Долгие прогулки. Практический подход к творчеству - Джулия Кэмерон

Иногда мы сталкиваемся с проявлениями творческой поддержки, которую оцениваем и на которую полагаемся. Бывает, от чего-то отказываемся. Возьмите ручку. Поставьте числа от 1 до 10. Приведите 10 примеров творческой поддержки, которой вы воспользовались или от которой отказались. Напротив тех случаев, когда воспользовались поддержкой, запишите предпринятые действия. Напротив тех случаев, когда отказались от поддержки, запишите действия, которые следовало бы сделать.

Целостность

А если поэкспериментировать с идеей о том, что творчество – это духовный, а не интеллектуальный акт? Еще не так давно церкви строились в честь и во славу Господа. Искусство и художники должны были действовать на благо высших сил. И именно их постоянно благодарили за успех светские художники.

Брамс воскликнул как-то: «Идеи попадают ко мне прямо от Бога».

«Музыка этой оперы (“Мадам Баттерфляй”) была продиктована Богом; я всего лишь инструмент, с помощью которого ее можно перенести на бумагу и представить публике», – говорил Пуччини.

Если эти люди, мастерски владевшие своим искусством, полагались не столько на мастерство, сколько на мистику, может, это как-то поможет и нам? Что если творчество – это, как учили нас наши гениальные предшественники, духовный опыт, способ коснуться неземного и позволить ему коснуться нас? Что если считать способность творить чем-то вроде родимого пятна? А не украшением на пышной одежде такого серьезного дела, как зарабатывание денег. Если думать о творчестве как о центральном, достойном и важном для человечества занятии?

Там, где великая любовь, всегда чудеса.

Уилла Кэсер

Мы – создания Великого Творца и при этом сами запрограммированы творить. Это не проявление эго, а божественная воля. Творческое начало – наша неотъемлемая черта, вроде крови, и выражая его, мы выражаем всю человеческую сущность, которая гораздо шире материи. Если же мы оказываемся глухи к этому зову, если отворачиваемся от него, прислушиваясь к голосам отговаривающих нас, то идем наперекор не только предназначению, но и своей природе.

Отправляясь в путь по правильному творческому направлению, чувствуем удовлетворение каждый день этого путешествия. Возможно, мы двигаемся медленнее, чем хотелось бы, но главное, что в нужном направлении и знаем это. В конце дня можно составить список выполненных дел с комментарием: «Сегодня я сделал три важных звонка. Проверил нужную информацию. Набросал заметки и написал несколько хороших абзацев».

И наоборот, не двигаясь в верном направлении, мы ощущаем беспокойство. Чувствуем, что все сильнее отклоняемся от цели. Что с нами что-то не так. Чувствуем застой или даже безвыходность ситуации. Иногда, если идешь не туда, и при этом события набирают темп, возникает тревожное ощущение, что жизнь выходит из-под контроля. Мы знаем, что что-то не работает и положение только ухудшается. Это момент, когда нужно нажать на тормоза. И вот раздается скрип тормозных колодок, мы резко останавливаемся и говорим себе: «Я мчался прямо на скалу, и перескочить ее не было шансов».

У большинства есть то, что я называю «мой бипер». Если что-то идет не совсем так, раздается писк. Если я не реагирую, писк раздается снова. Бипер будет пищать, пока я не обращу на него внимания – проверю источник неприятного чувства, которое пытаюсь игнорировать. Недавно мой бипер дал знать, что в последней написанной книге есть какой-то изъян. «Да нет, все в порядке», – пыталась я убедить себя. «Что там может быть не так? Я это написала. Все три редактора прочитали. О чем я?» Но бипер настаивал, и сколько бы я ни говорила ему «все в порядке», не помогало. Наконец я решилась и отозвала текст из печати в тот момент, когда станок уже готов был запуститься. Все было в порядке? Нет, конечно! Часть книги нуждалась в немедленной глубокой переделке. Я с радостью переписала неудачный фрагмент – пока не отпустило чувство, что я на волоске от катастрофы.

Две вещи – и готова история. Сеть и воздух, проходящий сквозь нее.

Пабло Неруда

Так что если есть ощущение цельности, скорее всего, все хорошо. Ощущение непорядка тоже обычно подсказывает, что что-то не так. Внимание к внутренним ощущениям всегда стоит времени и сил, которые на это требуются. Позволяя Богу быть Богом и проявляться через нас, испытываешь одновременно и безмятежность, и восторг. Появляется чувство целостности – от слова «целый», то есть не разделенный на фрагменты сомнениями и дискомфортом. Если вы ощущаете единство с Богом, собой и своими товарищами, знайте – это и есть целостность.

Если мои слова кажутся слишком «серьезными» или «возвышенными», то это потому, что именно такие вопросы мы и обсуждаем. «Познай себя» – написали греки над входом в храм. Мы, художники, должны принять этот завет близко к сердцу, работая над выражением собственных императивов, а не просто заполняя форму, предложенную рынком. Ставить правила поведения выше оригинального самовыражения – означает поклоняться ложным богам. И рано или поздно художника постигнет участь ничуть не лучше, чем поклонившихся Золотому тельцу. Рынок и есть Золотой телец. Поклоняясь ему, мы убиваем душу, рискуя со временем сбить настройку на идущий сквозь нас поток. Коммерция может входить в список наших приоритетов, но не должна занимать в нем первое место.

От художников часто можно услышать что-то вроде: «Ну, бюджет у них минимальный, поэтому мне не заплатили столько, сколько я обычно получаю, зато над этим фильмом было очень интересно работать». Или: «Мне нравится помогать молодым композиторам достойно записать их музыку, поэтому я позвал нескольких друзей, и работа получилась просто отличной». Или: «Им для танцевальной школы нужно было несколько снимков, и я с удовольствием им помогла. А что, весело же снимать толпу маленьких балерин! Ну, и труппа там – первый класс».

Если не можешь сказать правду о себе, никогда не скажешь ее о других.

Вирджиния Вульф

О художниках судят не так, как о многих других. Нам платят за калибр работы, именно он играет роль в долгосрочной перспективе.

У нас, художников, есть «встроенный счетчик Гейгера», который пищит громче и четче по мере приближения к первоклассному золоту высшей пробы, то есть к работе на вершине нашей формы. Поскольку это устройство внутри, его не так-то просто одурачить престижностью или непрестижностью того или иного места. Оно определяет лишь качество. И приближаясь к подлинной вещи, распознает ее. Вот так просто оценивает художник. Хорошо ли это? Слава, деньги, престиж – ничто из этого не способно обмануть внутренний измеритель совершенства. Его работа основана на простом факте: художники уважают настоящее творчество – и себя, когда им занимаются.

Знаменитый скрипач Стефан Граппелли заметил как-то: «Великий импровизатор похож на священника, который говорит только со своим Богом». В каком-то смысле все художники похожи на священников, поскольку прислушиваются к голосу вдохновения, стремятся к совершенству и сами способны контролировать себя, причем лучше любого босса или системы премирования. Идя наперекор творческим идеалам, мы противоречим сознанию художника, и становится очень некомфортно.

Позволив себе то, что называется «рисовать по цифрам», мы становимся скептиками и циниками. В каком-то смысле начинаем обманывать людей. Смотрим вниз на аудиторию и размышляем: «Если дать им то, что они привыкли потреблять, можно одурачить». Значит ли это, что мы должны постоянно и намеренно разрушать шаблон? Нет, если сделать первый акт в два раза длиннее обычного, он окажется слишком долгим, чтобы публика могла выдержать его, не почувствовав дискомфорта, – если вообще сможет высидеть. С другой стороны, первый акт, который искусственно прерывается антрактом, хуже того, который «сам» слышит, где можно прерваться, и «сам» находит длительность, идеально подходящую именно для него.

Честно, я думаю, что если хочешь быть писателем, придется учиться благоговению.

Энн Ламотт

Мы, художники, вынуждены постоянно балансировать. Мы одновременно и знаем, как «принято» делать, и ищем наилучший вариант в каждом конкретном случае. Если игнорировать вообще все обычаи, бунт окажется настолько же деструктивным и нарочитым, как и слепое соблюдение правил, да еще обернется циничным расчетом: ага, если все сделать правильно, получится не очень хорошо, потому что будет похоже на «как всегда».

Так и рождаются скептики. А еще такое отношение приводит к появлению ужасного гибрида – художника, бегущего по лезвию бритвы. Он приспособился к существованию в такой отравленной среде и при этом продвигает выгодный ему миф, что его приспособление нормально и «настоящий» художник выживет всегда. Ерунда. Такие люди, как правило, появляются на вечерних ток-шоу и рассказывают о своих подвигах и отчаянной храбрости на полях корпоративных битв, о «Звездных войнах» киностудий и суперагентах – то есть о чем угодно, только не о творчестве. Это искусственно раздутые деятели, усиленно продвигающие себя и усиленно продвигаемые СМИ, причем они способны подавлять истинных художников, не обладающих такой пробивной силой.