Источник Вознесения - Брендон Сандерсон

– Альрианна Сетт – дочь лорда Сетта, – пояснил Эленд, когда Вин, не обращая внимания на стулья, присела на край большого цветочного горшка возле скамьи, положив руку ему на плечо. – Видимо, она и Бриз теперь вместе.

– Прошу прощения? – демонстративно обиделся гасильщик.

Вин брезгливо сморщила нос:

– Это отвратительно, Бриз. Ты старый – она молодая.

– Между нами ничего нет! – яростно запротестовал гасильщик. – Кроме того, не такой уж я старый, да и она уже не ребенок!

– Судя по речи, ей лет двенадцать, – заметила Вин.

– Альрианна – дитя провинциального лорда, – пустился в объяснения Бриз, – немного наивное, немного балованное, но о ней не стоит говорить в такой манере. Она, вообще-то, достаточно сообразительная – в соответствующих обстоятельствах.

– Так между вами что-то было? – настаивала Вин.

– Конечно нет, – передернул плечами Бриз. – Ну, не совсем. Ничего серьезного, хотя кое-что могло быть истолковано неправильно. Когда ее отец обнаружил… Впрочем, тебе ли об этом спрашивать, Вин? Я, кажется, припоминаю одну молоденькую девчушку, которая несколько лет назад клеилась к старику Кельсеру.

Эленд вскинул голову при этих словах. Вин вспыхнула:

– Я никогда к Кельсеру не клеилась.

– Даже в самом начале? – притворно удивился Бриз. – Да ну, к такому привлекательному мужчине? Он спас тебя от твоего старого главаря, принял в…

– Ты сдурел! – резко оборвала Вин. – Кельсер был мне как отец.

– В конечном счете, возможно, да, – согласился Бриз. – Но…

Эленд поднял руку:

– Хватит! Не вижу смысла продолжать этот разговор.

Бриз фыркнул, но замолчал.

«Тиндвил права, – подумал Эленд. – Они будут слушать меня, если я буду уверен в том, что делаю».

– Нам надо решить, как быть, – сказал он вслух.

– Дочь человека, который нам угрожает, – это очень мощная козырная карта, – откликнулся Доксон.

– Предлагаешь взять ее в заложницы? – ехидно прищурилась Вин.

– Кто-то ведь должен говорить очевидные вещи, – пожал плечами Доксон.

– Ну, не совсем в заложницы, – рассуждал Хэм. – Она же, в конце концов, сама пришла. Просто позволим ей остаться, и результат будет такой же, как если бы мы захватили ее в плен.

– Тогда мы рискуем вступить в противоборство с Сеттом, – заметил Эленд. – Первоначальный план заключался в том, чтобы он поверил, что мы союзники.

– Если вернуть ее отцу, – рассуждал Доксон, – это сильно ускорит ход переговоров.

– А ее просьба? – поинтересовался Бриз. – Девушке нет счастья в лагере отца. Может, мы хоть ее желания примем во внимание?

Все взгляды устремились на Эленда. Он медлил. Несколько недель назад эти люди продолжали бы спорить. Было странно, что теперь они позволили решать ему.

Кто он? Человек, который случайно очутился на троне? Плохая замена их блестящему главарю? Идеалист, который не учитывал опасностей, таившихся в собственных философских размышлениях? Дурак? Ребенок? Самозванец?

Лучшего у них не было.

– Она останется, – сказал Эленд. – Пока что. Возможно, нам придется в итоге ее вернуть, но будет полезно, если Сетт отвлечется на нечто не связанное с войском. Пусть немного поволнуется. А мы тем самым выиграем время.

Все закивали, и Бриз успокоился.

«Я буду делать, что могу, принимать решения, которые будут казаться мне правильными, – подумал Эленд. – И я не стану бояться последствий».

22

Он мог вести беседы с самыми утонченными философами, и память у него была превосходная. Почти столь же хороша, как моя собственная. Но в то же время он не любил спорить.

Туман был хаосом, туман был величиной постоянной. На земле существовала империя, раздробленная на десяток королевств, а в королевства входили города, поселки, деревушки, плантации. И над ними, вокруг них клубился туман. Он казался более постоянным, чем солнце, потому что его не могли спрятать облака. Он казался сильнее бурь, потому что любые капризы погоды были ему нипочем. Он был всегда. Он менялся, но казался вечным.

День представлялся нетерпеливым вздохом в ожидании ночи. Но когда наконец спускалась тьма, Вин понимала, что туман не успокаивает ее, как раньше.

Когда-то ночь являлась ее убежищем, теперь же Вин постоянно оглядывалась в поисках туманного духа. Когда-то Эленд был ее миром, но он изменился. Когда-то она могла защитить тех, кого любила, но силы, ополчившиеся сейчас на Лютадель, превосходили ее возможности.

Ничто не пугало Вин больше, чем собственное бессилие. В пору своего детства она считала нормальным то, что ей не дано ничего изменить, но Кельсер научил ее гордиться собой.

Если Вин не могла защитить Эленда, какой от нее прок?

«И все же я кое-что могу…»

Вин притаилась на балке, ленты туманного плаща тихонько шевелились на ветру. Внизу прямо под ней мерцали факелы на фасаде крепости Венчер, освещая двух стражников, которые стояли среди клубившегося тумана, всем своим видом демонстрируя бдительность и усердие.

Они и не подозревали, что совсем рядом затаилась рожденная туманом, да и вряд ли сумели бы разглядеть в густом тумане что-то в двадцати футах от себя. Для этого надо быть алломантом. Кроме главной команды, в распоряжении Эленда находилось еще где-то с полдесятка туманщиков – слишком мало в сравнении с другими новыми королями Последней империи. Вин в какой-то степени уравнивала счет.

Факелы мигнули, когда двери открылись и из дворца вышел человек. Голос Хэма отразился в тумане негромким эхом, когда он поприветствовал стражников. Одна из причин – а возможно, и главная – того, что они проявляли усердие, заключалась в Хэме. Он мог быть немного бунтарем в душе, но становился очень хорошим командиром, если ему давали маленький отряд. Хоть его стражники были и не самыми дисциплинированными и безупречными солдатами, которых когда-либо видела Вин, зато отличались беззаветной преданностью.

Хэм немного поговорил со своими людьми, потом махнул на прощание рукой и ушел в туман. В маленьком дворе между крепостью и стеной находилось несколько сторожевых постов и патрулей – Хэм проверял их по очереди. Бесстрашно шел сквозь ночь, доверяясь рассеянному звездному свету, предпочитая его слепящему факелу. Воровская привычка.

Улыбнувшись, Вин тихонько спрыгнула на землю и устремилась за громилой. Тот продолжал идти вперед, не замечая ее присутствия.

«Каково это, обладать только одной алломантической силой? – подумала Вин. – Уметь делать себя сильнее, но оставаться при этом с таким же слабым слухом, как у любого обычного человека?»

Прошло только два года, но она уже здорово привыкла полагаться на свои способности.

Рожденная туманом тайком следовала за Хэмом, пока они не достигли засады. Вин мгновенно напряглась, зажгла бронзу…

Внезапно, спрыгнув с горы ящиков, завыл Ор-Сьер. Вин вздрогнула, Хэм негромко выругался.

И инстинктивно зажег пьютер.

Сосредоточившись на бронзе, Вин убедилась, что пульсация исходила определенно от него. Громила крутился, всматриваясь в ночь, но не видел Ор-Сьера, который уже был на земле. Вин улыбнулась. Алломантия Хэма означала, что он не самозванец. Она могла смело вычеркнуть еще одно имя из своего списка.

– Все в порядке, Хэм. – Вин приблизилась.

Тот остановился, опустил дуэльную трость.

– Ты? – спросил он, щурясь и вглядываясь в туман.

– Я, я. Извини, ты испугал моего пса. По ночам ему бывает неспокойно.

Хэм расслабился:

– Как и всем нам, я думаю. Что-нибудь случилось этой ночью?

– Ничего особенного, – покачала головой Вин. – Я бы рассказала.

– Буду рад, хотя сомневаюсь, что понадоблюсь тебе. Я капитан стражи, но ты как раз и делаешь всю работу.

– Ты не понимаешь, – возразила Вин. – Эленд полагается на тебя. С тех пор как его покинули Джастес и остальные, ему нужен друг.

Хэм кивнул. Вин повернулась, вглядываясь в туман, где ее ждал Ор-Сьер. Он как будто все больше и больше привыкал к телу волкодава.

Теперь, когда Вин знала, что Хэм не самозванец, ей нужно было обсудить с ним кое-что еще.

– Хэм, твоя роль в защите Эленда важнее, чем ты думаешь.

– Ты говоришь о самозванце? Эл велел мне опросить всех слуг во дворце, чтобы выяснить, не пропал ли кто-то на несколько часов в тот день. Не самое простое задание.

– Хэм, у меня закончился атиум.

Несколько секунд громила безмолвно стоял в тумане, потом Вин услышала, как он пробормотал ругательство.

– Следующая схватка с рожденным туманом станет для меня последней.

– Это если у него есть атиум.