Источник Вознесения - Брендон Сандерсон

Ор-Сьер не ответил.

– Ты служишь хозяевам, – продолжала Вин. – Суровым людям, которые боятся твоих способностей. Единственный способ уберечь себя от их ненависти – сделать так, чтобы они не обращали на тебя внимания. И ты притворяешься маленьким и слабым. Никакой угрозы от тебя нет. Но иногда ты говоришь не те слова или позволяешь своему бунтарскому духу проявить себя.

Она повернулась – кандра смотрел прямо на нее.

– Да, – наконец согласился он и снова повернулся к городу.

– Они ненавидят тебя. Ненавидят из-за твоей силы, из-за того, что тебя невозможно заставить нарушить слово. Или из-за того, что подозревают, насколько сложно тебя контролировать.

– Они начинают бояться, – продолжил ее мысль Ор-Сьер. – Страх превращается в одержимость; даже используя тебя, они приходят в ужас при мысли, что ты можешь занять их место. Несмотря на Договор, несмотря на то, что ни один кандра никогда не нарушит священную клятву, они тебя боятся. А люди всегда ненавидят то, чего боятся.

– И тогда, – подхватила Вин, – они находят повод, чтобы отыграться. Иногда их провоцируют даже твои усилия сохранить безобидный вид. Им ненавистны твои навыки, их бесит сам факт того, что бить тебя не за что, поэтому и бьют.

Ор-Сьер снова повернулся.

– Откуда вы все это знаете? – требовательно спросил он.

Вин пожала плечами:

– Так обращаются не только с кандрой, Ор-Сьер. Точно так же главари обращались с маленькой девочкой – редкой птицей в воровском подполье, где одни мужчины. Ребенком, обладавшим странным умением заставлять сбываться несбыточное, влиять на людей, слышать то, чего нельзя услышать, двигаться тише и быстрее, чем кто-либо другой. Она была инструментом и одновременно угрозой.

– Я… не понимал, госпожа…

«Как же он мог не знать о моем прошлом? Разве для него новость, что я была беспризорницей с улицы?»

Или… не знал? Вин впервые поняла, кем она была в глазах Ор-Сьера два года назад, когда они впервые встретились. Он прибыл после того, как ее завербовали, и, вероятно, предположил, что она была в команде Кельсера давным-давно. Как и остальные.

– Кельсер взял меня к себе за несколько дней до того, как я встретила тебя, – пояснила Вин. – Ну, вообще-то, он не просто меня взял, он меня спас. Я провела детство в услужении у той или иной воровской шайки, всегда работала на людей с самой ужасной и опасной репутацией, потому что только они брали к себе пару бродяг вроде нас с братом. Умные главари понимали, что меня можно использовать. Я не уверена, понимали ли они, что я алломант, хотя некоторые, возможно, поняли; другие же считали, что мне просто везет. Так или иначе, я была им нужна. И из-за этого они меня ненавидели.

– И они били вас?

Вин кивнула:

– Особенно последний. Это произошло, когда я начала по-настоящему понимать, как использовать алломантию, хотя понятия не имела, что она собой представляет. Но Камон все знал. И он ненавидел меня, даже когда использовал. Думаю, он боялся, что я пойму, как использовать свою силу в полном объеме. В тот день, как он считал, я собиралась его убить… – Вин повернулась и посмотрела на Ор-Сьера. – Убить и занять его место в качестве главаря банды.

Ор-Сьер теперь сидел на задних лапах и глядел на нее во все глаза.

– Люди не только с вами плохо обращаются, – с грустью сказала Вин. – Мы и друг с другом не церемонимся.

– С вами, по крайней мере, они сдерживались, опасаясь убить, – фыркнул Ор-Сьер. – А вас когда-нибудь бил хозяин, знающий, что, как бы сильно он ни ударил, вы не умрете? Все, что ему понадобится сделать, – это отыскать вам новый набор костей, и вы будете готовы к службе на следующий день. Мы совершенные слуги: нас можно забить до смерти утром, а вечером того же дня мы будем прислуживать за ужином. Отрада для любого садиста, причем без последствий.

Вин закрыла глаза:

– Я понимаю. Я не кандра, но у меня был пьютер. Думаю, Камон знал, что меня можно бить намного сильнее, чем это казалось возможным.

– Почему вы не сбежали? – удивился Ор-Сьер. – Вас же не связывал Договор.

– Я… не знаю. Люди странные, Ор-Сьер, и верность часто понимают не так, как надо. Я оставалась с Камоном, потому что знала его и боялась уйти больше, чем остаться. У меня никого не было, кроме этой шайки. Мой брат умер, и я панически боялась одиночества. Теперь-то все это кажется таким странным.

– Иногда плохое положение все же лучше альтернативы. Вы делали то, что должны были, – выживали.

– Может быть, – согласилась Вин. – Но лучший путь всегда существует, Ор-Сьер. Я не знала этого, пока Кельсер меня не нашел. Однако жизнь не всегда остается такой беспросветной. Ты не должен проводить годы в недоверии, в тени, держась особняком.

– Это для людей, быть может. А я кандра.

– Но ты можешь и доверять. Ты не обязан ненавидеть всех своих хозяев.

– Я не ненавижу их всех, госпожа.

– Но ты им не доверяешь.

– Ничего личного, госпожа.

– Ошибаешься, – покачала головой Вин. – Ты не доверяешь нам – боишься, что мы причиним тебе боль. Я это понимаю: я была уже много месяцев рядом с Кельсером и все никак не могла понять, почему он меня не бьет.

Она помолчала и продолжила:

– Но, Ор-Сьер, никто нас не предавал. Кельсер был прав. Мне даже сейчас трудно в это поверить, но все люди в этой команде: Хэм, Доксон, Бриз – все они хорошие люди. И даже если один из них предаст меня, я все равно предпочитаю им доверять. Я могу спать по ночам, Ор-Сьер. Я чувствую спокойствие, я могу смеяться. Жизнь стала другой. Лучше.

– Вы человек, – упрямо стоял на своем Ор-Сьер. – Вы можете иметь друзей, потому что они не станут переживать, что вы их сожрете или из-за какой-то другой глупости.

– Я ничего такого о тебе не думаю.

– В самом деле? Госпожа, вы же только что признались, будто все еще в обиде на меня за то, что я съел Кельсера. И ненавидите, потому что я следую Договору. Вы, по крайней мере, были честны. Человеческие существа считают нас опасными. Они ненавидят нас за то, что мы их едим, хотя мы берем только тела умерших. Вам, людям, не нравится, что мы можем принимать ваш облик. Не говорите мне, что не слышали легенд о моем народе. О туманных призраках – так нас называют, – похищающих облик людей, ушедших в туман. Думаете, что чудище из легенды, которой пугают детей, может когда-то получить признание в вашем обществе?

Вин нахмурилась.

– В этом суть Договора, госпожа, – приглушенный голос Ор-Сьера звучал жестко. – Вы удивляетесь, почему мы не сбежим? Не внедримся в общество, не станем невидимками? Мы пытались. Давным-давно, когда Последняя империя была еще молода. Люди нашли нас и стали уничтожать. Они использовали рожденных туманом, чтобы выслеживать, – в те дни алломантов было намного больше. Люди ненавидели нас, они боялись, что мы их заменим. Нас почти истребили – вот тогда мы и предложили Договор.

– Но что изменилось? Разве сейчас вы делаете что-то другое?

– Теперь мы делаем это по вашим приказаниям, – возразил Ор-Сьер. – Люди любят власть, и им нравится контролировать нечто могущественное. Наш народ предложил себя в услужение, и мы сочинили связывающий Договор, который поклялся соблюдать любой кандра. Мы не убиваем людей – мы берем кости, только если нам приказано. Мы стали служить нашим хозяевам с абсолютной покорностью. И люди перестали нас убивать. Они все еще ненавидели нас и боялись, но знали, что могут нами повелевать. Мы превратились в ваши инструменты. И пока мы будем служить, госпожа, мы выживем. Вот почему я подчиняюсь. Нарушить Договор – значит предать мой народ. Мы не можем с вами сражаться, потому что у вас есть рожденные туманом, и потому мы должны служить вам.

«Рожденные туманом. Почему рожденные туманом так важны? Он намекает, что они могут найти кандру…»

Очень любопытная новость. Вин чувствовала, что, если спросить вслух, Ор-Сьер снова закроется. Вместо этого она выпрямилась и заглянула ему в глаза:

– Хочешь, я освобожу тебя от Договора?

– И что это изменит? Я просто получу другой. По нашим законам я должен ждать свободы еще десять лет, а потом еще два года, на протяжении которых я не смогу покинуть страну кандра. Сделать по-другому – значит рисковать разоблачением.

– Тогда, по крайней мере, прими мои извинения, – попросила Вин. – Я вела себя глупо, обижаясь на тебя из-за Договора.

Ор-Сьер помедлил:

– Это ничего не исправит, госпожа. Я все еще должен носить это проклятое собачье тело – у меня нет личности или костей, которым можно подражать!

– Я думала, ты оценишь возможность быть просто самим собой.

– Я буду точно голый, – признался Ор-Сьер.

Он помолчал примерно минуту, потом опустил голову:

– Но… должен сказать, у этих костей есть свои преимущества. Не думал, что они сделают меня таким незаметным.