Судьбой приказано спастись - Александр Александрович Берлин

её сторону. А чтобы не напугать её своим присутствием рядом, он вытащил из кармана деньги и подошёл к ней под предлогом разменять их на мелочь. Она разменяла ему с какой-то совсем детской улыбкой, отчего он поблагодарил её и спокойно продолжил:

– Ты только не пугайся меня, что подошёл. Понимаешь, ты очень похожа на мою дочь. Вот и подошёл, заметив по твоим влажным глазам, что они вот-вот заплачут. Как будто у слёз хочешь спросить, что делать и куда идти, – обратился старик к Веронике.

– Да, я и вправду об этом немного думала, – еле слышно подтвердила она его слова. – А что, это по мне видно?

– Видеть не видно, а душой чуется. Понимаешь, у тебя от слёз глаза, я заметил, как у ребёнка красные. Почти все дети, как известно, растерянно всегда смотрят вокруг и плачут всегда, как будто потеряли кого-то или ценное что-то, – пояснил он.

– Вы угадали, – с грустью промолвила Вероника.

– Как тебя зовут хоть, – решил спросить пожилой мужчина.

– Меня? Вероника, – ответила девушка.

– А я – Валентин Николаевич… Для тебя просто – дядя Валентин. Хочешь поесть, – учтиво предложил он.

– Не знаю…

– Ну, ты давай пока думай, а я схожу чего-нибудь куплю вон в том буфете.

– Спасибо! – засмущавшись, согласилась Вероника.

Не прошло и десяти минут, за которые Вероника, вытащив из кармана деньги, стала их считать на случай, если понадобиться ей самой рассчитываться за еду, Валентин вернулся с полной сеткой еды: бутербродов, булочек, печенья, плиток шоколада, колбасой, нарезанной ломтиками, хлебом и лимонадом с соками. Всё это «богатство» буквально вываливалось из рук Валентина.

– Можно я хлеба возьму? – спросила девушка.

– Вероника, хлебом одним сыт не будешь… Бери, что хочется и не стесняйся. Мы всё это должны с тобой съесть, раз я целый, так сказать, «воз» приволок с буфета.

Последние слова Валентина немного рассмешили девушку и она совсем по-детски засмеялась. Мужчина предложил присесть на свободные сидения и продолжил:

– И ещё у меня есть к тебе одно предложение. За многие годы моего пребывания на «курорте» у меня накопились лишние деньги, – сказал Валентин и, достав из потайного кармана несколько купюр, решительно протянул их девушке. – Не обижай меня старика, не откажись принять такую помощь, пригодятся. Бери, не отказывайся. Как говорят в народе: дают – бери, бьют – беги. Ну, насчёт, конечно, бега, шутка. Я тебе это даю, как внучке. Ты очень характером похожа на мою дочку – она тоже стеснительная в жизни и беззащитная.

– Вы меня совсем не знаете, а деньги даёте, – удивлённо заметила девушка.

– Дело, понимаешь ли, вовсе не в деньгах, Вероника.

– А в чём тогда? – спросила Вероника, вновь удивлённо вскинув брови.

– Понимаешь, любые деньги, приходя к тебе, стараются улизнуть тут же от тебя. А память, особенно, если она к тому же ещё и добрая, сама находит покой и не собирается уже никогда от кого-либо уходить. Как увидел твои глаза, меня сразу в прошлое мигом вернуло. После долгого отсутствия в этом «обществе», словно как по волшебству передо мной появилась ты, напомнившая мне мою дочь. От этого у меня настроение очень хорошее стало. Как будто сквозь года она опять рядом со мной оказалась и, надеюсь, теперь надолго, – признался Валентин.

– Вы к ней едете, своей дочке?

– Да, к ней. Если, конечно, узнает и признает, – с ноткой грусти в голосе промолвил Валентин.

– Вы же сами говорите, что она очень на меня похожа. Я бы, например, узнала и, конечно же, признала. Значит, она тоже вас признает. От таких, как вы, грех отказываться, – попыталась поддержать его Вероника.

– Она свою самую цветущую жизнь прожила, можно сказать, почти всю без меня. Меня совесть за это как будто сводит внутри в калачик. От этого я немного побаиваюсь с ней встречи, – посетовал он.

– Дядя Валентин, вы зря так тревожитесь. Я уверена – она вас очень любит и с нетерпением ждёт.

– Но мы же очень долго с ней не виделись, – возразил Валентин.

– Когда любят, ждать могут, я думаю, сколько угодно, – заметила девушка и, опустив голову, заплакала.

– Чего это ты так вдруг заплакала? – удивился Валентин.

– Не знаю… Может, оттого, как ваша дочь скоро обрадуется, – призналась Вероника.

Не в силах видеть девичьи слёзы и готовый с отцовской заботой помочь ей, мужчина спросил:

– У тебя что-то случилось в жизни? – заметив, что девушка никак не решается ответить, он сказал: – Первому встречному, конечно, я никогда не советую душу до конца открывать. Это может обернуться в будущем бедой. Но мне можешь. Я ведь откровенно говорить с тобой первый начал. Поэтому и ты можешь быть со мной без боязни.

– Я не знаю, как мне теперь быть дальше… – выдохнула, наконец, Вероника.

– Во-первых, не держи это долго в себе… – постарался для начала успокоить Веронику Валентин. – А, во-вторых, запомни, что из любой ситуации можно выпутаться. Ну, а так как теперь у тебя есть я, который всегда умудрялся выпутываться из таких даже жизненных «капканов», когда одна нога была в могиле, затягивая за собой вторую. Так что, не стесняйся, говори, вдвоём что-нибудь, да, придумаем, – с уверенностью пообещал он.

– Я ведь не всегда была такой. Раньше у меня лицо было как у всех: гладкое и приятное глазу, и не было стыда появляться на людях. А после одного случая со мной в детстве на меня все стали смотреть с брезгливостью. Мне от этих взглядов неприязни ко мне становилось иногда так неловко, что даже от этого часто не хотелось жить… – начала свою историю Вероника.

– Ты знаешь, Вероника, я, ой, как много людей в жизни повидал и больше, конечно, встречал хороших. От этих встреч я сделал для себя один вывод: каждый всегда находил себе пару по любви, не глядя при этом ни на какие недостатки во внешности – любят в основном не за человеческий фасад, а за душу внутри. И я могу тебя заверить, что ты встретишь такого человека, который не будет обращать никакого внимания на все недостатки твоего милого лица. И ещё не забывай, что это теперь легко можно исправить. Сейчас медицина на такой высоте, что в момент твоему лицу вернут прежнюю твою красоту, после которой ты снова станешь красивой и привлекательной. Я тебя сейчас не только успокаиваю. Я хочу, чтобы ты всем сердцем поверила только в хорошее и никогда больше не мучилась при этом, как бы тяжело не было тебе временами, – словно чеканя каждое слово, произнёс Валентин, извинившись, что прервал её о себе рассказ.