Том 23. Письма 1892-1894 - Антон Чехов

Я уже не курю больше одной сигары в день, но по-прежнему могу выпить много без всяких видимых последствий для здоровья. 12-го янв<аря> придется, вероятно, пить во славу науки, если будет подходящая компания*.

Да хранят Вас небеса.

Ваш А. Чехов.

Чехову И. П., 12 января 1894*

1374. И. П. ЧЕХОВУ

12 января 1894 г. Москва.

Потапенко, Гольцев, Лавров, Немирович, Ремезов завтра обедаем. Буду двенадцать часов. Поклон Соне. Антуан.

На бланке: Нов. Басманная. Басманное училище. Чехову.

Меньшикову М. О., 15 января 1894*

1375. М. О. МЕНЬШИКОВУ

15 января 1894 г. Мелихово.

Ст. Лопасня, 15 янв.

Многоуважаемый Михаил Осипович, я слышал, что Вы недавно были в Москве, и мне очень жаль, что мы не повидались. Я хотел поговорить с Вами о Павле Александровиче*, посочувствовать и просить Вас передать мое сочувствие его семье. Я мало был знаком с покойным, но если можно судить о редакторе по газете, то это был даровитый и очень симпатичный человек.

Я у Вас в долгу: я не ответил на Ваше письмо*, в котором Вы сообщили о переводе моей «Палаты № 6» на английский язык. Признаюсь, я сделал это, т. е. не ответил, — умышленно. Вы желали получить от меня автобиографию*, а для меня это нож острый. Не могу я писать о себе самом.

За то, что высылаете мне «Неделю» и в этом году, приношу Вам мою сердечную благодарность. Пожалуйста, продолжайте считать меня Вашим сотрудником и не сердитесь на мою тугоподвижность. У меня скопилось много сюжетов для повестей и рассказов, но я в плену и, как мне кажется, раньше июня из плена меня не пустят. После июня до самого конца дней моих я буду уже заниматься исключительно одною беллетристикой. Брошу даже медицину и, думаю, имею на это право, так как отдал уже ей дань в виде книги о Сахалине. В этом году я чувствую уже себя много посвободнее, чем в прошлом и третьем. Даже разгулялся и дал по рассказу в «Русскую мысль» и в «Артист»*. В последнем (в янв<арской> книжке) напечатан мой рассказ «Черный монах». Это рассказ медицинский, historia morbi[33]. Трактуется в нем мания величия.

В этом году я едва ли попаду в Петербург. Если Вам случится быть в Москве, то дайте мне знать заранее или же телеграфируйте из Москвы.

Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Климентовой-Муромцевой М. Н., 20 января 1894*

1376. М. Н. КЛИМЕНТОВОЙ-МУРОМЦЕВОЙ

20 января 1894 г. Мелихово.

20 янв. Ст. Лопасня Моск.-К. д.

Многоуважаемая Мария Николаевна!

Вы пишете, что доставлять удовольствие своему ближнему должно входить в круг наших нравственных обязанностей*. Да, но это не всегда в нашей власти. Так, например, Ваше письмо вместе с удовольствием доставило мне также и большое неудовольствие; оно пришло ко мне, когда я был уже в деревне. В печке жалобно выл ветер, в старых газетах и за обоями шуршали мыши — одним словом, было налицо всё, что нужно для рассказа с грустным финалом: приглашение в иной мир лишь напомнило узнику, где он!

Тысячу раз благодарю за письмо и жалею, что не мог воспользоваться Вашим приглашением, чрезвычайно лестным для меня.

От души желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Меньшикову М. О., 20 января 1894*

1377. М. О. МЕНЬШИКОВУ

20 января 1894 г. Мелихово.

Ст. Лопасня. 20/I 94.

Многоуважаемый Михаил Осипович, мне прислали из Москвы Вашу телеграмму*. На пути, вероятно, она встретилась с моим письмом, и так как это письмо уже дало Вам, хотя отчасти, ответ на Вашу телеграмму, то считаю излишним тревожить телеграфное ведомство и возвращаю Вам квитанцию № 21. Тем более, что уже прошло 5 дней и моя телеграмма всё равно запоздала бы.

И. И. Горбунов, вероятно, ослышался или не понял меня. Помнится, у нас был разговор о рассказе, давно уже напечатанном. Был у меня один маленький рассказ, Ивану Ивановичу неведомый, но я уже сдал его в «Русские ведомости»*. Во всяком случае благодарю Вас за внимание. Желание Ваше исполню при первой же возможности. Буду иметь Вас в виду, как говорят особы первых четырех классов.

В марте, вероятно, уеду в Крым*. Желаю Вам всего хорошего и прошу извинить за скуку, какую я причиняю Вам своими обещаниями, в которые Вы, по всей вероятности, давно уже потеряли веру.

Где теперь Дедлов? Мне нужно его видеть или написать ему*. Не будет ли он в Москве? А если он в Петербурге, то где живет?

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Щепкиной-Куперник Т. Л., 20 января 1894*

1378. Т. Л. ЩЕПКИНОЙ-КУПЕРНИК

20 января 1894 г. Мелихово.

20-го янв.

Милая Таня, не сердитесь на меня. Приезжайте сегодня или завтра в Мелихово, выпьем мировую — и баста. Будьте же умницей.

Житель «Лувра» (№ 54)*

А. Чехов.

P. S. Буду ждать.

Суворину А. С., 22 января 1894*

1379. А. С. СУВОРИНУ

22 января 1894 г. Мелихово.

22 янв.

Я в Италию не могу, так как это влезло бы мне в тысячу, а таковой у меня нет; брать же взаймы надо погодить до поры до времени. Я надумал так: 20-го марта я поеду в Гурзуф* и буду там дышать до 20 апреля, а потом назад домой. В Гурзуфе ничего не делать и гулять, а в дурную погоду писать пьесу*. Конечно, это, т. е. поездка в Гурзуф и житье там, не обещают особенных прелестей и для такого аристократа, как я, слишком мещанисты… но что делать? На безрыбье и рак рыба. Буду ходить по саду Петра Ионыча* и воображать, что я опять на Цейлоне*.

Что Потапенко? Что его пьеса?* Взял ли он аванс? Я боюсь, чтобы его не обидели гг. Крыловы и прочие. После того, как выяснилось, что государь не будет на его пьесе, вся эта публика перестанет слащаво улыбаться и повернется к нему задом. А ведь он новичок в этих делах, хоть и в Париже живал*. Ему жутко сделается, особенно если пьеса не будет иметь успеха.

Сергей Николаевич не высылает мне «Исторического вестника»*. Очевидно, потерял веру в то, что я когда-нибудь пришлю ему повесть. Не может ли он высылать мне «Вестник» в счет тех мемуаров, которые я оставлю после смерти? Я накатаю 50 печатных листов.

Что Плещеева фамилия?

Будьте здоровы. Едут на станцию и подгоняют меня.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 25 января 1894*

1380. А. С. СУВОРИНУ

25 января 1894 г. Мелихово.

25 янв.

Потребуйте 1 и 2 №№ «Врача» и прочтите там «К вопросу о половых сношениях». Статья написана каким-то благодушным человеком, не подписавшим своей фамилии «вследствие весьма законного и справедливого требования жены»*. Это в Вашем вкусе, т. е. в статье Вы найдете несколько любезных Вам мыслей. Тут речь идет о той печати, какую кладут на молодость и человеческий гений половые сношения. Вы, создавший девицу*, которая поблекла и потухла после совокупления, должны послать этому благодушному автору воздушный поцелуй. Непременно и пожалуйста прочтите.

Кажется, я психически здоров. Правда, нет особенного желания жить, но это пока не болезнь в настоящем смысле, а нечто, вероятно, переходное и житейски естественное. Во всяком разе если автор изображает психически больного, то это не значит, что он сам болен. «Черного монаха» я писал без всяких унылых мыслей, по холодном размышлении. Просто пришла охота изобразить манию величия*. Монах же, несущийся через поле, приснился мне, и я, проснувшись утром, рассказал о нем Мише*. Стало быть, скажите Анне Ивановне, что бедный Антон Павлович слава богу еще не сошел с ума, но за ужином много ест, а потому и видит во сне монахов.

Всё забываю Вам написать: прочтите в декабрьской «Русской мысли» рассказ Эртеля «Духовидцы». Есть поэзия и что-то страшное в старинно-сказочном вкусе. Это одна из лучших московских новостей. Если еще хотите чего-нибудь нового, то вот Вам: Ив. Ив. Иванов назначен членом театр<ально->литер<атурного> комитета, у «Новостей дня» громадная подписка, «Моск<овский> листок» упал… и те, которые давали обед приезжавшему Григоровичу*, говорят теперь: как много мы лгали на этом обеде и как много он лгал!