Гнев ангелов - Джон Коннолли

— Потому что я знаю, что вы вернетесь за мной, если я так поступлю.

Коллектора вроде бы впечатлило такое умозаключение.

— Возможно, вы умнее, чем я думал, — заметил он.

— Поумнеешь тут, — буркнул Дэвис. — Я могу еще кое-что рассказать, чтобы убедить вас отпустить меня.

— И что же?

— Они собираются похитить девушку, — сообщил Тейт. — Ее зовут Пенни Мосс. А обвинят во всем, что случится, одного тюрбаноголового неофита.

— Это я и сам знаю. Слышал вашу болтовню.

— Но вы же сидели в другом конце бара.

— У меня острый слух. Ну, и вдобавок, проходя мимо вашей кабинки, я прицепил на спинку скамьи дешевенький «жучок».

— Они причинят боль этой девушке? — вздохнув, спросил Тейт.

— Нет никакой девушки.

— Как это?

— Вас проверяли. Они заволновались после того, что случилось с Барбарой Келли. Раскаяние заразно. В ближайшее время они проведут еще много подобных проверок. Хотя, по-моему, вас сочли надежным кадром. Ведь до сих пор вы не проявляли признаков особой принципиальности. Едва ли вам могло вдруг теперь взбрести в голову начать обличать их. Но остается нерешенным срочный вопрос, мистер Тейт: какова же ваша судьба? Вы погрязли в скверне: развратный коррупционер, порождающий невежество и нетерпимость прозелит. Вы благоденствуете, сея страх, и с легкостью поставляете объекты для ненависти слабых и ожесточенных людей. Вы раздуваете пламя вражды, но оправдываетесь неведением, когда становится очевидным уродство последствий. Из-за вашего присутствия наш мир стал беднее и безнравственнее.

Коллектор встал. Он вытащил из недр пальто револьвер, старенький заслуженный «смит-вессон» 38-го калибра с потертой рукояткой и потускневшим металлическим стволом, однако неизменно крутой в плане смертоносности. Тейт открыл было рот, собираясь завизжать, даже заорать, но почему-то не издал ни звука. Он заполз в самый угол и закрыл лицо руками, словно это могло защитить его от будущего.

— Вы паникуете, мистер Тейт, — заметил Коллектор. — Не даете мне закончить. Слушайте дальше.

Дэвис попытался овладеть собой, но его сердце колотилось, уши ломило от бросившейся в голову крови; и тем не менее боль принесла ему радость, ведь он чувствовал ее, а значит, еще жил. Не отводя ладоней от лица, он взглянул в щелку между пальцами на судью, державшего его жизнь в суровой хватке.

— Несмотря на все ваши очевидные слабости и пороки, — продолжил Коллектор, — мне не хочется выносить вам последний приговор. Вы почти осуждены, но есть еще легкое сомнение: малая толика, крупица… Вы же верите в Бога, мистер Тейт? То, что вы говорили вашим слушателям, пусть лицемерно и ханжески, уходило корнями в своеобразную окаянную веру?

Тейт резко кивнул и сознательно или машинально сложил руки в молитвенном жесте.

— Да. Да, я верую. Верую в воскресшего Господа нашего Иисуса Христа. Я крестился, в двадцать шесть лет вновь родился во Христе.

— Гм-м-м-м. — Коллектор даже не попытался скрыть недоверие. — Я послушал ваши передачи и не думаю, что Христос, проведя часок в вашем обществе, узнал бы в вас одного из своих проповедников. Однако предоставим выбор ему, раз вы считаете себя верующим.

Коллектор извлек барабан и, высыпав на ладонь шесть пуль, аккуратно вставил обратно только половину.

— О господи, вы, должно быть, шутите, — сказал Тейт.

— Упоминаете имя Господа всуе? — жестко бросил Коллектор. — Вы уверены, что с этого следует начинать высочайшую проверку перед лицом Создателя?

— Нет, — промямлил Тейт. — Прости меня, Господи.

— Уверен, что в столь тяжелой и стрессовой ситуации божественное милосердие может коснуться вас.

— Умоляю, — сказал Тейт, — не надо… Это несправедливо.

— Неужели такой шанс слишком великодушен? — осведомился Коллектор. — Или слишком мелочен? — На лице его отразилось смятение. — Не многого ли вы просите? Но если настаиваете…

Он вытащил еще одну пулю, оставив в барабане только две, крутанул его и нацелил пистолет на Тейта.

— Если будет на то воля вашего бога, — сказал он. — Именно вашего, поскольку мне такой бог неведом.

Коллектор спустил курок.

Щелчок барабана, провернувшего пустую ячейку, прозвучал так громко, что какое-то мгновение Тейт был убежден, что услышал звук летящей в него пули. Он так сильно зажмурился, что ему с трудом удалось разлепить веки. И тогда он увидел, что Коллектор взирает на свой револьвер с озадаченным выражением.

— Странно, — произнес он.

Тейт вновь закрыл глаза, на сей раз приступая к некоей благодарственной молитве.

— Благодарю тебя, — забормотал он. — Благодарю тебя, Господи…

Закончив, он обнаружил, что ему в лоб опять нацелено дуло револьвера.

— Нет, — прошептал он. — Вы же сказали. Вы обещали…

— Всегда следует убедиться в твердости произволения, — заметил Коллектор, нажимая на спусковой крючок. — Порой я замечаю, что внимание Господа рассеивается.

На сей раз Дэвис Тейт ничего не услышал, даже божественного вздоха, окутавшего вылетевшую пулю.

Глава 30

Приземлившись в Бостоне, я не сразу отправился в Портленд, а остановился в дешевом мотеле вблизи городка Согуса на шоссе 1 и плотно подкрепился отличным мясным стейком у Фрэнка Джуфрида в ресторане «Хиллтоп». В детстве, когда каждый год мы отправлялись в Мэн навестить дедушку, наше летнее путешествие всегда начиналось с того, что отец вел нас с мамой обедать в «Хиллтоп». Обычно мы садились за один и тот же столик или как можно ближе к нему. Оттуда открывался отличный вид на шоссе, и отец заказывал стейк размером с целую голову, со всеми возможными гарнирами, а мама добродушно ворчала, беспокоясь за его сердце.

Фрэнк умер в две тысячи четвертом году, и теперь «Хиллтопом» владела какая-то управляющая компания, но ресторан по-прежнему оставался популярным среди завсегдатаев, способных позволить себе приличный обед с мясом, не срывая банк. Я не заглядывал туда лет тридцать, с тех пор как мой отец свел счеты с жизнью. Слишком многое в ресторане напоминало мне о нем, но в последние годы я больше узнал об отце и о причинах его последнего поступка и сумел смириться с прошлым. Это означало, что прошлое потеряло привкус терзающей печали, и теперь я лишь радовался тому, что здесь у меня осталось так много приятных воспоминаний: и подсвеченный шестидесятифутовый гигантский кактус сагуаро, и стадо коров, сооруженных из стекловолокна. Я незаметно сунул старшей официантке десять баксов, чтобы в мое личное пользование предоставили наш старый семейный столик, и в память об отце заказал стейк из толстого края. Порция салата оказалась лишь немногим меньше, чем во времена моего детства, но поскольку тогда его поедала целая семья, то приходилось меньше выбрасывать. Выпив бокал вина, я рассеянно смотрел на проезжающие мимо машины и думал об Эпстайне, Лиат и о сокрытом в лесу самолете.

А еще думал о Коллекторе, поскольку мы с Эпстайном не обсудили один важный вопрос, хотя Луис затронул его, перед тем как Уолтер повез меня в аэропорт. Луис предположил, что если Коллектор располагал полным или частичным списком имен, то почти наверняка уже начал выбирать свои мишени. Из этого следовал нежелательный вывод: если он увидел в списке мое имя, то одной из его мишеней мог стать я! И только по этой причине необходимо было встретиться в Линне с законоведом Элдричем, с которым Коллектор связан не вполне понятными мне узами.

Закончив обед, я отказался от десерта, опасаясь несварения желудка, и опять направился в свой мотель. Едва успев включить свет в комнате, услышал звонок мобильного. Звонил Уолтер Коул. Умер Дэвис Тейт, тот самый ядовитый радиоведущий, чье имя значилось в списке. Согласно сведениям Уолтера, Тейт получил пулю в голову, хотя перед смертью ему нанесли несколько легких ножевых ран. В кармане его пиджака обнаружили бумажник с кредитками и парой сотен баксов, зато пропал мобильник, а рыжеватая полоса на его левом запястье, возможно, означала, что убийца позаимствовал и его часы. Кража часов, как выяснилось позднее — не самой дорогой фирмы «Тюдор», озадачила расследовавших убийство детективов. Почему оставили бумажник, но забрали часы? Я мог бы объяснить причину, так же как и Уолтер, но мы промолчали.

Человек, убивший Тейта, страстно коллекционировал подобные сувениры.

Значит, Коллектор только что добавил очередной трофей в свою кунсткамеру.

На следующий день с утра пораньше я выехал в Линн.

Если в последние годы фирма «Элдрич и Ко» загребала большие деньги, то явно не вкладывала их в свои офисы. Она по-прежнему занимала два верхних этажа унылого на вид здания, слишком невзрачного, чтобы заслужить прозвище бельма на глазу, но все-таки достаточно уродливого, чтобы соседние заведения имели весьма серьезные основания переехать подальше при первой возможности, при этом здания соседних заведений вовсе не являлись архитектурными жемчужинами. Справа от конторы Элдрича серел непривлекательный экстерьер бара «Тюлей», типичный пример крепостного стиля. А слева с ним соседствовало интернет-кафе, обслуживающее камбоджийцев и им же принадлежавшее, хотя раньше там находилось аналогичное интернет-кафе пакистанцев. Не слишком понятная вывеска приглашала это американское крыло партии «Аль-Каида» отведать местный кофе и выпечку и являлась скорее не рекламой, а предупреждением о необходимости федеративного надзора, учитывая нынешнее положение недоверия между США и Пакистаном. Помимо того, в этом районе Линна сосредоточились такие же унылые серо-зеленые кондоминиумы, сомнительной репутации салоны и этнические рестораны, запомнившиеся мне по предыдущим визитам.