Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн - Валентин Тараторин

Единственным местом в летописях, где упоминается о наличии конской брони у русских, является описание похода 1252 г. князя Даниила Галицкого на помощь венгерскому королю в борьбе против Тевтонского ордена:

«Данила же приде к нему исполчив все люди свои. Немцы же дивящеса оружию татарскому беша бо кони в личинах и в коярах кожаных и люди во ярыцах, и бо полков его светлость велика, и оружием блистающася сам же еха подле короля» (42, с. 814).

Боевое конское оголовье, найденное в селе Ромашки в Порасье, позволили А.Н. Кирпичникову и Е.В. Черненко сделать вывод о существовании конского доспеха на Руси (225, с. 65). Это предположение вызвало негативную реакцию со стороны М.В. Горелика, который в нескольких статьях доказывал невозможность применения такого снаряжения в русской коннице (244, с. 268—269)[114].

М.В. Горелик мотивировал свою позицию по этому вопросу тем, что в летописях напрямую говорится о «татарских каярах», а не о русских, что же касается найденного оголовья, то он связывает его с литовским боевым комплектом (244, с. 269). Тем не менее, в более поздней статье М.В. Гopeлик всё же допускает возможность использования конского доспеха в западных русских княжествах[115], но при этом добавляет, что опыт Даниила был единственным и до XVII в. так и не нашёл широкого применения на Руси. Но напрашивается вопрос, зачем же тогда в русской коннице эту защиту стали использовать в эпоху, когда распространилось огнестрельное оружие? Когда в Европе, наоборот, возникла тенденция к облегчению брони и вообще полному её устранению, так как она всё равно не могла предохранить воина от пуль?

Рис. 62. Легковооруженный русский лучник. XIII-XIV вв.

Сведения о доспехах для коня, относящиеся к XVII в., мы находим в «Уставе ратных и пушечных дел…» Онисима Михайлова (1607-1521 гг.):

«…а по правую сторону того урядного полку пешаго, доведётся устроити полк конных людей, или с однем двадесят в одном ряду в полных доспехах от главы и до ног и лошади б у них были окованы, а больше б того числа не было, а стояти вместе тесно, а за ними стоять всем рядовым дворянам, и детям боярским, и иным служивым конным воинским людям. Да ещё доведётся таким же доспешным людям, по два в ряд за всем конным полком стояти, и так стояти сотня за сотнею в один ряд и конных людей укрыти теми доспешники, а с другой стороны будут они укрыты воинскими пешими людьми, а полку конному доведётся стояти подле пеших людей с правой стороны, а не добре наперёд выдаваться и не противу перваго ряду» (148, с. 87).

Из описания видно, что русская конница, как и везде, строилась плотной колонной в несколько шеренг. В первой стояли тяжеловооружённые воины, прикрывая всадников, экипированных похуже. Кроме того, Михайлов, видимо, допускает возможность выделения из строя двух шеренг тяжеловооружённых, которые стояли бы за каждой колонной на некотором расстоянии, для поддержки в случае неудачной атаки. Можно допустить, что вторая шеренга всадников применяла «долгие» копья, которые Онисим Михайлов причисляет к вооружению пехотинцев (148, с. 87). О таких же копьях конников-новгородцев есть сведения в Иоасафовской летописи (от 1456 г.).

Почему же, если следовать версии М.В. Горелика, русские всадники до XVII в. не применяли конского доспеха, хотя всю историю существования Руси постоянно воевали с кочевниками, которые его использовали?

Вчитываясь в летописи, особенно в описание похода московского войска на Новгород (в 1456 г.) и в тот эпизод, когда татарские и московские конные стрелки буквально расстреляли новгородскую конницу, лишь минимальный процент которой составляли дружинники, имевшие доспехи для лошадей, начинаешь сознавать полную несостоятельность версии Михаила Викторовича:

«Вой же великого князя, видевшие крепкие доспехи на новгородцах и начаша стрелами бити по конях их. Кони же их, яко возбесиша, и начаша метатися под ними и с себя збивати их. Они же, не знающе того боа яко омертвеша и руки им ослабеша, копиа же имяху долго и не можаху возднимати их тако, якоже еть обычаи ратном, но на землю испускающе их, а коням бьющимся под ними, и тако валяхуся под кони свои, не могуще сдержати их» (40, с. 49).

Естественно, первый же удар обрушился на беззащитных коней, что привело к моментальному поражению новгородцев. И хотя мы знаем, что их конница, в массе своей состоявшая из людей не военных, а из «мастеров всяких, плотников и гончаров», «которые отродясь на лошади не сидели» (83, с. 391) всё равно потерпела бы поражение от немногочисленных, но профессиональных всадников московско-татарского войска, этот факт лишь ускорил развязку сложившейся ситуации.

Вряд ли русские дружинники, выходя на бой со степняками на незащищённых лошадях, каждый раз ставили себя в аналогичную ситуацию.

Пожалуй, можно подвести черту и с полной уверенностью утверждать, что русская конница была экипирована ничуть не хуже её восточных или западных противников. Прямым доказательством тому является сообщение в летописи (неважно какого типа были доспехи: русского, татарского или западноевропейского, важно, что использовали их русские воины), и упоминание о броне в Уставе XVII в.

Боевые методы русских конников были похожи на европейские, но важным преимуществом было то, что на Руси использовался больший процент конных стрелков. В «Сказании о некоем молодце, коне и сабле» воспевается молодецкая лихость и подробно перечисляется содержимое колчана русского воина:

«А в нём триста стрел: полета киберей, семьдесят аргичев, восемьдесят ташлыков, тридцать сверег, оприченно налобных стрел (прим. кроме обыкновенных). А всякая стрела — морская трость: натрое колото и начетверо строгано, и наливано в них красного золота аравитского» (94, с. 237).

Число дружинников, которые специально обучались стрельбе из лука, было невелико; городское и сельское население давало войску стрелков из охотников и пастухов, но лишь немногие из них могли вести стрельбу с коня. За год или два подготовить нужное число настоящих всадников-стрелков невозможно, поэтому русские князья были кровно заинтересованы в постоянном притоке конных лучников из числа кочевников. Становится понятной политика, скажем, Ярослава Мудрого, который позволил разбитым им печенегам, торкам, берендеям селиться в Поросье, на границе Киевской Руси. Они приняли власть Киева и стали верно служить князьям под известным нам этническим названием «чёрные клобуки». Позже к ним присоединились половцы, подвергшиеся давлению со стороны монгольских орд.

Русские князья всегда имели возможность использовать военный потенциал степных народов в своих целях, соответственно они сами были непременными участниками внутристепных войн.

Основой русского боевого порядка в кавалерии на всём протяжении средних веков являлся сомкнутый строй. Наличие тяжеловооружённых всадников позволяло с успехом применять этот метод. Прикрывали его рассыпавшиеся метатели дротиков (сулиц) и лучники. Как говорится в тексте «Сказания о Мамаевом побоище»:

«Начаста стязи простиратися и трубы мнози гласити. же русские кони укрепишася гласом трубным и каждо под своим знаменем идяше по поучению великому» (126, т. 2, с. 85). То есть, каждый всадник занимал отведенное ему место в строю отряда, имевшего своё знамя, и выполнял положенные команды. Эти действия отрабатывались во время длительных тренировок.

Отчасти можно судить о подготовке русских воинов по тексту Галицко-Волынской летописи, где описывается поход князя Даниила в союзе с венграми на Ятвягов (от 1206 г.):

«Даниил построил полки и, указав, кому с каким полком идти, сам вышел вперёд. И лучников пустил вперёд, а прочих — с двух сторон дороги» (86, с. 335).

«…король прислал дружинника Андрея сказать дворскому: «Если увидишь, что мы преследуем, скорее поспеши к нам: распусти полк, пусть, кто может, догоняет». А князь Василько другим полкам сказал, чтобы они шли тихо рысью, и своему полку также, так как посол был молод и, передавая слова князя, он приказал дворскому не распускать и держать полк» (86, с. 336—337).

До нас не дошло каких-либо письменных источников, где бы упоминалось использование на Руси конных арбалетчиков, но, вероятно, какое-то их количество всё же имелось. На некоторых миниатюрах Радзивиловской летописи чётко видно это оружие, используемое русскими.

Самым распространённым боевым построением у русских конников были: обычный прямоугольный строй в несколько шеренг и «кабанья голова». Легковооружённые воины применяли «лаву», «серп» и «полумесяц», для охвата флангов врага врассыпную (222, с. 12).

Как и в любом феодальном государстве, на Руси встречались случаи слабой дисциплины и неорганизованности. Например, однажды русское войско в бою с татарами (1445 г.) постерпело поражение только потому, что воины после успешной атаки нарушили боевой порядок и начали грабить убитых и раненых врагов: