Жизнь и судьба Михаила Ходорковского - Наталья Точильникова

Это не добавило подсудимым срока, зато решило судьбу акций.

В 2006 году Росимущество снова обратилось в арбитраж с требованием вернуть акции. И требование это было основано на решении Мещанского суда.

Арбитражный суд удовлетворил иск Росимущества и обязал депозитарий ОАО «Русские инвесторы» списать со счета «Фосагро» 20% акций «Апатита» и зачислить на счет Росимущества.

Но принадлежащие Алексею Голубовичу (тому самому) «Русские инвесторы» акции списывать не спешили, а «Фосагро» подало кассационную жалобу.

История эта закончилась совсем недавно. 21 апреля 2009 года Федеральный арбитражный суд Московского округа (ФАС МО) отклонил жалобу компании «Фосагро».

Государство получило свои акции. Только вместо 20% акций предприятия, которое не могло платить даже за электричество и находилось на грани закрытия, обрело 20% акций преуспевающей рентабельной компании.

Задарма.

К тому же получив номинальную стоимость акций в 94-м и компенсацию в 15 миллионов в 2002-м.

Согласитесь, выгодно.

С Василием Савельевичем Шахновским мы разговариваем по скайпу. Помните депутата Моссовета, который рассказывал мне о событиях 91-го и 93-го?

Потом он работал в мэрии у Лужкова, а в 1997-м пришел в «ЮКОС», где стал одним из партнеров и занимался «government relations» – взаимодействием бизнеса с государством. А фактически был третьим человеком в компании после Ходорковского и Невзлина.

В 2004 году был вынужден эмигрировать, и сейчас живет во Франции, периодически сменяя Лазурный берег на берег Женевского озера.

Изображение в скайпе расплывается и зависает, я вижу только симпатичного улыбчивого человека на фоне кожаных кресел и книжных стеллажей.

Зато на юзерпике собеседник мой во всем белом, опустившись на одно колено, изящно бьет по мячику клюшкой для гольфа.

Каждый вечер разговор прерывается в одно и то же время: Василий Савельевич отлучается поцеловать на ночь дочку.

Наконец, доходим до «Апатита».

«Это единственный эпизод, который более или менее юридически доказан, – говорит Шахновский. – Формально деньги не были переведены. Но, во-первых, вся страна тогда жила по таким законам. Вся! Плюс это было благо. Преступление во благо.

Да, были нарушены условия договора. Правильно были нарушены, потому что в противном случае грохнулось бы предприятие «Апатит». «Апатит» бы грохнулся. То, как были реализованы инвестиционные соглашения, – победа по факту, это признал и бывший директор «Апатита»: если бы деньги были переведены, они бы пропали, а так спасли предприятие. Но формально можно считать, что инвестиционные условия не были выполнены, и нужно разрывать договор.

Но это единственный доказанный эпизод. Единственный. И по нему кончился срок давности».

Миф о незаконной приватизации пошел в народ. Отчасти в него верит даже доброжелательный Валерий Панюшкин, хотя и поминает менатеповский мазут, оплату электроэнергии для «Апатита», зарплату рабочим и выстроенную «МЕНАТЕПом» троллейбусную линию.

«Инвестировать не стали, справедливо рассудив, что руководство завода инвестированные деньги украдет или, что еще обиднее, просто разбазарит», – пишет Панюшкин. Близко, конечно, к истине, но в том-то и дело, что инвестировали, хотя не так и не тогда.

А вот Андрей Бунич в книге «Осень олигархов» поднимается до обобщений:

«Во многих случаях собственники не просто получали предприятие, а получали его на определенных условиях, прежде всего связанных с решением социальных вопросов.

Но неотъемлемые части приватизационных сделок, включающие эти условия, впоследствии не выполнялись, о них просто тихо забывали».

Он правильно обобщает. Конечно, не мог один Ходорковский, скажем так, несколько вольно подходить к выполнению инвестиционных обязательств. Конечно, это была система.

Только «тихо забыть» не давали. Росимущество просто забрасывало исками. И в конце концов обязательства приходилось выполнять.

Спустя годы, но выполняли.

По крайней мере, так было в деле Ходорковского.

Миф о приватизации НИУИФ

Михаил Ходорковский мечтал создать НПО – научно-производственное объединение, которые любили создавать в Советском Союзе. Все-таки над ним тяготело комсомольское прошлое.

Первый случай представился, когда государство выставило на инвестиционный конкурс 44-процентный пакет акций НИУИФ (Института по удобрениям и инсектофунгицидам). Говорят, что короткое время институт носил менее труднопроизносимое название: Научно-исследовательский институт химических удобрений и ядохимикатов. Но кто-то из основателей вчитался в аббревиатуру… и институт срочно переименовали. Зато история его названия пошла гулять по стране, что вдохновило любимых Михаилом Борисовичем Стругацких на изобретение НИИЧАВО.

НИУИФ очень подходил в комплект к «Апатиту» (тот же профиль деятельности) и мог стать для предприятия отличной научной базой.

В этом качестве институт интересовал только «МЕНАТЕП». Остальные участники конкурса претендовали на два здания на Ленинском проспекте, занимаемые институтом. И район престижный, и одно из зданий построено еще в 1939 году по проекту архитектора Щусева. Правда, почти разваливается. Но отремонтировать можно.

Десять лет спустя, когда в прессе и по телевидению начнется компания против Ходорковского, эту ситуацию перевернут с ног на голову и именно «МЕНАТЕП» обвинят в намерении захватить здания института.

Но тогда, в 1995-м, банк никто в этом даже не подозревал.

История приватизации НИУИФ началась еще весной, когда АОЗТ «Финвест», у которого не было своего помещения, скупило у сотрудников института почти 40-процентный пакет акций. Генеральный директор «Финвеста» так откровенно и заявил «Коммерсанту» [160] , что Институт интересовал его только как владелец ценной недвижимости.

В «Финвесте» надеялись, что на инвестиционный конкурс будет выставлен небольшой пакет в 15%, и тогда, победив, «Финвест» получал контроль над институтом.

Но выставили 44%. И в дело вмешался банк «МЕНАТЕП», у которого (точнее, у «Апатита») уже было 6% акций института.

Тогда по закону банки не имели права покупать акции на себя и привлекали для этого дочерние фирмы. Победила структура «МЕНАТЕПа» – компания «Уоллтон», которая предложила внести 25 миллионов долларов инвестиций, причем в рекордно короткие сроки: до конца года (то есть за три месяца!).

Была и «крышевая заявка» на 50 миллионов долларов от АОЗТ «Полинеп». Но от нее, естественно, отказались.

«Если бы руководство банка чуть раньше осознало необходимость приобретения НИУИФ, это не потребовало столь крупных затрат – скупка контрольного пакета на вторичном рынке, как показал опыт «Финвеста», обошлась бы в сотни раз дешевле», – писал «Коммерсант».

Спустя десять лет порядки величин вдруг резко изменятся, и Ходорковского будут обвинять в том, что он купил НИУИФ слишком дешево.

Проигравший конкурент был не в обиде. Генеральный директор «Финвеста» господин Тутунджян искренне восхитился банком, решившимся на финансирование науки. К тому же «МЕНАТЕП» выкупил у него акции НИИ и довел свой пакет до 84%.

А Фонду имущества была перечислена стоимость акций: покупали по договорной цене (в два раза выше номинала).

Дальнейшие события очень напоминают историю «Апатита».

Институт дышал на ладан. После 1991-го численность сотрудников сократилась вдвое, и НИИ едва держался на плаву, сдавая в аренду помещения.

Заказов не было, и денег тоже.

А инвестиционную программу надо выполнить до конца года.

Деньги перевели 29 декабря. Сразу 25 миллионов долларов (в рублях по курсу).

На выполнение программы оставалось два дня.

В приговоре есть текст этой программы. И очень хорошо, что есть. Трудно придумать более абстрактный, формальный и невыполнимый документ. Такое впечатление, что его писали вообще не для того, чтобы выполнять, и на выполнение никто и не надеялся:

• 3 млн. долларов на разработки новых конкурентоспособных, ресурсосберегающих технологий фосфорсодержащих удобрений и кормовых фосфатов;

• 3 млн. долларов на создание малотоннажных производств высокоэффективных видов продукции;

• 2 млн. долларов на реорганизацию института с созданием инжиниринговой фирмы для выполнения работ инновационного цикла и маркетинга;

• 2 млн. долларов на реконструкцию лабораторий, оборудования и рабочих мест.

Всего 10 млн. Минимальный объем инвестиций для участников конкурса.

И как прикажите это выполнять?

Эти цифры, явно взятые с потолка! А если реконструкция обойдется дороже, а разработка технологий дешевле? Или наоборот.

По закону инвестиции налогом не облагаются, но только в случае целевого использования и в сроки, оговоренные в инвестиционной программе. Как их использовать целевым образом за два дня?

Только распилить.

К чести институтского руководства, их решили не распиливать.

Дальше версии событий расходятся: по первой само институтское руководство взмолилось, чтобы компания «Уоллтон» приняла деньги обратно, чтобы не пропали. По крайней мере, в приговоре цитируется письмо Классена на имя генерального директора «Уоллтона» с предложением вернуть инвестированные средства, перечисленные на счет института «по причине отсутствия возможности их эффективного освоения в 1995 году, в целях недопущения влияния на эти средства растущей инфляции и отвлечения их на цели, не предусмотренные инвестиционной программой».