Дочь палача и театр смерти - Оливер Пётч

– Это конец, – бормотал он. – Не бывать мистерии. Дело всей моей жизни…

– Хорошо бы тебе взглянуть на Себастьяна, – шепнул Кайзер Фронвизеру. – Может, удастся выяснить, что кроется за этим самоубийством.

Тот решительно кивнул:

– Да, я взгляну. Но в этот раз приведу еще кое-кого, кто всю жизнь имел дело с повешенными.

* * *

Розга просвистела в воздухе, и маленький Басти застонал от боли. На лбу у него выступили бисеринки пота, но он не вскрикнул. Мальчик семи лет стоял со спущенными штанами, перегнувшись через скамейку, в то время как Ханнес стегал его, точно лошадь.

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… – считал он вслух.

Другие дети смирно сидели на своих местах, и в их глазах угадывалось облегчение, поскольку наказание постигло кого-то другого. Петер сидел в первом ряду и вздрагивал при каждом ударе. Он знал о розгах еще по школе в Шонгау, но Ханнес хлестал так, словно завтра не наступит. Вообще-то Петер давно хотел предложить ребятам последить за Францем Вюрмзеером. Но Георгу Кайзеру пришлось отлучиться на репетицию, и занятие вел его помощник. Ни о каких разговорах не могло идти и речи. Поэтому Петер попросил остальных прийти после занятий в пещеру за Меченой скалой.

– Пятнадцать, шестнадцать… – проговаривал Ханнес между ударами. Голый зад Басти между тем был изборожден красными полосами, но мальчик так и не всхлипнул.

– Он забьет беднягу до смерти, – шепнул Петер Йосси, сидящему рядом. Но тот лишь отмахнулся:

– Не забьет, это уж точно. Басти еще нужен ему. Кто ж иначе будет выполнять всю грязную работу?

– Что за работа? – спросил Петер.

Йосси не ответил. Вместо этого он оглянулся на толстого Непомука, который с явным наслаждением наблюдал за поркой слабого мальчика. По губам его скользила тонкая улыбка, казалось, он тоже считает удары.

– Девятнадцать и двадцать, – просипел Ханнес, запыхавшись от усердия.

Он отложил в сторону прут, вновь спустил рукава и надел грязный жилет, как после хорошей трактирной потасовки.

– Пусть это послужит уроком тем, кто вздумает спать на занятии, – произнес он. – А теперь вернемся к катехизису.

Ханнес крепко толкнул маленького Басти, и тот заковылял на свое место. Вскоре дети продолжили хором повторять за помощником катехизис на латыни.

– Свинья, – выдавил сквозь зубы Йосси. – Заставляет нас работать, пока мы без сил не падаем, а когда у нас глаза сами закрываются, нам же еще и достается.

– То есть Басти по вечерам еще должен работать на Ханнеса? – спросил шепотом Петер.

Йосси кивнул, беззвучно раскрывая рот, словно бы повторяя слова катехизиса. Только теперь Петер заметил, что среди батрацких детей кое-кого не было – милой веснушчатой Йозеффы, которая делила с ними тайну убежища. Не было ничего необычного в том, что дети бедняков иногда пропускали школу, потому как вынуждены были помогать по дому. Но сегодня была очередь Йозеффы таскать дрова, а тут уж отговорок не принимали ни Ханнес, ни Кайзер.

– А где же Йозеффа? – спросил Петер как можно тише.

Йосси помедлил. Поначалу казалось, ему не хочется отвечать, но потом он все же решился.

– Вчера вечером произошло несчастье, – хмуро произнес мальчик. – Скверное дело. Честно говоря, я даже не знаю, придет ли Йозеффа снова.

– То есть… она умирает? – выдохнул Петер. Он заметил теперь, до чего бледен Йосси. Под глазами у него темнели круги, словно он не спал всю ночь. У Максля, сидевшего рядом, тоже был довольно усталый вид.

– Кому есть дело до батрацкого ребенка? – прошипел Йосси. – Если мы работать не можем, то и нужды в нас нет. Да и не твое это дело. Лучше…

– Вижу, тут еще кое-кому следует напомнить о дисциплине, – раздался неожиданно голос Ханнеса.

Словно призрак, он возник рядом с Йосси и Петером. Грозно стукнул прутом по столу, показал на Йосси:

– Спустить штаны и перегнуться! Тебе, наверное, потребуется тридцать ударов. Нахальная бестолочь!

– Это… это я, – произнес Петер. – Я кое о чем спросил Йосси.

Слова сами собой сорвались с языка. Теперь, когда Ханнес перевел на него удивленный взор, Петер задрожал. Розга коснулась его волос. Ханнес злобно ухмыльнулся, отчего красные, воспаленные оспины на его лице стали особенно заметны. Петеру пришел на ум кусок сырого мяса.

– Ого, да у нас тут маленький герой объявился! Хочет избавить от наказания своего нового друга… Ничего не выйдет. – Розга звонко щелкнула по столу. – Спустить штаны, сейчас же, оба! По тридцать ударов каждому, чтобы не забывали, кто здесь хозяин!

У Петера сердце понеслось вскачь. Он видел, как Ханнес исхлестал маленького Басти, и засомневался, что сможет по его примеру сдержать слезы, тем более что ударов назначено тридцать. Уже сейчас к горлу подступила солоноватая жидкость, и его затошнило от страха.

– Ну, наконец-то умник получит по заслугам! – прошипел Непомук, и некоторые дети, среди них и его дружки Мартль и Вастль, захихикали.

«Главное – не заплакать, – думал Петер. – Главное – не заплакать. Главное…»

Рядом медленно поднялся Йосси – лицо бледное, но в глазах решимость.

– Верно, Петер спросил меня кое о чем, – начал он тихо.

– Ага, так ты признаешь это! – торжествующе воскликнул Ханнес.

Йосси говорил теперь так тихо, что слышать его могли только Ханнес и Петер.

– Он спрашивал меня, где Йозеффа, – прошептал он. – Может, вы сами ответите ему, господин помощник?

Ханнес опустил розгу и внимательно посмотрел на Йосси. Довольно долго он не спускал с мальчишки глаз, а тот стоял с высоко поднятой головой. Петеру казалось, что они сошлись в безмолвном поединке. В конце концов Ханнес перевел взгляд на Петера и улыбнулся, хотя в глазах его по-прежнему был лед.

– Да-да, бедняжка Йозеффа, – произнес он слащаво. – Несчастный случай: собирала хворост в лесу и, как говорят, угодила под упавшее дерево. Жизнь в горах сурова, легкомыслие тут чревато.

При последних словах голос его стал резким, как порыв ветра. Ханнес вновь прошел вперед и развернулся к ученикам:

– Поскольку Петер хороший ученик, да еще любимец учителя, в виде исключения отменим наказание.

Среди дружков Непомука возмущенно зашептались. Ханнес при этом усмехнулся и властно поднял руку:

– Пожалуй, пусть оба перепишут катехизис, с пятой до двадцатой страницы. Трижды, к завтрашнему дню. Пусть послужит им уроком – будут знать, как разговаривать на занятии. Продолжим!

– Но… – начал Непомук, явно разочарованный тем, что Петер избежал наказания.

– А ты заткнись! – прошипел Ханнес. – А то я, чего доброго, передумаю и возьмусь за тебя, жабенок ты жирный.

Непомук замолчал в смятении, и дети снова принялись повторять хором слова катехизиса. Петер на время потерял дар речи от облегчения. Работа, конечно, предстояла огромная, но она не шла ни в какое сравнение с той взбучкой, которой им с Йосси удалось избежать.

Прошло еще два мучительно долгих часа. Наконец-то прозвонил колокол, и дети поспешили вон из класса. Петер вместе с Йосси, Макслем и другими ребятами побежал к соседнему лесу и забрался в убежище за Меченой скалой. Когда все отломили по куску от черствой краюхи хлеба и глотнули родниковой воды из надтреснутой кружки, Петер участливо обратился к Басти, который не мог присесть: должно быть, зад у него пылал огнем.

– Может, сходишь к моему отцу за мазью? – предложил Петер, но Басти стиснул зубы и помотал головой:

– Нет… все пройдет. Ханнес и не так меня исхлестывал. К тому же мазь денег стоит. Если я маме скажу, она мне по заднице только добавит.

– Но нельзя же позволять Ханнесу так вас избивать! – обратился Петер к остальным. – Почему вы не пойдете к Кайзеру и не расскажете ему все?

– То есть наябедничать? – Йосси с горечью рассмеялся. – Будет только хуже. – Он покачал головой. – Тебе этого не понять, пусть ты и такой умный. Мы – батрацкие дети, никому нет до нас дела.

– Все я понимаю, – упрямо возразил Петер. – Не забывайте, я внук палача.

Некоторое время все молча жевали хлеб. Петер в который раз уже обратил внимание на изможденные лица ребят и круги под глазами. Самые младшие дремали, устроившись на каменных скамьях или грязной соломе, разбросанной по полу.

– Ты хотел нам что-то рассказать, – проговорил Максль. – Давай выкладывай, в чем там дело.

– Мне кажется… вернее, мой отец с дедом считают, что Вюрмзеер в чем-то замешан, – начал Петер. – И это как-то связано с теми убийствами. Вот я и подумал, что мы могли бы…

– А вы слыхали уже? – обронил хромой Пауль, мальчишка, живущий вместе с отцом-углежогом в лесной хижине. – Еще одного убитого нашли! Я услышал как раз по пути сюда. Зайлер, управитель склада, висит мертвый в часовне Унтераммергау. Поговаривают, это дело рук Рыжего Ксавера. Знаете ведь, его сейчас все разыскивают… Другие говорят, что это кара Господня и все мы умрем, один за другим!

Дети заговорили все разом. Йосси хлопнул в ладоши.