Тайна Ночи Свечей (СИ) - Дьюк Эйвери

С трудом поборов накативший приступ дурноты, девочка все же сумела разжать пальцы и неуклюже наклонила ладонь, будто надеясь, что роковой камень сам спрыгнет на землю, уподобившись ворчливой, потревоженной лягушке. Но тот видно не догадывался о возложенных на него ожиданиях и не желал так просто покидать теплое, насиженное место, до последнего цепляясь за тонкую кожу и оставляя на ней мелкие, припорошенные каменной крошкой царапины. Двуликая отчетливо видела, как камень все же опустился на землю, взметнув небольшое облачко пыли, но так и не расслышала удара. Внешние звуки не долетали до ее слуха, увязая в гулкой барабанной дроби, разошедшегося от запоздалого испуга сердца.

Неуклюже отступив на шаг, девочка едва не полетела на землю, споткнувшись о длинные ноги, распростертого на земле прядильщика. Ей совершенно не хотелось узнавать, что стало с его головой и жив ли он еще. Вполне хватало и успокаивающей нелогичной надежды, что враг всего лишь оглушен и уже совсем скоро очнется… Все же она не была убийцей ранее и не собиралась становиться таковой в будущем! Вот только что делать, если злобный прядильщик очнется, а она все еще будет находиться поблизости? Спасительного камня в руках нет, преимущество неожиданности утрачено, а сама она не слишком прыткий бегун. То ли дело легкая, как перышко Виви, но и та не убежит далеко с такой-то ногой.

Услужливая фантазия моментально обрисовала безрадостную перспективу новой погони, из-за чего двуликую заметно передернуло. Следовало бежать и прятаться, пока не поздно, но ноги отчего-то не желали слушаться. Становилось все холоднее. Очередной порыва ветра вынудил сжаться и обхватить себя за плечи, надеясь хоть так удержать последнее тепло. Но и этого оказалось недостаточно. Тогда маленькая двуликая поглубже зарылась носом в пушистый, мягкий шарф, успокаивающе пахнущий домом и совсем немного сладкими булочками. До боли зажмурив глаза, девочка представила уютную, безопасную гостиную, весело похрустывающий поленьями камин и упитанную домашнюю кошку, постояла так минутку, собираясь с мыслями, после чего распахнула глаза и медленно опустилась на колени возле поддельной прядильщицы. Плакать и жалеть себя больше не хотелось, неуемное детское любопытство вытеснило страх и придало уверенности.

Стоило ей податься вперед и присмотреться, как стал отчетливо различим искусный грим. Нечто подобное маленькая проныра не раз видела на лицах актеров, дававших разнообразные увлекательные представления на сцене малого боривальского театра, расположенного как раз напротив ее дома. Слишком часто восторженная зрительница тайком пробиралась за кулисы и с упоением рассматривала красивые баночки с пудрами, красками и белилами, чтобы не приметить на лице незнакомки следы кистей и пуховок, пусть и в таком тщательно проработанном, правдоподобном образе. К тому же были и более веские доказательства, чем ее догадки. Умелая маска пережила ожесточенный бой, не поддалась губительному воздействию песка и сажи, но не сумела устоять под натиском самых обыкновенных слез, проложивших сквозь слои краски, едва заметные, поблескивающие дорожки.

По хрупкому телу фальшивой прядильщицы то и дело прокатывались волны судорог. Она нервно дергалась и извивалась, силясь то разодрать короткими ногтями горло, то загрести побольше мелких камешков или сжать в кулаках пару пучков пожухлой серой травы, чтобы уже через секунду зло зашипеть и швырнуть все набранное в незримого, вызывающего приступы бешенства, противника.

Поначалу девчушка не на шутку перепугалась и отшатнулась, даже подскочила, собираясь удрать, но передумала… А вскоре незнакомка надрывно закашлялась, сжалась в комочек и принялась быстро неразборчиво шептать. Паника отступила так же быстро, как и появилась, уступив место жалости и сочувствию. Двуликая вновь опустилась на землю, протянула подрагивающую руку и осторожно коснулась щеки незнакомки. Что-то с той было явно не так! Девочка не сразу поняла, что именно ее так смутило, а догадавшись, отдернула пальцы и предусмотрительно отползла подальше. От бледной кожи чужачки веяло нестерпимым холодом, непривычно твердая и скользкая, она совсем не походила на кожу двуликих или крылатых. Трогать прядильщиков ребенку не доводилось, но несмотря на это, девочка сильно сомневалось, что для них подобное состояние в порядке вещей. Растерев между подушечками пальцев приставшую белую краску, маленькая двуликая нахмурилась, закусила губу и с грустью припомнила, как язвительно отзывались о суеверных трусах старшие братья, никто из них точно не напридумывал бы всякого, а она!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эй, — через силу заставила себя еле слышно позвать странную незнакомку двуликая. — Очнитесь, пожалуйста…

Тихая, срывающаяся просьба вышла робкой, жалобной и на редкость неубедительной. На миг показалось, что даже крупные банты, не дававшие растрепаться ее коротким задорным хвостикам, в раз потускнели и растеряли половину своего внушительного объема. Так совсем не годилось! Решительно прочистив горло, двуликая для храбрости покрепче ухватилась за концы ярко-оранжевого шарфа и смело нависла над холодной чужачкой, подспудно надеясь разглядеть первые признаки пробуждения заранее и успеть отскочить, если что-то опять пойдет не так, как она рассчитывала.

— Госпожа актриса, очнитесь… Все уже хорошо, никто Вас больше не душит! — с наигранной бодростью и воодушевлением приступила к делу раскрасневшаяся от волнения девчушка, отважившись потыкать девушку пальцем в плечо.

Ни ответа, ни долгожданного пробуждения не последовало. Зато возобновились судороги, а невнятный шепот стал более отрывистым и яростным. Складывалось впечатление, будто она спорит с невидимым собеседником и всеми силами старается ему что-то доказать. Разобрать хриплые реплики по-прежнему не удавалось, лишь разрозненные слова и восклицания, слишком уж быстро и тихо та говорила.

— Да что же ты творишь, пустоголовая? Немедленно отойди от нее, Тэмми!

Вслушиваясь в неразборчивые слова лжепрядильщицы, девочка не заметила, как за ее спиной очутилась вторая жертва праздничного невезения. Тяжело хромая и шипя от боли, Виви все же сумела доковылять до своей отчаянной подруги и теперь имела возможность оценить всю незавидность их положения, рассмотрев не только имевшихся в непосредственной близости двух, уже виденных ранее сумасшедших прядильщиков, но и маячащую в отдалении толпу новых, жмущихся к стенам башни и старательно отступающих от чего-то или кого-то, не попадавшего в поле зрения.

— Мы не можем ее вот-так оставить. Она, между прочим, спасла наши жизни, — возмутилась Тэмми, смерив подругу прямым, негодующим взглядом. — Иногда у меня складывается впечатление, что тебя, Виви, господину мэру попросту подбросили, такая ты трусливая и неблагодарная!

— Можно подумать я это впервые слышу! — пожав плечами и нисколько не расстроившись из-за злобного выпада, парировала худенькая, веснушчатая девочка и тут же, гордо задрав курносый нос, напомнила: — Отец велел нам бежать со всех ног, прятаться и не высовываться пока он сам, или, на худой конец, госпожа Прыгги, не отыщут нас и не заберут домой, подальше от этой дурацкой Корды и всех ее неприятностей!

— Да как ты можешь? Взрослые так храбро сражаются за Боривал… И почему это, интересно, кузина Харриэт — «на худой конец»? — передразнив заносчивый, писклявый голосок Виви, осведомилась, раздосадованная Тэмми. — Да она, чтоб ты знала, самая лучшая, храбрая и… и ответственная, вот!

— Ага, как же, ответственная, наверное, именно поэтому мы торчим здесь и отбиваемся от всяких полоумных в то время, как твоя замечательная кузина сама наверняка ввязалась в какие-нибудь неприятности и думать забыла о том, что ей поручили следить за нами! — ничуть не проникшись хвалебными речами в адрес отцовского секретаря, продолжала негодовать Виви. Харриэт она терпеть не могла и особых надежд на ее своевременное появление не возлагала.

— И ничего она про нас не забыла, просто не может отыскать. Сама посуди, ну кто станет искать в таком отвратительном месте? А ведь это была твоя дурацкая идея спрятаться среди развалин. Именно ты сказала, что сюда никто не сунется, потому что у места дурная слава. А еще уверяла, что раз сами мы не из Корды, то на нас неприятности не перекинутся, — продолжила передразнивать, медленно закипающую подругу, Тэмми. Но та сдержалась и снова не отреагировала, вместо отповеди молча сунула руку в карман изрядно перепачканного, но все еще довольно нарядного шерстяного плащика, медленно выудила за толстую серебряную цепочку щербатый деревянный кругляш и поболтала им из стороны в сторону.