Великая судьба - Сономын Удвал

Всю ночь накануне отъезда Очир-бээса шел дождь. Под утро он вышел из юрты — кругом не было ни души. Он вернулся, и вдруг за его спиной кто-то резко рванул дверь. Вошел Того. Глаза его сверкали, с дэли капала вода, кончики длинных усов дрожали. Он был страшен. Казалось, он готов разорвать Очира на части. Того сжал руки Очира и завел их за спину.

— Не надо много слов, ваша светлость. Если хочешь жить — ни звука. Знаешь ли ты, мерзавец, что изуродовал мне жизнь? Ты, видно, не узнаешь меня? Я Того, табунщик Га-гуна! Ты помнишь, как твои люди избили меня до полусмерти и бросили околевать в лесу? Теперь тебе придется держать ответ за все. Я отправлю тебя сейчас прямо к Эрлик-хану[Эрлик-хан — владыка ада.]. — И, толкнув Очира на постель, Того навалился на него.

— Я был тогда молод и неразумен... — еле слышно лепетал Очир. — Это Га-гун меня заставил... Отпусти меня, я дам тебе все, что ни попросишь.

— Я бедняк, и мне добра твоего не надо, я хочу только одного — мести. Я давно прикончил бы тебя, если бы не Хатан-Батор. Он запретил мне трогать тебя.

— Врешь! Вы с ним заодно!

— Такой грязной скотине, конечно, не попять добрых намерении благородного человека. К чему много говорить? Сейчас я с тобой разделаюсь. Если есть что сказать — говори!

— Пощади! Я виноват перед тобой. Но это Га-нойон просил меня. Я обещал помочь ему. Ох, не дави так! Ох, умираю... Га-гун велел мне убить тебя, он говорил, что ты, слуга, намеревался жениться на его младшей жене.

— Ты все врешь! Ты снова клевещешь, негодяй! Га-нойон умер, и некому разоблачить твою ложь!

— Я правду говорю. Все так и было. Но я подумал, что было бы неплохо, если б младшая жена Га-нойона досталась его слуге, и велел своим людям, чтобы они оставили тебя в живых.

Того подумал, что это похоже на правду, по не отпустил Очир-бээса, а связал ему руки и направил на него ружье.

— Много лет я ненавидел и проклинал тебя. Я знаю: если оставлю тебя в живых, ты навредишь Хатан-Батору.

— Я ничего ему не сделаю, клянусь всеми святыми.

«Если и существует посланец Эрлик-хана, — подумал Очир, — то он, должно быть, выглядит именно так, как этот Того».

— Ну, раз так, верни все награбленные деньги, я сдам их в казну. Передам толстяку Цамбе и возьму с него расписку. А потом разделаюсь с тобой и пойду к Батор-вану, покаюсь во всем.

— Не губи ты мою жизнь! Я отдам тебе все золото и серебро! И никому ничего не скажу... но и ты-смотри не проговорись.

— Где твои деньги?

— Там, под кроватью.

Того заткнул Очиру рот платком, связал руки и ноги, взял сумку, в которой были деньги, и вышел. Вскоре он вернулся и развязал веревки.

— Знай, что мои друзья следят за тобой с десяти сторон и теперь ты не сможешь причинить мне зла. Так вот, ваша светлость, если ты не уберешься отсюда быстрехонько — жди беды. — И Того вышел.

«И почему я тогда не прикончил этого черта?! Жаль денег! Ну, встречу тебя на узкой дорожке — не спущу!» — Очир-бээс трясся от ярости.

В то же утро Очир-бээс собрался в путь, перед отъездом он зашел к Максаржаву, спросил, не надо ли что передать жене,, но тот коротко ответил:

— Нет, ничего, счастливого пути.

Очир вышел. Максаржав заметил, что он заметно осунулся, будто провел ночь без сна, и подумал: «Опять всю ночь, видно, пьянствовал». А Того попросил у Максаржава разрешения провести несколько ночей у цириков и вернулся только после отъезда Очира. Максаржав подумал, что он нарочно уехал, чтобы не встречаться со своим давним врагом. «Наверное, боялся, что не сумеет совладать с собой», — подумал он.

Когда казначей сказал командующему, что Того сдал много денег, Максаржав очень удивился и, приказав позвать Того, спросил его, откуда у него деньги.

— Очир-бээс был должен мне, вот я получил с него долг и сдал в казну.

«Да Очир-бээс скорее повесится, чем расстанется с деньгами! Как же это Бого удалось получить с него долг?» — удивился Максаржав и спросил после ухода казначея:

— Ты тайно взял у Очира деньги?

— Да пет, он сам сказал, где они лежат, и велел взять их.

* * *

Приближаясь к тому месту, где белогвардейцы перешли границу, Максаржав выслал вперед небольшой отряд охранения, а тем временем приказал разместить цириков и поставить себе маленькую палатку. Он часто собирал цириков, усаживал их в кружок перед входом в свою палатку и читал им поучения из сутр, рассказывал эпизоды прежних своих походов. Но вот однажды он сказал:

— Довольно сказками забавляться, нам есть о чем подумать. — Цирики недоуменно переглянулись. — Говорят, белогвардейцы хорошо вооружены, у них даже пушки есть. Попробуем одолеть их хитростью. Есть среди вас хорошие торговцы? — спросил он.

Все молчали. «Ну конечно, какие могут быть торговцы среди бедняков?» — подумал Максаржав.

— Ну, а охотники есть?

Цирики назвали с десяток охотников.

— Можете узнать, где идут белые?

— Будет сделано, жанжин.

— Если не знаешь, где враг и какими силами он располагает, можно сразу же потерпеть поражение. Однако помните, если враг будет разбит, ему негде укрыться, у белогвардейцев здесь нет почвы под ногами. А теперь по палаткам!

Цирики, громко разговаривая, разошлись по своим палаткам. Чтобы точно знать, где свили гнездо бандиты, решили выслать в разведку группу бойцов. Выбрали несколько человек из числа тех, кого местные жители не знали в лицо, надели на них добротные дэли, погрузили на запасных коней тюки с чаем, далембой, прочими товарами, и сам Максаржав проинструктировал их, как они должны себя вести, чтобы их приняли за торговцев.

— Постарайтесь узнать, не у них ли Ажитай-бээс. Если они захватили его силой, передайте ему, что скоро встретимся. Если же это окажется невозможным, разузнайте все что надо и уходите. Порасспросите местных жителей, может, они что-нибудь вам сообщат.

Затем Максаржав распорядился послать людей, которые должны были распустить слухи, будто Хатан-Батор идет с большой армией. Через несколько дней стало известно, что части Красной Армии теснят белых к границе.

— Если они явятся на нашу землю, гнать всех без разбору — и белых, и красных. Пока они дерутся между собой, они не опасны, но, как только кто-нибудь из них победит, они обратят оружие против нас. Так что готовьтесь к бою! — сказал Максаржав.

В лагерь прибыл какой-то местный дзанги и сказал, будто красные перешли границу и идут на войско Максаржава.

— Откуда это стало известно? — спросил Максаржав у дзанги.

— Нашим пастухам сказал один русский, из купцов.

— И они идут к нам с войной? Ну что ж, придется их выдворить.

— Да, жанжин, лучше подальше отогнать их.

«Тебе-то легко говорить, — усмехнулся Максаржав. — Выполнить это будет труднее. Цирики раздеты, разуты, сдирают шкуры с павшего скота, чтоб обернуть гутулы, которые совсем развалились...»

— А ты сам пойдешь воевать? — спросил он у дзанги.

Тот склонился в поклоне.

— Жанжин, я больной, несчастный человек...

— Ну так что же?

— Жена у меня беременна.

— Ну, уж это совсем не беда. Ты что же, думаешь, у моих цириков нет жен? Если придется сражаться с красными, пойдешь и ты вместе со всеми.

— Да, жанжин, — покорно кивнул дзанги и, пятясь, вышел из палатки.

Максаржав подумал: «Вот за таких трусов отдали свою жизнь прекрасные люди... Но мы не допустим, чтобы поработили нашу родину. Правда, русских будет нелегко победить. Где бы нам добрых коней достать?..»

Однажды Максаржаву доложили, что явился залан[Залан — помощник командира полка.] Лхам-сурэн.

— Это имя я где-то слышал. Да-да, это тот самый залан. Помню, помню... Когда брали Кобдо, он поймал двух беглецов управляющих, которые пытались удрать со всем своим добром. Пусть войдет, — сказал Максаржав.

— Жанжин, — обратился к Максаржаву Лхамсурэн, — в пади Мухар белогвардейцы уничтожили несколько семей. Угнали у меня коней, меня самого арестовали и хотели убить, но, к счастью, я сумел убежать, пока они разглядывали скакунов богача Насана. Я пришел к вам вместе с моими младшими братьями.

— Ты мудрый и честный человек. Помнится мне, ты очень хорошо произносишь благопожелания и хорошо готовишь. Ты был удостоен звания залана в нашем последнем походе?

— Да. В награду за то, что хорошо сражался, я получил двух коней и звание залана.

В разговор вмешался Дэрмэн:

— Жанжин, нам нужен человек, чтобы держать шелковые поводья вашего коня во время торжественных церемоний.

— Вот и возьми Лхамсурэна.

А залан подумал: «Чем погибать от руки врага, сидя дома, лучше погибнуть в бою. Настоящий мужчина должен быть воином!»

Вернулись разведчики и доложили:

— Белые разграбили монастырь Самгалдай. Они убивают людей, грабят и разоряют аилы. Численность их невелика, но они хорошо вооружены. Очень злобствуют!