Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн - Валентин Тараторин

«Желательно формировать роты по 80—100 человек в каждой, составлять их из одних земляков, которые хорошо друг друга знают, что укрепит их спайку; роты должны объединяться в полки по 500 бойцов».

«Развёрнутая цепь конницы бесполезна; лучше всего эскадрон в составе 400 человек; эскадроны в 1500 и в 2000 человек, какие бывают у рейтаров одолели бы такой эскадрон, если бы они имели дело с одними этими 400 всадниками; но если иметь 1200 человек, разбитых натри отряда, которые одни за другим будут атаковать противника, то такие небольшие эскадроны будут иметь, намой взгляд, все преимущества на своей стороне. Большая масса людей, собранная в кучу, производит лишь сумятицу, и из них сражается лишь четвёртая часть. Такое множество солдат в одном эскадроне пригодно для рейтаров, потому что 3/4 из них лишь челядь. Первая атака против этих крупных масс приводит их в расстройство, особенно, если она направлена во фланг; и если им удастся устоять против первой атаки первого эскадрона, то второй и третий, наверно их одолеют и разгромят, атакуя из конца в конец и прорываясь насквозь: стоит прорвать первые две шеренги, и остальная масса уже не представляет опасности. У кого наибольшее число эскадронов, по 300—400 человек в каждом, тот и должен победить» (196, с. 122).

Следуя этим принципам, Таванн, будучи маршалом, изменил тактику французской конницы и, обладая большим числом хороших всадников, стал наносить поражения рейтарам:

«Первоначально, …, рейтары били французских жандармов, благодаря своему построению эскадронами. Но, как только последние переняли, в свою очередь, эскадронное построение, они стали побеждать рейтаров, атакуя их энергично в то время, как они караколировали» (196, с. 123).

О том же есть сообщение в одном венецианском документе от 1596 г.:

«Строй рейтаров разбить нетрудно копьями лёгкой конницы. Обычно рейтары, после того, как отдельная шеренга проделывала свой заезд, смыкали ряды, выжидали атаки, встречали копейщиков, которые неслись на них», затем, раздвинув свой строй, пропускали их в него с тем, чтобы обработать их потом своими пистолетами и другим оружием. Но теперь копейщики уже не атакуют одним сомкнутым эскадроном, а, разбившись на несколько небольших взводов, атакуют рейтаров со всех сторон и разят их, и бьют, и пронизывают от края до края, разнося их строй без всякого труда» (196, с. 467).

Слабая дисциплина в рядах французской кавалерии вынудила Таванна серьёзно подойти ещё к одной проблеме, что лучше для конницы: наступать или дожидаться противника, стоя на месте?

«И в древности, и в наши времена спорили о том, лучше ли вступать в бой на рысях, или же дожидаться приближения противника, стоя неподвижно на месте. По-видимому, движение вперёд и галоп увеличивают силу и лошадей и людей для того, чтобы сокрушить эскадроны неприятеля; но, в то же время, это представляет гораздо больше возможностей тем, у кого нет охоты вмешиваться в драку, остановиться, подтянуть поводья и выпутаться из атаки; поэтому, когда капитан имеет дело с новыми солдатами или солдатами, на которых он не может вполне положиться, надо полагать — лучше, если он заставит их ждать, стоя на месте в стройном порядке, или двинет свой эскадрон рысью, либо галопом лишь на расстоянии 20 шагов от противника, ибо тогда сразу можно будет увидеть, кто покидает строй, и трусы постыдятся выйти из строя и оставить своё место перед самой схваткой с неприятелем, когда их капитан тут же может это заметить и заставить их быть храбрыми хотя бы поневоле» (196, с. 467).

Рис. 65. Поединок немецких рейтаров. XVI в.

В XVI в. на полях сражений столкнулись не только две новые тактики, основанные на противоборстве копья и пистолета, но и две социальные системы. Ведь хорошо владеть копьём, иметь хорошего коня и доспехи могли только богатые воины-рыцари, а пистолетом пользовались «простые мужики», не умеющие даже толком сидеть на коне. Тем не менее, борьба велась на равных много лет и окончательную победу не могла одержать ни та, ни другая сторона. Копейный удар был хорош в одних случаях, пистолетная стрельба — в других. Всё зависело от обстоятельств и условий местности.

Эту проблему хорошо освещает Де-ля-Ну (род. в 1531 г.), прозванный своими солдатами «Железная рука» из-за протеза, заменившего потерянную в бою левую руку. Будучи в плену у испанцев (1580—1585 гг.), он написал ряд политических и военных речей под общим названием «Беседы о войне и политике»:

«Среди профессионалов — военных людей считается бесспорно установленным, …, что отряд, вооружённый пиками, должен разбить отряд пистольеров. На этом сходятся испанцы, итальянцы и французы.

Немцы, однако, держатся по этому поводу другого мнения. В эскадроне жандармов, даже если он состоит из дворян, мало храбрых людей, и, когда атака производится развернутой цепью, то скоро в ней образуются пустоты: даже если храбрецы, которые, как общее правило, составляют меньшинство, атакуют энергично, всё же останутся остальные, у которых нет никакой охоты сцепиться с неприятелем: у одного пошла кровь носом, у другого оборвалось стремя или лошадь потеряла подкову, словом, пройдя шагов 200, широкий фронт поредеет и в нём появятся большие проблемы. Это придаёт неприятелю значительную бодрость. Часто из 100 всадников едва 25 действительно дорвутся до неприятельского фронта, а заметив, что их никто не поддерживает, они, переломив свои копья, нанесут 2—3 удара мечом и повернут назад, если их ещё не успели сразить.

Поэтому преимущество рейтаров заключается в их сплочённости; они словно спаяны между собой. Опыт их научил, что сильный всегда побеждает слабого. Даже когда их опрокидывают, они не рассыпаются. Когда же они проделывают свою караколе и подставляют фланг в 20 шагах от неприятеля, чтобы дать залп, заехать назад, зарядить свои пистолеты или достать другие, — тут их не разбивали. Ибо пистолет ведь поражает только на расстоянии трёх шагов, и чтобы опрокинуть отряд, его надо решительно атаковать. Правильного строя надо держаться не только во время боя, но и на походе. Этого-то и не доставало французам; между тем, немцы и на походе строго следили за тем, чтобы каждый оставался на своём месте».

«Если бы вздумали возражать, …, что построение развёрнутым фронтом даёт возможность зайти неприятельскому эскадрону во фланги, то этим мало что выиграешь, ибо в плотную колонну глубоко проникнуть нельзя.

Если же конных копейщиков построить более глубокой колонной, то пользоваться копьями смогут лишь первые шеренги; следующие за ними в общей свалке ничего со своими копьями не в состоянии сделать, и им ничего другого не остаётся, как бросить их и взяться за шпаги. Именно в рукопашном бою пистольер всего опаснее; в то время как копейщик может нанести только один удар своим копьём, пистольер выпускает свои 6—7 выстрелов, и эскадрон как бы в огне» (195, с. 124-125).

Рис. 66. Западноевропейские кирасир (слева) и драгун-пикинёр. Конец XVI — начало XVII вв. 

Рейтары были не единственным видом кавалерии в германской армии. Вместе с ними использовались старые ордонансовые роты, состоящие из жандармов и стрелков. Как пишет посланник Венеции Мочениго:

«Последние… носят панцирь и вооружены лёгкими копьями и кремнёвыми пистолетами, они строятся тесными шеренгами и превосходно сохраняют порядок» (196, с. 113).

Однако, именно рейтары произвели особое впечатление на всю Европу. И в первую очередь тем, что их создание обошлось Имперскому Дому намного дешевле, чем создание ордонансовых рот. Они не нуждались в ценных породистых лошадях, дорогом вооружении; лишь немногие из рейтар (стоящие впереди) были снабжены касками и кирасами, из-за чего их часто называли кирасирами[124] (196, с. 120). Покупка пистолетов обходилась государству гораздо дешевле, чем всё вышеназванное снаряжение. А самое главное, рейтары не нуждались в долгосрочном обучении.

Генрих II Французский для войны с Испанией и Англией (1558 г.) нанял немецких рейтар к себе на службу. Заодно он приказал перенимать французским всадникам новую манеру боя.

Рейтар пригласил на службу и противник Генриха — испанский король Филипп II. По их образцу стали создаваться испанские эскадроны — ферраруоли, названные так из-за коротких плащей, ими носимых. Новый вид конницы вытеснил стратиотов и в Испании.

В середине XVI в. появляются драгуны — ездящая пехота. Хотя прецеденты, когда кавалерия спешивалась в схватке с пехотой, случались и раньше. О том есть сведения у Макиавелли:

«Когда герцогу Миланскому Филиппо Мария Висконти пришлось иметь дело с 18 000 швейцарцев, он послал против них своего полководца графа Карминьола. Тот выступил с 6000 конницы и небольшим отрядом пехоты и при встрече был с большим уроном отбит. Карминьола как человек опытный, сейчас же понял тайну силы неприятельского оружия, его превосходства над конницей и слабости кавалерии перед таким построением пехоты. Он собрал свои войска, снова выступил против швейцарцев, велел своим всадникам спешиться при соприкосновении с врагами и в бою они перебили их всех; так что уцелело только 3000, которые увидели, что помощи ждать неоткуда, побросали оружие и сдались» (68, с. 62).