Медный гамбит - Линн Абби

Первым, кого она увидела в деревне, оказался Руари, сидевший на пороге кухни и бешенно чистивший деревянную тарелку. Она решила, что он взял слишком много еды в свою рощу и теперь пытается это скрыть. Друиды, которые не работали на полях, не должны были брать больше положенной им части еды, но Ру всегда находил котят-сирот и укрывал их в своей роще, пока они не могли сами добывать себе еду. Это была одна из его самых лучших привычек, и, хотя все это знали, он пытался так усердно скрыть это, чтобы никто не подумал, что он слишком мягкосердечен, или придурковат, или полуэльф. Смесь человеческих и эльфийских черт, унаследованная Руари от родителей, давала ему возможность особым образом общаться с животными, как если бы сам Атхас понимал, что одинокие, непонимаемые никем полуэльфы нуждаются в дружбе, которую они могут получить только в компании животных.

Ру любил животных, и они, по большей части, любили его. Он скрывал своих друзей в своей личной роще, и никогда не приглашал никого к себе в гости.

С появлением Павека количество пищи, которое исчезало из кухни, резко уменьшилось. Она знала, что не только она одна обрадуется увидев, что Руари снова стал воровать еду.

Сказав Павеку идти вперед, она позвала своего друга по имени и подошла к нему.

Голова Руари дернулась вверх — отвисшая челюсть и белые от ужаса глаза, пойман прямо во время акта милодердия. Она улыбнулась, чтобы успокоить его, и получила в ответ взгляд чистейшей злобы. Потом, с тарелкой в одной руке и пучком растений в другой, он исчез из вида за одним из домиков.

— Я никому не скажу, — запротестовала она, но он не вышел из укрытия, и после еще одной безуспешной попытки, она отправилась ужинать.

Мужчина и женщина, готовившие ужин, позвали ее и спросили, не принесла ли она что-нибудь особого для еды из своей рощи. Она не принесла. Она просто забыла — занятие с Павеком вышибло из ее головы все остальное. Вместо этого она предложила последить за одним из горшков. Но Телами, ставшая прямее и сильнее после дня отдыха, позвала ее.

Они все еще стояли на пороге дома Телами, обсуждая прогресс Павека или отсутствие его, когда прозвучал призыв вечернего рога.

День и ночь жители Квирайта носились по своим делам. Вместе они собирались только один раз в день, за ужином. Твердая, утоптанная земля вокруг кухонь наполнилась смехом, шутками и болтовней соседей, рассказывающих друг другу события сегодняшнего дня. Акашия и Телами получили свою долю приветствий, но ели в стороне от других, продолжая разговор.

Уголком глаза Акашия увидела Руари, появившегося из своего убежища. Он занял свое обычное место в кучке сверстников, с которыми она сама еще недавно и играла и занималась, пока Телами не нашла для нее особого дела. Руари ел с ними, но не глядел ни на кого и не сказал ни одного слова.

Павек был последним из тех, кто присоединился к общине, и обычно он последним приходил есть. Дежурные по кухне уже ели свои собственные порции, оставив свои черпаки на краях горшков с едой. Темплар, как обычно, сам наложил себе еды, его привычка и его выбор, он сделал так на первом же ужине, и продолжал поступать так до сих пор, без исключений. Он ел быстро, стоя и сам по себе, не обмениваясь словом ни с кем. Как только он заел последний кусок тушеного мяса последним куском хлеба, он почистил свою тарелку и вернул ее в большую корзину у колодца.

Затем он ушел, направляясь на невспаханное поле, где, согласно Йохану, присматривавшего за ним, когда он был в деревне и регулярно сообщавшего о своих наблюдениях Телами, он сидел один, выводя соломенной палочкой в пыли только что выученные заклинания.

— Что с ним будет, Бабушка? — спросила она, хотя знала, что есть только две возможности: или он освоит заклинания и станет мастером-друидом, или станет фермером, как остальные жители Квирайта. Она отказывалась даже думать о третьей альтернативе: могиле между корней деревьев в роще Телами.

— Еще рано говорить.

Пока остальные квириты пели в полумраке песни или болтали вокруг потрескивающих костров, Акашия оставалась на пороге и размышляла. Величайшие тайны Квирайта находились не в древних рощах или в мистическом присутствии стража; это светлое сознание Телами, ее ясное понимание сил, которые правят Пустыми Землями. Так что и она должна сидеть, слушать и понимать, учить очередной урок о движении луны и звезд, о ветрах и металлах, о соли, масле, семенах и вообще обо всем, от чего зависит жизнь.

Бледный Рал, меньшая из лун, поднялся над деревьями и начал свой неспешный путь среди звезд. Сегодня Рал был один, Гутей остался отдыхать, как и солнце. Дневная жара уступила место вечерней прохладе, и сидящие у огня постепенно начали расходится, поодиночке, парами и семьями. Она пойдет с ними, если сможет. Ее день начался сегодня раньше, чем обычно, и она не спала после полудня, как Бабушка. Зато Телами сегодня выглядела намного бодрее, говорила весело и не было никаких признаков усталости. Так что Акашия махнула рукой проходившим мимо друзьям, и постаралась встать на ноги…

Ее глаза были все-еще открыты, а мысли бродили по тропинкам сна, когда кто-то позвал по имени ее и Бабушку. Прошла пара мгновений, прежде чем она пришла в себя и проснулась. Но Телами уже исчезла, использую энергию стража чтобы мгновенно перенестись к источнику проблемы. Она подождала, пока мальчишка затормозит и остановится перед ней.

— Темплар, — сказал ребенок, восстановив дыхание. — Он умирает. Бабушка сказала, бери свои травы и беги.

Потрясенная и заледенелая от сердца до кончиков пальцев, она набрала пригорошню кожаных мешочков. Малыш повел ее к деревьям, хотя стоны Павека указывали дорогу не хуже, чем мальчик.

— Что случилось? — спросила она, хотя скрученное болью тело Павека говорило лучше любых слов.

— Он отравился, — ответила Телами, выбирая два мешочка из ее руки.

— Он отравил себя?

Она могла поклясться чем угодно, включая стража Квирайта, что Павек был в самом лучшем расположении духа, когда они возвращались из ее рощи.

Он уже призывал элементарные силы природы с минимальной помощью с ее стороны; она верила, что он станет мастером друидом. Он улыбался и даже один раз рассмеялся — как если бы он стал таким же, как и все остальные мужчины. — У него не было никаких причин отравить себя, — заключила она, стараясь уверить больше себя, чем Телами и других, смутно видневшихся под деревьями.

— Яд, — повторила Телами, и на этот раз, когда она увидела черную пену, забурлившую между его губами, сомнений больше не было.

Она уткнула его голову в свои бедра, заставила его широко открыть рот, а Телами обсыпала его язык растениями. Его зрачки побелели, спина выгнулась как хлыст, боль, терзающая его, вышла наружу. Стон вырвался из самой глубины его желудка, и он начал отрыгивать дурно-пахнувшую, смертельную жидкость, которая вспыхивала на мгновение, а потом становилась темной и умирала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});