Никто, кроме нас - Владимир Воронов

   - Тогда не будем терять времени зря. Пошли! У меня дежурство скоро начнется!

   Когда мы зашли в ее комнату и я обнял девушку, она отстранилась и возмущенно показала на дверь. А потом протянула ключ и попросила запереть ее изнутри...

Глава 21

Здесь сталь горела, рушился гранит.

Вы были тверже стали и гранита!

Никто у нас в Отчизне не забыт,

Ничто у нас в Отчизне не забыто!

Памятная надпись на Монументе погибшим воинам

в городе-герое N (сделана из бронзы).

Сдана в скупку цветных металлов 12 мая 199... года

наркоманом Васильевым П.А., 1970 года рождения

(из материалов уголовного дела)

   Перед тем, как моя возлюбленная отправилась на дежурство, она обратилась ко мне:

   - Мак Сим, можешь пообещать мне одну вещь?

   - Какую именно? - ненавижу, когда просят исполнить то, не знаю что.

   - Когда вернемся в поселок, сходим вместе в храм? - всего-то...

   - Обещаю, любимая! - Эльза рассмеялась и попросила повторить это слово еще раз. А потом еще раз, и еще... в общем, на дежурство она явно опоздала.

   Как опоздал и я на совещание, на котором мы вчетвером: Мюллер-старший, Мюллер-младший, командир штурмового подразделения отряда старший десятник Грох и командир отряда, центурион Громов, отчаянно пытались найти решение стоящей перед отрядом проблемы: борьба с численно превосходящим противником, имеющим практически неограниченные резервы в живой силе. Вопрос долго рассматривали с разных сторон.

   Единственным результатом, к которому мы пришли, было предложение повесить в казарме ящик, куда бойцы будут опускать придуманные ими идеи. Пусть даже - самые идиотские. Главное, чтобы было потом кому проверить, если ли в записях рациональное зерно. Пусть и крохотное. Лучше попросить совета у других, знающих что-то, неизвестное тебе, чем доблестно погибнуть из-за избытка гордости.

   Мы вернулись в казармы, из которых наш отряд вышел в рейд, еще до окончания светлого времени этих насыщенных событиями суток. Для "повышения морального духа" рядовых членов Рода Фу-Оша (и вразумления кое-кого из руководства), перед самым поселением "Воин" был снят краном с платформы, на которой он проделал свой путь туда и обратно, и величественно зашел в поселение своим ходом. Я довольно успешно играл роль пилота многотонной боевой машины (во всяком случае, мех не шатался при ходьбе). Так что последние лиги пути домой имел сомнительное удовольствие наслаждаться видами надоевшей мне до чертиков пустыни с высоты рубки меха.

   Патриарх Магуно устроил нам торжественную встречу. С лозунгами, речами и цветами. Дневная жара спала, поэтому рядовые члены Рода присутствовали на встрече, держа на плечах маленьких детей. Внешне все выглядело так, что доблестные воины возвратились домой после успешного похода. Тем более, что данный момент на оставленной нами базе, рабочие Рода, подобно трудолюбивым муравьям, грузили в контейнера все, что можно было оторвать с креплений. Все было пристойно и культурно. Как в жизни. Идет пара: он и она. Он в строгом костюме. Она - в роскошном платье. Красота... Ни за что не подумаешь, что еще вчера она крыла его матом. А он, пьяный, гонялся за ней с утюгом...

   Мониторы в самих казармах были аккуратно сняты с мест скопления персонала. И задвинуты в дальние углы. Чтобы плохие новости и льющаяся на нас потоками ложь и клевета не мешали занятиям бойцов отряда и повседневной жизни членов их семей. Единственное, что постоянно было перед глазами солдат, напоминая о войне - это аккуратный транспарант. С четкой надписью: "До вторжения осталось ... дней". Такие вешали в нашей школе в конце учебного года. Перед экзаменами. Очень скоро всем нам придется сдавать самый главный экзамен. А мы не знаем вопросов, которые нам зададут. И даже не представляем, что можно ответить предвзято настроенным экзаменаторам.

   После наступления по команде "Отбой!" темного времени суток, Эльза вручила мне довольно тяжелый рюкзак и мы выехали на романтическую прогулку под звездами. К местным служителям культа. На случай возникновения непредвиденных проблем, нас, стараясь оставаться незамеченными, сопровождали две группы штурмовиков на вездеходах.

   Роль и статус главы местного культа, если честно, я так и не смог выяснить. Обращались к нему - Говорящий С Предками. Наверное, потому, что этот мешок с костями намертво застрял на границе между миром живых и местом пребывания душ этих самых предков. По словам Отто Карловича, когда он впервые встретился с местным продавцом опиума для народа, тот выглядел совершенно так же, как и сегодня. Необычайно древним, сморщенным стариком, могущим развалиться на части от слабого ветерка, чью повестку Апостол Петр потерял по рассеянности. Никакого другого объяснения, почему же Говорящий С Предками до сих пор жив, у Мюллера-старшего просто не было.

   Не совсем понятны были мне и отношения Патриарха и остальной элиты Рода со служителем культа. С одной стороны, Говорящий С Предками был родовым шаманом Рода Фу-Оша, членами которого мы все считались. Однако, в число налогов и сборов, которые с нас сдирали вместе со шкурой, никаких пожертвований на нужды религии не входило. Да и никаких публичных пожертвований в местную церковь родовая элита не устраивала. И праздников, вроде дня рождения Отца-Основателя в местном календаре не было.

   С другой - никаких проповедей о жизни Отца-Основателя Фу-Оша не велось. Создавалось впечатление, что кому надо - те и так все знают. А остальным - ничего знать и не положено. Шаман не просто никогда не заглядывал в поселение. Он даже не удосуживался выйти на встречу тем из разумных, кто посещал место обитания предков. Никаких церковных праздников старик также не справлял. В колокола не звонил, крестных ходов, всенощных бдений и массовых служб - не устраивал.

   Да и внешний вид места отправления религиозных нужд не выдерживал никакой критики. Сразу после моего выздоровления, мне показали, где находится... явно не храм. И не церковь. А так же не молельный дом, капище или погост. Больше всего ЭТО напоминало земную пещеру, в которой люди каменного века оставили своим потомкам наскальные рисунки. Или турист начеркал для тех, кто заглянет сюда после него: "Здесь был Вася". Этакий памятник культуры неолита.

   В получасе езды от родового поселения, у подножия одного из холмов имелась полость, явно естественного происхождения. Никакого намека на двери. Как и на попытку облагородить помещение. На полу - завалы песка, нанесенного ветром. В которых следы посетителей протоптали полузаметенные тропинки. Слева от входа - ящик для сбора пожертвований и еще один, побольше, с ароматическими палочками. Справа - каменному выступу стены крайне грубо были приданы гуманоидные формы. При некотором напряжении фантазии, можно было представить себе голову, переходящую в туловище. И пару рук, скрещенных на груди. Ног у статуи не было. Возможно, что их занесло песком. А может быть, нижние конечности и не были предусмотрены скульптором.

   Привезший меня сюда Мига подошел к ящику для пожертвований, опустил в него кредитку, поставил рядом канистру с водой и какую-то тяжелую коробку, после чего взял из другого когда-то окрашенную в красный цвет курительную палочку. Потом подошел к идолу, воткнул палочку в песок, поджег и, став на колени, начал раскачиваться взад-вперед и что-то бормотать. Длилось это, пока на кончике курительной палочки тлел робкий огонек. Когда струйка дыма исчезла, Мига встал, выдернул палочку из песка, положил ее обратно в ящичек, поклонился стене и пятясь, двинулся к выходу. Мне он о сути обряда ничего не сказал, а сам я ничего не спрашивал.

   Едва мы с Эльзой подошли к пещере, как навстречу нам, опираясь на костыль, выбралась старая развалина. Окинув меня взглядом, древний старец в столь же древнем тряпье повернулся и, не сказав ни слова, медленно побрел вглубь пещеры, дымя трубкой. Решив, что это следует понимать как приглашение войти, я двинулся следом. У дальней стены старый хрыч вынул чубук изо рта и доказал, что говорить он все-таки умеет.

   - Раздели со мной трапезу, Максим, сын Виктора из Рода Громовых. - ну и ну! Впервые абориген правильно произнес мое имя и не забыл про отчество. Да еще и на моем РОДНОМ языке. На котором даже Мюллер-старший знал только несколько матерных слов. Да и само предложение... Ритуал совместного принятия пищи для местных более, чем серьезен. Предложить его могут только равному. Однако, я расту над собой.

   На импровизированном столе уже было выставлено немудреное угощение. Центральное место занял испускающий клубы пара чайник. Разливая ароматную жидкость по кружкам, старик продолжил разговор, в котором мне была отведена роль внимательного слушателя.