Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров

меня будет счастливая жена, — усмехнулся Армен, разливая коньяк по рюмкам. — Это ведь тоже немало, правда?

— Не знаю, — пожала плечами Нора.

— Ну тогда давай пить коньяк.

— Я не хочу пить коньяк.

— Ну хоть рюмочку.

— Нет.

— Может, ты боишься чего-то?

— Боюсь?

Армен улыбнулся и выпил свой коньяк, взял ломтик лимона и стал шумно обсасывать его, так что Нора невольно поморщилась.

Ей хотелось сейчас же встать и уйти, потому что ей тут нечего было делать. Увидев расставленную мебель, она поняла, что Армен пригласил ее совсем по другому поводу. Но ей было лень встать и уйти, ее вдруг охватило какое-то странное оцепенение.

Армен между тем встал, пошел в кухню и через несколько минут вернулся с двумя чашечками кофе.

— От кофе ты все же не откажешься, надеюсь? — спросил он.

— Чашечку выпью, пожалуй, — безразлично сказала Нора, придвигая к себе кофе, и выпила его двумя большими глотками.

— Кофе надо смаковать, — серьезно сказал Армен. — Иначе лучше пить воду или, в лучшем случае, чай.

Его снисходительный тон начал нервировать ее.

— Я не люблю кофе, а ты к тому же неважно завариваешь, — сказала она.

Армен сразу перестал улыбаться и впал в задумчивость.

— Я их помою?

Она прошла в кухню, вымыла чашки, вернулась в гостиную и поставила их в сервант, рядом с такими же чашечками, стоявшими на аккуратненькой стеклянной полочке.

Армен все еще сидел у стола, подперев голову рукой. На стук посуды он поднял голову и сказал:

— Донышки насухо вытерла?

Нора озадаченно смотрела на него, ничего не понимая.

— То есть как это?

— Я не люблю, когда мокрыми ставят на полочку, от них на стекле остаются кружочки…

— Нет, я… я хорошо вытерла, — растерянно сказала Нора, — совсем сухие.

— Ну вот и хорошо, — кивнул Армен. — А теперь подойди ко мне.

— Зачем? — Она поискала пальто и вспомнила, что раздевалась в прихожей. — Мне надо домой.

— Домой? Так скоро? — Он тоже встал, подошел к ней. — А может, останешься?

— Нет, мне пора. Мебель я уже посмотрела, она мне понравилась…

Армен не дал ей договорить, он взял ее руку и легонько притянул к себе. Нора спокойно смотрела на него, ожидая, что он будет делать дальше. Оцепенение, охватившее ее несколько минут назад, все еще не проходило. «Сейчас обнимет, начнет расстегивать пуговицы на моем платье… Я скажу томным голосом: «Не надо, милый». Я скажу: «Наконец-то у меня есть мужчина, который сжимает мою руку…» Это хорошо, что я вытерла чашечки…»

Нора высвободила руку и сказала спокойно:

— Не надо, Армен, ни к чему это…

— Я не могу без тебя! — заговорил Армен, снова схватил ее руку и прижался к ней губами. — Если бы ты знала, как ты мне нужна!

— Наконец-то у меня есть… — Лицо Норы исказилось от боли.

— Что? — не понял он. — Что ты сказала?

— До чего же скучно! Господи, до чего скучно…

Армен рывком притянул ее к себе, обнял за плечи и сказал со злостью:

— Ну, что тебе еще надо? Говори, говори же наконец? Или ты хочешь, чтобы я потерял разум и кидался в крайности? — задыхался Армен, сжимая ее в объятиях.

Нора почувствовала, как ноги ее оторвались от пола: Армен на руках нес ее с спальню.

Она уперлась локтями ему в грудь и оттолкнулась. Армен разжал руки, отвернулся, стал смотреть в окно.

— Не стоит разыгрывать драму страстей, — сказала Нора. — Ты любишь не меня, а себя, и хочешь, чтобы при тебе была красивая женщина. Отопри, пожалуйста, дверь, мне показалось, что ты ее для чего-то запер на ключ.

— Я не запер, — сказал Армен, не оборачиваясь. — Я только хотел ее запереть, потом раздумал. Я и вправду люблю тебя, люблю, несмотря на то, что… — Он запнулся́.

— Несмотря на что?

— О тебе разное говорят, не знаю… всякое говорят…

Нора, улыбнулась, хотя он все еще стоял к ней спиной и не мог видеть ее лица.

— Армен, милый, тебе надо жениться на девушке, о которой ничего не говорят, — на добродетельной и хозяйственной. Она будет ухаживать за тобой и твоей красивой мебелью, тщательно вытирать чашки, и ты будешь жить в полном душевном покое. А я, ты уж извини, буду чистить мебель разве что под Первое мая и Новый год, да и то с грехом пополам. — Она провела рукой по лицу. — Извини, Армен, я совсем не то говорю. До свидания. Мы по-прежнему будем друзьями, правда?

— Друзьями мы не будем! — зло сказал Армен. — Друзей я могу найти и среди мужчин!

— Как тебе угодно, — вздохнула Нора.

В прихожей она сняла с вешалки пальто и вышла, надевая на ходу.

Дверь открыл крестный, одетый в простую полосатую пижаму.

— Нора?! — улыбнулся он во все лицо, увидев свою любимицу. — Каким это ветром тебя? Входи, нельзя же через порог говорить. Наши в кино ушли, какой-то новый заграничный фильм, там много стреляют, а это им нравится. Вот я и решил поваляться на диване. Проходи в кабинет, а я пока приведу себя в порядок.

Нора прошла в его кабинет, бросила пальто на диван, села туда же, прижавшись затылком к теплому ворсу ковра на стене, устало закрыла глаза, всем своим существом отдавшись бездумному