Долгие прогулки. Практический подход к творчеству - Джулия Кэмерон

Удивление – это то, из чего рождается творчество.

Рэй Брэдбери

Поворачиваясь лицом к истинным мечтам, мы поворачиваемся лицом к себе. Поворачиваясь лицом к себе, мы поворачиваемся лицом к высшим силам, создавшим нас. Мы обращаемся не к ложным богам, а к подлинному сердцу Вселенной, к Великому Творцу, во власти которого реализовать любую мечту.

ЗАДАНИЕ. Похлопайте себя по плечу

Вы сделали уже очень много ценного. Поэтому неплохо всегда иметь под рукой список из 25 вещей, которыми вы гордитесь. Составляя его, отмечая черным по белому то, что по-настоящему удалось, вы сможете лучше оценить свой характер. Важно включить в него только то, что действительно вызывает гордость, а не должно ее вызывать. И как минимум один пункт пусть заставит вас улыбнуться – скажем, посвященный эпизоду, в котором вы не уступили задире или смогли мгновенно найти достойный ответ на чей-то выпад.

Возьмите ручку и перечислите 25 конкретных вещей, которыми гордитесь.

Не удивляйтесь, если позитив этого упражнения вызовет новый позитив. Итак:

1. Я горжусь, что научила Доминик ездить верхом.

2. Я горжусь, что, когда она только начала ходить, взяла ее на воскресные бега пони.

3. Я горжусь, что позволила ей ездить со мной, чтобы она научилась удерживать равновесие.

Стиль начинается тогда, когда вы ищете и находите свои сильные стороны, а потом все ставите на них.

Сара Бан Бретнач

4. Я горжусь, что записала ее на курсы и наблюдала за занятиями.

5. Я горжусь, что возразила Каролине на религиозной встрече.

6. Я горжусь своим ответом монахине, что учение «Христианская наука» не хуже католицизма.

7. Я горжусь, что привезла матери целую тележку с фиалками для ее сада.

8. Я горжусь, что попыталась спасти томатного червя, засунув его обратно.

9. Я горжусь, что из всех щенков в садке выбрала Тайгер Лили.

10. Я горжусь, что по-прежнему пишу утренние страницы, хотя и не преподаю больше.

С этого списка начинается создание плацдарма целостности.

Вернуться в седло

Всем хочется что-то собой представлять. И когда нас в этом поддерживают, мы чувствуем душевный подъем. Чувствуем себя частью сообщества, чувствуем общую цель и настроение – творческий эквивалент сбора меда у пчел или строительства амбара всей деревней. Благодаря общей энергии группы чувствуешь себя сильнее, веселее, лучше. Когда множество рук придерживают лестницу, по которой ты карабкаешься вверх, риск упасть меньше. Ощущая такую поддержку, гораздо легче сделать что-то – и начать что-то собой представлять. Вот почему так важны музыкальные фестивали – джазовый в Танглвуде, музыки, кино и искусства в Остине, классической музыки в Мальборо. Да, нам нужна поддержка. Но такая роскошь доступна не всем.

Иногда мы не находим поддержки. Наоборот, вместо помощи ставят палки в колеса.

И мы получаем тяжелую творческую травму. Может, кости и целы, но уверенность в себе исчезла. Актриса эмоционально выпотрошена режиссером, рядом с которым Ганнибал Лектор сам покажется ягненком. Пианист получил разгромную рецензию критика, считающего, что «бит» – музыкальный термин, который означает «клубиться».

Подобные творческие катаклизмы не редкость. К этой опасности нужно быть готовым. Художники – животные пугливые. И если лошадь нашего таланта шарахнется в сторону, мы можем вылететь из седла. «Больше никогда даже пытаться не буду», – стонем мы, имея в виду роман, или выворачивающий пальцы и царапающий душу концерт, или камеру пыток – сцену. И чем дольше не пытаемся, тем больше шансов убедить себя, что можно и правда никогда больше не попытаться. Потому что «один раз это меня ранило, и…»

Снова пробуй. Снова проигрывай. Проигрывай лучше.

Сэмюэль Беккет

Творческая рана лечится одним и только одним лекарством: нужно что-то сделать. Если мы не сделаем хотя бы какую-то мелочь, наше израненное, но активное воображение будет продолжать муссировать то, что с нами произошло. Легче может быть уже оттого, что правильно себя назовешь. Если никто больше не зовет тебя «художником», придется сказать это себе самому, и единственный способ сделать это убедительно – посредством творчества. Бандаж должен соответствовать размеру раны. Если провалился мюзикл – пишите музыку. Если «порвали» на куски картину – напишите что-нибудь или хотя бы покрасьте табуретку. Если подрезали крылья стихотворению, выйдите к открытому микрофону и прочтите поэму. Известный кинорежиссер, которого я хорошо знаю, прекрасно понимал, что из-за критического приема его очередного фильма могут снизиться шансы на получение нового крупного проекта, и бессонными ночами твердил: «Если не смогу снимать на 35 миллиметров, буду снимать на 16, не смогу на 16 – буду снимать на Super 8. Если не смогу на Super 8, смогу рисовать, эскизы делать…» Иными словами, он знал, что лекарство от творческих бед, даже катастроф, описывается фразой «я могу – и буду – творить».

Нам хочется что-то собой представлять, и иногда этого приходится добиваться без ощутимой поддержки. Из-за межличностных отношений мы порой бываем разбитыми и опустошенными. Кажется, что люди сознательно нас обижают, а иногда так и бывает. Еще сильнее выбивает из седла то, что мы сами себя обижаем – считаем, что «недостаточно умны». Так тоже иногда бывает. У нас, художников, случаются вычеркнутые из жизни дни и годы. Это – часть правил игры. Вероятно, необходимая их часть.

Путь к истинному «я» лежит через безрассудство и свободу.

Бренда Уэланд

В молодости у меня было ощущение, что все, к чему я прикасаюсь, превращается в золото. Во-первых, в свои 20 с чем-то лет я была известной журналисткой – работала в The Washington Post, писала в Time. Во-вторых, по великой любви вышла замуж за Мартина Скорсезе и помогала ему в работе над сценариями. Я стала популярным колумнистом и получала хвалебные рецензии на свои сценарии, продала три из них студии Paramount и написала сценарий успешного телефильма с Доном Джонсоном в роли Элвиса. Фантастическое было время!

Потом мне исполнилось 30. У меня случился ужасный развод. Потом я сняла фильм, но его саундтрек украли. Я дублировала фильм, он вышел в прокат в Европе и получил хорошие отзывы, но американского релиза не было, как и отдачи от трехлетней работы. Я писала романы, но не печатала. Я писала пьесы, которые получали награды, но не ставились в театрах.

Мне стукнуло 40. Опубликован «Путь художника». За следующие 10 лет вышли еще с десяток книг. Написанные когда-то романы тоже наконец увидели свет. Пьесы начали ставиться в театрах. Познав ранее боль неудачи и неизвестности, я столкнулась с опасностями успеха. Лучшее слово, которым можно описать это время, – «строгость».

Все это время я стабильно, ежедневно продолжала писать. Продолжала работать с инструментами творческого возрождения и даже выживания и сама, и с другими. По опыту знала, что творческая карьера требует наличия веры. Короче говоря, и вроде бы «потерянное» время, когда я была в немилости, и американские горки успеха – все оказалось не зря. Все – подчеркиваю, все – стало топливом для творчества.

Для моего роста как преподавателя и художника характерны периоды нестабильности результата и снижения уверенности в себе. Мы пишем «плохо» потому, что больше не пишем так, как раньше, и не пишем так, как будем писать потом. В нашей культуре не очень хорошо понимают специфику творческого процесса, нередко разворачивающегося на глазах аудитории. У особенно публичных художников вроде кинорежиссеров и писателей практически не остается пространства для маневра во время периодов творческого спада. Концертные исполнители говорят о той же дилемме: их стиль меняется непредсказуемо и скачкообразно, двигаясь не прямо от прекрасного к прекрасному, а от прекрасного через что-то иное к более прекрасному. И мало кто из критиков ценит эту стадию «чего-то иного».

Вы целитесь в то, что хотите, и если не попадаете, то не получаете этого; но если не целитесь, не получаете вообще ничего.

Франсин Проуз

Творчество складывается из таланта и характера. Страдания укрепляют и наш характер, и наше творчество. И рождают сочувствие к страданиям других. Чувства и творчество становятся глубже. Страдания многому учат, и, как часто бывает при обучении, от них трудно оправиться без посторонней помощи. Эта помощь – как от людей, так и свыше – приходит в виде совпадений, своевременного звонка, внезапного порыва свернуть с проторенной дороги, и представляет собой руководство и поддержку: на них мы можем положиться, но действовать на их основе просто обязаны. Потому что не столько обретаем спасение, сколько устанавливаем связь.