Жестокие игры мажора - Маша Демина

И ушла раньше, чем ты встала.

— Тебе не нужно избегать меня. Если хочешь… хочешь я перееду в соседний блок? Марина с Худяковой спелась, в общаге не понравилось, они решили квартиру снимать.

Я прикрываю глаза. Вот не хочу жалеть ее, но ничего не могу поделать с тем, что чувствую уязвимость в ее словах.

А с другой стороны, я понимаю, что, судя по всему, Худякова не жалует Иру, потому что она мягче, чем Марина.

Возможно, Ире теперь не совсем комфортно в их кругу без меня. Вот только меня это не должно никак волновать.

— Не нужно никуда переезжать, Ир. Но и подругами мы больше не будем, — в этот момент раздается звонок и я, быстро собрав тетрадку и ручки, скидываю их в рюкзак и стремительно покидаю аудиторию.

И мне вновь очень сложно удержаться и не начать искать взглядом Багирова. Я заглядываю в аудитории, столовую и даже выхожу на парковку, пользуясь большой переменой. Но машины Багирова тоже не нахожу.

Разозлившись на себя, за то что не могу просто проигнорировать его отсутствие, я достаю телефон и печатаю:

«Еще раз привет. Тебя не было весь день в универе. Все нормально?»

Отправляю. Сразу же, чтобы не передумать, убираю телефон в карман.

Зачем-то опять вспоминаю о вчерашнем дне, о его откровенных поцелуях, пожирающих мое тело взглядах и нежных прикосновениях.

А еще о том, как он довел меня до оргазма, не потребовав ничего взамен. Хотя мог бы подтолкнуть к гораздо большему. К тому, к чему я пока еще совершенно не готова…

Я думаю, дело в том, что Илая останавливает моя ложь, но, если честно, мне хочется верить, что причина его сдержанности и уважения моих личных границ… ладно, частичного уважения моих личных границ, кроется в другом.

Ничего не могу поделать с собой. Во мне теплится надежда, что он не такой высокомерный избалованный мажор, каким кажется.

Ведь вскружил мне голову не тот Илай, которого все привыкли видеть, а тот, который не боялся быть со мной откровенным на самые личные темы. Который заставил меня довериться ему и поделиться своей болью. Позволил озвучить то, что я много лет держала под замком. А потом зацеловал так, что теперь меня тянет к нему долбанным магнитом.

Даже в его отсутствие я ничего не могу поделать с этим притяжением, но пытаюсь охладить свои чувства мыслью: а испытывает ли он хотя бы один процент того, отчего кипит моя кожа и внутренности?

Судя по неотвеченным сообщениям, не очень-то Багиров разделяет мое сумасшествие… — Так-так-так.

Мои мысли в секунду разбегаются по углам, и я останавливаюсь, узнав этот голос.

— Так, значит, это не слухи? У вас все серьезно с Багирой?

Я оборачиваюсь и встречаюсь со скучающим взглядом придурка, подпирающего красный внедорожник. У них у всех такие дурацкие машины?

— Тебя это не касается, — огрызаюсь я, испытывая колоссальное желание исчезнуть из-под мрачного взгляда Гораева.

На парковке, как назло, ни одной живой души, кроме этого козла.

Уголки его губ медленно ползут вверх.

— У нас тут туса намечается за городом. Поедешь?

Мои глаза округляются от удивления. Он ведь это не всерьез?

Смочив пересохшее горло, я скептически прищуриваюсь.

— С чего вдруг такое дружелюбие?

Гораев отталкивается от тачки.

— Девушка друга становится частью компании. Нравишься ты мне или нет, он выбрал тебя. Так что, — он открывает дверь своей тачки, — вэлкам.

Я едва ли не прыскаю со смеху. Бред какой-то.

Складываю на груди руки, заявляя во всеуслышание:

— Я не сяду в твою машину даже под угрозой смерти.

Гораев щелкает языком, качая головой:

— Возможно, ты изменишь свое мнение, когда узнаешь, что Яра уже едет туда, чтобы вернуть Багирова себе. — Мои эмоции слишком хорошо написаны на лице, потому что рот Гораева кривит противная ухмылка: — Думаешь, Илай устоит перед ее рабочим ротиком? Уверена, что готова проверить ваши отношения?

— Илай поехал на тусовку? — вырывается из меня удивление, а потом я прикусываю язык и выпаливаю от обиды: — Между нами нет никаких отношений!

Придурок примирительно вскидывает руки.

— Окей. Тогда я не так понял. Извини.

Гор досадно поджимает нижнюю губу и, захлопнув дверцу с моей стороны, огибает капот большой машины.

А у меня внутренности сжимаются.

Если он сейчас уедет, я накручу себя так, что сойду с ума. И совершенно точно не увижу Багирова.

А узнав, что этот мудак поехал развлекаться, проигнорировав сообщения, мне до дурости хочется увидеть его и сделать какую-нибудь глупость, чтобы он хоть немного понял, как меня бесит его высокомерная задница.

Я изжевываю губу от долбанной безысходности.

Но садиться в машину к этому придурку — тоже сомнительная затея.

Вот только времени на раздумья у меня нет.

Гораев уже за рулем, когда я позволяю эмоциям вылиться в голос:

— Стой! Я поеду с тобой!

24.1

Гораев глушит мотор на территории большого дома и первым вылезает из тачки.

А когда понимает, что я не следую за ним, наклоняется и заглядывает в окно машины.

— Приехали, — он непонимающе разводит руками. — Или ты собралась отсюда следить за Багирой?

Мои щёки тут же вспыхивают.

— Я не собираюсь ни за кем следить!

— Тогда почему ты здесь?

— Потому что… потому что…

Я психую и рывком отстегиваю ремень.

— Я просто хочу поговорить с ним.

Гораев скалится.

— Ну-ну.

Распахнув дверцу со своей стороны, спрыгиваю на землю и огибаю капот машины. Подхожу к Гораеву и, сложив на груди руки, вздергиваю подбородок.

— Позови его.

Гораев вскидывает бровь, а я как бы невзначай трогаю свои волосы.

— Я похож на мальчика на побегушках?

— Ты похож на придурка.

И оправдывая свое прозвище, он театральным жестом пропускает меня вперед.

— Удачи в поисках. Советую начать со спален на втором этаже.

Как же он меня бесит.

Закатив глаза, беспомощно сжимаю челюсти и кулаки. Я также отбрасываю мысль о том, что хочу сбежать и вернуться в свою зону комфорта.

Вообще, с появлением Багирова моя зона комфорта потеряла смысл. Он стер ее. Как и в принципе любые мои границы, превратив все вокруг и внутри меня в хаос. Наверное, поэтому я здесь и не собираюсь никуда уходить.

— Ты отвратителен, — наконец произношу я. — Но тебе об этом прекрасно известно, так ведь?

— Я не против комплиментов. — Придурок щелкает меня пальцами по подбородку. — Но я не выношу зануд, ладно?

Вдох и выдох.

Я поднимаю руку и показываю ему средний палец.

А потом молча разворачиваюсь и направляюсь к дому, в котором громко