человек. Если командир считал нужным оставить копья своим воинам, то ими обычно вооружались кирасиры первой шеренги и фланговые ряды. Кроме копья, эти конники имели по одному-два пистолета, шпагу или палаш. По своему усмотрению, кирасиры (да и все остальные солдаты) могли вооружаться дополнительными средствами защиты и нападения: топориками, кончарами, кинжалами и т. д. Конская броня вышла из употребления, доспехами снабжался только сам всадник. Сзади стоящие конники, хотя и назывались кирасирами, но, по сути своей, мало чем отличались от легковооружённых. Их экипировка не имела строгой регламентации. Определялся лишь основной вид оружия: пистолет, карабин или аркебуза[127].

В задачу задних шеренг кирасир входило прикрытие тяжеловооружённых, то есть, что до них выполняли лёгкие конники.

Роты аркебузеров (или карабинеров) были несколько меньшей численности — от 60 до 100 коней (197, с. 120). Легковооружённые первой шеренги иногда имели каски и кирасы, а по желанию командира — ещё и копья. В этом случае аркебузы либо карабины им не были нужны. Сзади стоящие конники не нуждались в доспехах и зачастую сражались в шляпах и куртках. Основным оружием этих кавалеристов были карабины или аркебузы, и пистолеты. Качество и количество вооружения целиком зависело от поставок в полк или роту; оно никогда не было однородным (353, с. 30). При наличии пикинёров, которых всегда старались оставлять в тесном строю, их использовали в качестве прикрытия, а все остальные всадники шли в атаку рассыпным строем. Выстрелив из карабина, конник затем разряжал пистолеты и уходили из зоны боя для перезарядку. Часто применялся метод караколирования. В целом же, тактика и лёгкой и тяжёлой конницы были похожи, но преимущество первой было в быстроте, а второй — в надёжности вооружения. В каких обстоятельствах применять тех или иных конников, зависело от полководца.

Драгунская рота, в среднем, состояла из 100—120 пикинёров и 100—160 мушкетёров (197, с. 120). Их по-прежнему снабжали самыми никудышными лошадками и использовали только для пешего боя. Вооружение и снаряжение драгун были идентичны пехотным, пистолетов им не давали (354, с. 43).

Количество конников в ротах постоянно варьировалось. Например Валенштейн установил его в 1621 г. в 110 коней, а в 1632 г. — в 100. Каждый полк должен был состоять из 10 рот, хотя были также 5-, 7- и 8-ротные. В 1647 г. все кирасирские полки должны были включать в себя 5 эскадронов из 10 рот, что составляло 1000 всадников (197, с. 120).

Глубина строя также была самой разной, но обычно не менее 3 и не более 10 шеренг.

Конница сражалась отдельными ротами, или собиралась большими массами по образцу немецких рейтар. Интервалы между конными отрядами могли равняться длине фронта роты или эскадрона, а могли быть и меньше, скажем, в половину. Поэтому интервалы назывались «полные», «половинные» или «минимальные». Выбор определялся условиями местности (197, с. 122).

Подобная организация существовала в конницах Испании, Чехии, империи Габсбургов и во Франции; но в последней во время правления Людовика XIII (1610—1643 гг.) был сформирован отдельный карабинерный корпус (в 1621 г.) из 16 рот. Изначально каждой роте легковооружённых конников — шевалежеров придавалось отделение карабенов, но ар кебузеры, опробовав более лёгкие карабины, немедленно стали избавляться от тяжёлых аркебуз и приобретать более лёгкие образцы ружей. Карабены стали уже не нужны в ротах, их свели в отдельный отряд (197, с. 67).

Кроме регулярной конницы, страны — участницы Тридцатилетней войны широко использовали наёмников из природных всадников. Имперцы — поляков, казаков и татар (1625—1632 гг.), французы и испанцы — венгров, албанцев, сербов, в аллахов…

Шведская кавалерия Густава II Адольфа (1611—1632 гг.) тоже разнилась по вооружению, хотя её организация была чётче.

Всадники делились на рейтарские и драгунские полки. Первые шеренги рейтарских корнетов составляли кавалеристы, снабжённые кирасами и касками, а потому их часто называли ещё кирасирами. Вооружались они одним или двумя пистолетами и клинковым оружием. Пики официально были отменены, но во время боевых действий могли, по-видимому, использоваться по усмотрению командиров отдельных отрядов. Задние ряды состояли из рейтар, не имевших кирас и вооружённых карабинами, пистолетами и коротким холодным оружием.

Драгуны, вероятно, исполняли роль легковооружённой конницы. Их построение состояло из кирасир — в первой шеренге — (снабжённых, по желанию капитана эскадрона, кирасами и касками) и драгун, вооружённых так же, как и рейтары.

Драгуны в шведской армии не использовались как пехота, поэтому пик у них на вооружение не было.

Полк шведской конницы состоял примерно из 500 коней. Он делился на 4 эскадрона (или роты), по 125 всадников; каждый эскадрон — на 2 корнета по 62 кавалериста. Корнет считался минимальной тактической единицей (204, т. 2, с. 461; 287, т. 3, с. 391). Но это деление было относительным. Так, Гордон, участвовавший в войне с Польшей (1655—1660 гг.), называет следующий состав шведской и наёмной немецкой кавалерии, выступивших в поход:

ПОЛКИ

Курт Христофор граф Кенигсмарский — 9 рот

Граф Понтус Делагарди, полковник — 9 рот

Генерал-майон Баттхер — 10 рот

Христиан фон Бретшлаг, полковник — 9 рот

Герцог Франц Штартман Саксен-Лауенбургский — 4 роты

Майор Шлагт — 1 рота

Майор Броберг — 1 рота (7, с. 53)

Строй шведской конницы состоял из 3—4 шеренг. Уменьшенный состав корнетов и небольшая глубина построений говорят о хорошей подготовке всадников и выездке коней. Менее обученным кавалеристам позволялись более глубокие построения.

Преимущество шведских конников заключалось в их слаженности, маневренности и быстроте. Густав Адольф приказывал атаковать противника холодным оружием, и только первая и, иногда, вторая шеренги имели право разряжать пистолеты на ходу. Филипп Богуслав Хемниц так характеризует тактику шведов:

«Его принципом в отношении кавалерии было не допускать разных хитросплетений, не ведущих прямо к цели, заездов и караколе; он строил её в три шеренги, прямо устремлял на неприятеля, ударял на него и позволял стрелять не более, как двум первым шеренгам, лишь на таком расстоянии, когда они различали белки глаз противника; после чего должны были браться за палаши, а последняя шеренга должна была ударять на врага одними лишь палашами, приберегая оба пистолета (первая шеренга только один пистолет) про запас для рукопашной схватки» (196, с. 163).