Лабиринты памяти - Кристина Робер

к ней, молила, но так и не почувствовала. Кровавое месиво на шее Сэма Бэрри снова всплыло в памяти – и Ника резко отвела взгляд от Алекса.

– Но Мари тебя поддерживает, – прочистив горло, сказала она. – Если честно, в какой-то момент мне вообще казалось, что вы разыгрываете всех историей и никакие вы не родственники. Уж слишком вы… ну, любите друг друга, что ли.

Ника чувствовала взгляд Алекса на своем лице, и от этого было не по себе. Она уже готовилась ему все рассказать, оправдать свой поступок, объяснить, почему ее вина – это совсем не та вина, которую испытывает он, как вдруг Алекс нервно рассмеялся и, сделав щедрый глоток из кружки, откинулся на спинку дивана. И Ника медленно вздохнула, чувствуя, как тяжесть покидает тело.

– Да все так считали сначала! – Алекс наконец оторвал палец от булавки и прижал к губам. Казалось, он даже не заметил, что Ника наблюдала за ним. – Мари приехала в «Форест Холл» спустя неделю после начала нашего первого учебного года там и носилась со мной как полоумная мамаша. Начали слухи ходить и все такое, неприятно, в общем. А она не понимала, в чем дело, все время говорила, как ей хреново от моих мыслей.

– Ах да, вы же эмпаты. И каково это?

Алекс закатил глаза, улыбнувшись. И Ника вдруг поняла, что никогда раньше не замечала этой его улыбки – простой и открытой, превращавшей и без того яркие, запоминающиеся глаза в изумруды. Глаза хорошего парня. Глаза убийцы.

– В детстве нашей любимой игрой была «Угадай, о чем я думаю». И знаешь, мы здорово поднатаскались в этом умении. – Алекс принялся распаковывать коробочку с китайской лапшой. – Конечно, у этой способности есть свои минусы: первая любовь, любое волнение, возбуждение и все такое – никак не скроешь. Наверное, поэтому мы стали такими открытыми друг для друга. – Алекс посмотрел на Нику и коротко пожал плечами. – Ну а какой смысл скрывать, если все равно все читается.

– Занятно, – кивнула Ника. – Я тоже немного знаю одного эмпата, но он говорил лишь, что чувствует настроение…

– Поначалу так и было. Мы просто понимали чувства друг друга, иногда даже на себя перенимали против своей же воли. Было много конфузов. Я однажды ни с того ни с сего принялся реветь, представляешь! Мы ужинали с отцом и его другом, и вдруг – бац! Так стыдно было, жуть. – Алекс рассмеялся, почесав лоб под челкой, и, раскрыв коробочку, протянул Нике. – В общем, сначала все это казалось странным, а потом привыкли как-то… – Алекс открыл вторую коробку и задумчиво добавил: – Понимаешь, Мари… она реально святая. Для меня, по крайней мере. Она меня принимает даже после всего. И она ходит в церковь до сих пор. Думает, что сумеет спасти мою душу молитвами.

– А ты скептически настроен?

– Скажем так… росли мы в верующей семье, и я по-прежнему верю, вопрос лишь в том, во что.

Ника молча жевала лапшу и обдумывала услышанное. Состояние сомнений и переосмысления всего, что долгие годы казалось единственно правильным, было полностью понятно ей, несмотря на то что контекст этих определений у каждого из них отличался. Только она могла выбирать: остаться в прежней жизни или погрузиться в новый и совершенно непонятный мир, – а у Алекса такой возможности, кажется, не было.

Горячая еда и напитки расслабили, и ей стало очень комфортно сидеть здесь – на мягком диване, рядом с человеком, которого она еще несколько дней назад боялась. Ника подобрала под себя ноги и откинулась на спинку, блаженно закрывая глаза.

– А для тебя вообще это важно – чтобы душа была чистой?

Алекс переместил поднос с пустыми коробочками на пол и, скрестив ноги, тоже закрыл глаза.

– Помнишь, я говорил о Полосе Туманов – месте, где, по преданиям, помимо жутких магических существ живут и души грешников? Это та вещь, в которую я еще верю. Я просто боюсь застрять там. Сейчас мне кажется, что Полоса – единственное место в нашем мире, которое будет жить вечно. Там же сосредоточена вся-вся магия наших земель, и, даже если мы вымрем от какой-нибудь чумы, все ее обитатели продолжат жить.

– То есть они – двигатель мира?

– Да, так говорят. Среди обычных жителей очень мало магии, и вся она под контролем для баланса. Одна из главных задач правителей – блюсти этот баланс, и в этом обе земли схожи.

– Только в этом?

Алекс внимательно посмотрел на Нику, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на удивление.

– Знаешь, за последние дни много было передумано. Я все вспоминал какие-то слова, факты и наделял их новым смыслом. Мне сейчас кажется, что terra ignis, несмотря на то что я ни разу там не был и практически ничего о ней лично не узнал, гораздо честнее, чем мой мир. По крайней мере, на той земле не кричат о боге и о каких-то там заповедях и не оправдывают этим свои поступки.

Ника усмехнулась. В вопросах веры она была настоящим профаном, но в словах Алекса находила понятный ей смысл.

– Так ты… ты сам-то веришь в бога?

– А что ты под этим подразумеваешь? Могущество или просто факт его существования?

Ника пожала плечами. Так глубоко она не погружалась в этот вопрос.

– Я не верю в божью кару и считаю, что каждый получает по заслугам, потому что есть не только судьба и стечение обстоятельств, но и закон. Но также я верю в надежду и в то, что если не просто надеяться сложа руки, а бороться за свою мечту, то высшие силы соберутся и помогут тебе ее осуществить. Поэтому… скорее я верю в надежду. А ассоциировать ее могу с кем угодно: с Богом, с высшими силами, да хоть с тобой.

– Надеяться можно всю жизнь, но не получить желаемого никогда, – тихо сказала Ника.

– Ну и что. – Алекс беззаботно пожал плечами. – Лучше я буду чего-то ждать, чем жить без желаний вовсе. Иногда мне кажется, что, даже если я окажусь у стены и на меня будут направлены сотни ружей, я все равно продолжу искать пути отступления в надежде, что ни одна из пуль не попадет в меня.

– Но они же попадут, – улыбнулась Ника.

– Ну и пусть. Мне-то уже будет все равно.

Алекс заварил кофе, и они вышли на лоджию. Ника курила, слушая рассказы о магических существах, живущих вне Полосы Туманов. Оказалось, что в terra caelum их практически не осталось. На протяжении последнего столетия народ Небесных земель всячески пытался доказать, что любое отклонение от стандартного человеческого телосложения – проказы дьявола. Еще лет пятьдесят назад жители устраивали самосуды, травили не таких, как они, и в конечном счете многие магические создания были вынуждены эмигрировать либо уйти в неведомое подполье. Сегодня его мир стал более толерантным, но, как считает Алекс, легко быть понимающим, когда рядом не осталось ни одной души, против которой твой род организовывал травлю в течение долгих лет.

– А что насчет Дженни Тейлор? – наконец спросила Ника. – Я нашла информацию про каких-то безликих. Они могут менять облик. Как думаешь, могло такое существо просочиться в пансион?

Алекс картинно окинул ее взглядом с ног до головы и изобразил гримасу крайнего удивления.

– Харт-Вуд, ты поразительный человек! – с ухмылкой сказал он. – Знаешь очень мало о другом мире, но все эти знания – прямо в яблочко.

– Иди в задницу, – фыркнула она. Алекс задел Нику плечом и выхватил сигарету из ее пальцев.

– Я мало знаком с историей этих существ, и мне по-прежнему не верится, что они могут быть среди нас, – сделав затяжку, уже на полном серьезе сказал он. И вдруг его взгляд вновь стал ехидным. – Но… Дай мне еще немного времени – и, возможно, скоро ты увидишь лучшее представление в своей жизни.

Алекс также развеял миф о существовании вампиров. Сказал, что таких, как в книгах, – с боязнью чеснока, клыками, зеркалонеотражаемых, – не существует, но есть народ, который питается свиной кровью из-за критически низкого гемоглобина в собственной крови. Конечно, были еще другие народы, пившие кровь ради особенных ритуалов, жертвоприношений и прочего, но, как гласит история, они давно вымерли (или же поселились в Полосе Туманов).

Оказалось, сама Полоса тянется по краю обеих земель, от жилой зоны ее отделяют сотни километров, поэтому случайно попасть туда очень сложно («нужно быть полным идиотом, чтобы не заметить, что ты идешь не в том направлении»). Да и никто из ныне живущих специально туда не ходил, разве что только к ведьмам. Но опять же, если верить преданиям, ведьмы раскинули свои