Молчание - Мишелль Сагара

– Эмма?

Со своего положения на полу, Эмма взглянула на Марию.

Мария смотрела на улицу из узкого закутка между стеной и окном. Ее взгляд был сосредоточен на чем-то на расстоянии.

– Мне кажется, что твои двое друзей там же.

– Кто?

– Эрик, – сказала она. – И Чейз.

– Что? Что они тут делают?

Тишина, а затем гораздо тише:

– Огонь.

– Огонь зеленый? – Спросила Маргарет.

Они начали одновременно, но Маргарет кивнула .

– Да, он зеленый. Очень похожий на огонь, но труднее тушится .

– Это душа огня. У них есть небольшой опыт работы с ним, – сказала, наконец, Маргарет. – Он не может убить их. Технически это вообще не огонь.

– Мария, Эллисон...

– Я не знаю. Лонгленд – так зовут того, кто ее держит? – Когда Эмма кивнула, Мария продолжила. – Лонгленд говорит. Или кричит. Мне кажется, я почти слышу его слова.

Эмма тоже могла, но пламя усложнило это; оно было громче.

– Эмма, дорогая, – начала Маргарет.

Мария сказала:

– Эрик и Чейз неподвижны. У них с собой ножи. – Добавила она. – Но они не приближаются к Лонгленду – Неужели он сделал это чтобы...

Дыхание Марии было отрывистым и четким, она не говорила. Она не должна была.

Эмма поднялась. Она стояла, забыв о чем предупреждала Марию, потому что она должна была видеть и знать. Лонгленд держал Эллисон рукой, да, но Эллисон боролась, потому что он также касался и ребенка. Он нахмурился, а потом почти небрежно поднял руку с груди младенца и ударил ее – жестко – по лицу. Эллисон пошатнулась и, если бы не была в его хватке, упала бы.

Было бы плохо, если бы она упала; она все еще крепко прижимала ребенка. Держаться до конца света – или до конца жизни. В этом была вся Элли. За это Эмма любила ее.

Она сглотнула и посмотрела – с трудом – на Лонгленда. Посмотрела на двоих, что стояли рядом с ним. Один был мужчиной и постарше; вторая – женщина, возможно, ровесница Марии. Глаза Эммы сузились, так как она пыталась охватить взглядом всех.

– Среди них, по крайней мере, один призрак, – вслух сказала она. – Возможно, два. У Лонгленда никого.

– Как ты можешь так говорить? – Спросила Мария. Ее голос звучал спокойно – но это было обманчиво. Он был так напряжен, что казалось, заговори она громче и он сломается.

– Некроманты связывают мертвых каким-то образом, а для меня это выглядит как... как золотая цепь. Я не вижу мертвых, но цепь светится, – добавила она. – Они используют эту силу.

– Им приходится, дорогая. Против Эрика, в частности, им приходится.

Лонгленд, должно быть, узнал его в какой-то момент .

Эмма покачала головой.

– Он разговаривал с какой-то дамой в зеркале. Она узнала его.

Маргарет была совершенно, абсолютно тихой. Эмма хотела бы отвести взгляд, но она не могла заставить себя отвернуться. Она чувствовала себя беспомощной и раньше, но никогда настолько.

– Они убьют Эрика, – почти онемев, сказала она. –Они убьют Чейза.

– Если Эллисон у Лонгленда, да, – сказала Маргарет. И намного мягче добавила. – Ты всегда имела довольно большую силу в руках, дорогая.

– Маргарет? – Эмма отвернулась от окна и подняла руки, ладони были изогнуты и пусты, как у попрашайки. Было ясно, что она собиралась начать.

Маргарет отвернулась для короткого совещания с остальными призраками – кроме Брэндана Холла, который стоял, скрестив руки, с настороженным выражением лица. Она повернулась к Эмме.

– Ты знаешь, что не обязана спрашивать, – начала она. Она властно подняла руку, когда Эмма открыла рот, и Эмма уважительно снова прикрыла его. – Но ты спрашиваешь. В этом разница, – сказала она спокойно, – между любовью и изнасилованием.

– Мы дадим тебе то, что тебе нужно.

– Джорджес...

– Он не ребенок, дорогая. Он мертвец.

– Я видела его с Майклом, – ответила Эмма.

Маргарет пожала плечами, одновременно деликатным и четким движением.

– Ты знаешь, что делать.

– Но я не...

– Ты не подозреваешь, что ты знаешь. Но тебе удалось пройти через узкую лазейку, когда ты изменила восприятие Марии. Ты изменила очень мало – в ней. Что ты изменила в себе, еще неизвестно, но это потом. Коснись линий Эмма. Коснись их всех.

– Линий? Ты имеешь в виду – цепей?

Маргарет кивнула.

Эмма нахмурилась, а затем повернулась к Эндрю, до сих пор пребывающего в безопасности и на небесах – для него – на руках своей матери.

– Эндрю, – сказала она, не глядя на его мать. – Там, снаружи люди. Я не знаю, видишь ли ты их, но они... они плохие люди. Один из них хочет причинить боль твоему маленькому брату. И они причинят боль нам – всем нам – если мы не будем осторожны.

– Эмма, – начала Мария, ее голос был резким и прерывающимся, как может быть только у матери, когда ее ребенку угрожают.

Эмма заставила себя проигнорировать ее.

– Если они попытаются подобраться к твоей маме, тебе нужно будет смотреть на огонь, – сказала она ему.

Он зарылся лицом в шею своей матери и взгляд Эммы скользнул прочь.

– Мне жаль, Эндрю, – мягко сказала она. – Но огонь – он делает все, что ты захочешь, даже если ты не осознаешь этого пока. Если они придут, попытайся – попытайся очень-очень сильно.

Она повернулась к призракам, и в этот раз, когда она подняла руки, она подняла правую в свободно сжатом кулаке. От этого кулака потоком к пятерым, смотревшим на нее в молчании, разбежались длинные золотые цепи. Они протянулись от ее руки к их сердцам, горевшим слабым свечением подобно тому, как светились их глаза – все их глаза.

Она сглотнула.

– Твои друзья умрут, если ты не решишься, дорогая.

Она колебалась, потому что знала эти линии и их жизненную силу, если можно было так назвать то, учитывая, что они были мертвы, откуда появлялась линия. Если она сделает то, что она должна делать, она станет некромантом. То, что она сделала для Эндрю, что она сделала с Марией – все было иначе, и она знала это.

Это? Это использование той же самой силы, что и некроманты. И не имело значения, в конце концов, зачем. Все некроманты, скорее всего предполагали, что у них были причины, и каждый был уверен, что у него веские причины, потому что люди были такие же. Они могли оправдать свои действия. Потому что действия могут казаться злыми и неправильными, если смотреть только с одной стороны.

Она в отчаянии повернулась, чтобы посмотреть в окно. Она увидела зеленый огонь, окруживший Эрика и Чейза и искажавший зелено-

коричневые газоны на бульваре; она увидела, что Лонгленд обеими руками держал Эллисон, и она увидела двух других некромантов, раскинувших руки в воздухе так, что казалось, огонь окруживший Чейза и Эрика исходил прямо из их рук.